Дорога обдавала волнами разгорячённой пыли, и та серым налётом оседала на лицах, смазанных кремом от загара. Это не мешало Ане с Максимом восхищаться разнообразием попадавшихся машин. Тут, как и в Лиме, был настоящий музейный парк, ну или подвижный паноптикум из переделанных и едва живых старых автомобилей. Рядом, дребезжа, проносились «жигули» с обвязанным верёвками багажником, загруженные хворостом старинные грузовики «вольво» и ветхие фургончики «шевроле» – вроде тех, на которых ездил Скуби-Ду. Попадались и необычные уродцы, вроде «Фольксвагена-Комби», переделанного в пикап. Но чаще всего на перуанских дорогах встречались горбатые «Фольксвагены-Жуки» – от совсем разбитых, едва движущихся, до ухоженных, целиком выкрашенных дешёвой серебрянкой и похожих на красивую пластмассовую модель.
– Я ведь так и не поблагодарил тебя, – Максим посмотрел на Аню. – Ну… Ты отказалась переводить те слова. Когда я хотел сказать Исабель, что её муж вернулся, что он уже рядом и скоро придёт. Я был неправ.
– Ну вот, – притворