Мечущиеся отблески пламени выхватывают из темноты короткие образы, и, чуть повернув голову, я замечаю две сплетенные воедино руки, мужская поверх тонкой женской. Ах да, это же моя рука. Поблескивает кольцо на пальце, золотое с агатовой печаткой. Может, это сон? Тогда я не хочу просыпаться. Пусть длится бесконечная ночь, пусть горит костер на берегу ручья, возле которого двое принадлежат друг другу, пусть раздастся множество глупостей, ибо среди грядущих ночей вторая такая не повторится…
Кто-то впервые сыграл на моей струне, узнав обо мне нечто новое.
– Я очень тебя люблю, – неуверенно, словно пробуя на вкус незнакомое вино, выговариваю я. Да, пожалуй, эти слова соответствуют истине. Эллар молчит. Я знаю, что он меня слышит, но у него не хватает сил ответить. Я смотрю на запрокинутое лицо – лицо без уродливых шрамов, освещенное догорающими углями костра, на рассыпавшиеся черные волосы и свободно раскинутые руки, только что открывшие мне новый мир. Выходит, когда Рабириец делит ложе с женщиной, целиком занимающей его внимание, жуткий ожог исчезает? Временно? Неужели навсегда?
Сквозь опущенные ресницы блестит серый лед, и, когда я целую эти глаза, они открываются. Пару ударов сердца я вижу Эллара молодым, подлинным, а затем все безжалостно возвращается: красно-лиловая паутина стремительно оплетает правую часть лица, ядовитыми змейками расползается по плечу… Эллар жмурится и поспешно отворачивается. Впрочем, отныне я способна принимать своего мужчину таким, каков он есть, и мне глубоко наплевать, один у него глаз или два. Я ведь до сих пор не рискнула спросить, кто и почему лишил Эллара его облика.
– Именем Богини да правит миром любовь, – повторила я затверженный с детства канон веры последователей Иштар, добавив к нему свое завершение: – Мы же создаем этот мир. Имей в виду, ты нравишься мне именно со своей собственной половинчатой физиономией. Возможно, у меня дурной вкус. Будь человеком, скажи бедной совращенной девушке что-нибудь приятное!
Мой друг уселся, ошарашено потряс головой, огляделся по сторонам, уставился на меня, словно в первый раз увидел, и хрипловато произнес короткую, мелодичную фразу на языке, отчасти напомнившем мне гульское наречие:
– Кэр'шами о айлэ-онни…
– Что?
– Сердце мое на ладонях твоих, – с еле заметным смешком перевел Эллар, все также удивленно разглядывая меня, словно веря и не веря тому, что произошло между нами. – Как ты?
– Даны Эрде больше нет, – я поерзала, устраиваясь поудобнее и натягивая на себя край плаща. Внезапный приступ болтливости заставлял меня нести жизнерадостную чепуху: – Выбейте на моем надгробии: «Она умерла счастливой». Если таков ритуал принятия в ученицы к знаменитому магу, то я согласна проходить через него каждый день. Точнее, каждую ночь. Мне нечего больше желать, ты лучше всех – правда, мне пока не с кем сравнивать – и, ежели мы не замерзнем к утру, я отныне и навсегда к твоим услугам…
– Можно перебраться в дом, там теплее, – здраво предложил Рабириец.
– Я не встану!
Вместо ответа меня завернули в плащ, без труда вскинули на руки и понесли к старой красильне, темневшей в отдалении. Не знаю, изменился ли мир, но что-то в моей душе точно изменилось. Наверное, той ночью я выздоровела окончательно, не обретя покоя, но найдя опору.
Карпашские горы
неподалеку от границы Заморийского протектората.
Около первого послеполуденного колокола
20 дня Третьей весенней луны.
Заблудились мы через день по выезде из Дарема, последнего городка с Коринфской стороны Карпашских гор. Заблудились совершенно нелепо. Обычные люди поехали бы по Дороге Королей, с тем, чтобы перевалить горы и благополучно добраться в лежащий на другой стороне невысокой горной цепи Шадизар. Мы же невольно вызвали подозрение порубежной стражи Коринфского протектората, а потом я еще умудрилась потерять След! След, с поразительной точностью проведший нас от развалин Демсварта через Немедию и Коринфию, покрутившийся по трем с половиной улицам захолустного Дарема и растаявший в паре лиг за городом. Слева торчали горы, справа горы, впереди и позади – тоже, а я пребывала в душевном расстройстве.
Наши замыслы на удивление гладко приводились в исполнение. На равнине Демсварта мы без труда отыскали зловещий Провал, покружили рядом и я с удивившей меня легкостью «встала на След» Талисмана. Возможно, уроки Эллара по началам магии не прошли даром. Ощущение – будто я обрела собачье чутье и теперь преследую добычу, пробежавшую в этих краях два-три дня назад. Вдобавок теперь я отчетливо слышала тонкий перезвон, испускаемый Каримэноном. Он находился далеко от меня, двигаясь в направлении Восхода и слегка к Полудню. Человек, завладевший Камнем, старательно избегал людных мест, не заглядывал в города, пользовался проселочными дорогами и очень торопился.
Мы уверенно шли за ним. До Дарема и этой ничем не примечательной лощинки. Тут След начал петлять и в конце концов растворился. Улетучился! Исчез!
– Так не бывает, – оскорбленно заявила я, когда мы в третий раз объехали узкую долину по кругу, окончательно потеряв нужное направление. – Или придется предположить, что Камень положили на наковальню и шарахнули сверху молотом. Но тогда, если верить твоему утверждению о нашей взаимосвязи, моя голова тоже должна разлететься вдребезги! Куда он делся? Каримэнон, душа моя, отзовись! Где ты?
– Может, его в самом деле потеряли? – без особой надежды предположил Эллар. – Или Камень находится под землей, поэтому ты его не слышишь.
– Вернуться в Дарем, купить лопаты и перекопать округу к зеленой демоновой бабушке, – уныло сказала я, оглядываясь. – Он был здесь! Чем угодно клянусь, хоть Изначальной Тьмой, хоть Немеркнущим Светом, но Камень провозили через эти края!
– Это случилось более десяти дней назад, – в чем моему приятелю не откажешь, так в здравомыслии. Там, где я начинаю рвать и метать, он задумывается и, как правило, находит подходящее решение. – Возможно, в этой долине с владельцем Камня что-то произошло. Или поблизости есть какое-нибудь месторождение. Руда и жилы тоже звучат, заглушая голос Камня. Нужно выбраться на открытое место и послушать там.
– Хорошая мысль, только где оно, открытое место? – я завертела головой. – Где хотя бы Полночь, где Полдень?
– Полночь там, – уверенно заявил Эллар, махнув рукой в сторону света, ничем не отличавшуюся от любой другой. – Мы едем на Восход.
– Следую за тобой, мудрый наставник, – я равнодушно пожала плечами. Из нас двоих настоящий чародей – Рабириец, а я только невежественная ученица. Мое невежество, как выяснилось, не имело границ. Удивительно, как я и окружавшие меня люди вообще уцелели, не лишившись рассудка и не обернувшись послушными рабами Камня. Или?.. Вдруг мое безумие передавалось другим – Ольтену, Крейну, Ретте?..
На подобные темы я себе думать запретила, но мыслям-то рот не заткнешь.
Эллар остановил коня и подождал, пока моя старательно пыхтевшая кобылка не поравняется с ним. Нерадивой воспитаннице предстояла выволочка, которую она вполне заслуживала.
– Долиана, в чем дело? – строго осведомился маг. – С той поры, как мы выехали из Дарема, ты только хандришь и огрызаешься.
– Произошла ошибка, – неохотно буркнула я. – Не знаю, какая. То ли рядом промелькнул тип, которого я должна была непременно узнать, то ли просто чую неладное. Мне постоянно кажется, что за нами следят. Или я по скудоумию начала пугаться теней? А теперь еще След потерялся…
– Он не потерялся, – Эллар успокаивающе дотронулся до моего плеча. – Скорее, потерялись мы. Не беда. Постарайся сосредоточиться, а дорогу я как-нибудь найду.
Дорога и в самом деле отыскалась. Вернее, не дорога, узкая тропинка, однако вытоптанная так, что становилось ясно – ею достаточно часто пользовались. Она наверняка вела в близлежащий поселок, и, сойдясь на этой радостной мысли, мы – два всадника и заводная лошадь – бодро двинулись в неизвестность. В Карпашских горах царила поздняя весна с полагающимся разнотравьем, цветами-ручейками-пташками, дикими сливами в белых лепестках и истошными воплями дерущихся горных котов по ночам. Самое подходящее время года, чтобы потерять голову. Именно это с нами и происходило. В глазах прочих людей мы, должно быть, смахивали на пару безнадежно влюбленных глупцов, не замечающих ничего вокруг.
Тропинка отважно взобралась на некий безымянный перевал, я замечталась и отстала, предоставив Эллару возможность любоваться живописными окрестностями и ждать, пока я его догоню.
Впрочем, нет. Мой приятель отнюдь не созерцал далекие горные хребты в голубоватой дымке. Он пристально разглядывал нечто, лежащее впереди и слева от дороги. Когда я подъехала, нарочито громко покрикивая на лошадь, Рабириец не обернулся, и выражение лица у него было средним между возмущенным и донельзя озадаченным.
– Посмотри! – не выговорил, яростно прошипел он, указывая куда-то вниз. Я взглянула, заранее готовясь к худшему – либо шайка изготовившихся к нападению на двух мирных путников грабителей, либо ксальтоун, счастливо помахивающий обретенным Талисманом.
Утоптанная дорожка ныряла в крохотную долину, зажатую между угрюмого вида скалистых отрогов. Я сначала не поняла, что именно вижу, сочтя загадочную колышущуюся поверхность, занимавшую дно долины, маленьким озером. Потом пригляделась и сообразила – это растения. Какие-то цветы необычно темного, почти черного оттенка. Надо же, сколько их…
– Цветы, – недоуменно заявила я. – Тюльпаны, что ли? Разве бывают черные тюльпаны?
– Это маки, – ледяным голосом известил меня Эллар.
– Хорошо, пусть маки, тебе виднее, – послушно согласилась я. – Изумительное зрелище, не спорю. Можно ехать дальше или ты хочешь устроить привал?
– Я хочу кого-нибудь убить, – отчеканил всегда такой миролюбивый и стремящийся к разрешению трудностей разумным путем месьор волшебник из Рабиров. Словно позабыв о моем существовании, он направил коня в заросшую необычными цветами лощину. Я осталась на дороге, искренне недоумевая и теряясь в догадках, чем Эллару досадили совершенно невинные порождения игры природы? Рабириец, конечно, человек со странностями, только при чем здесь маки?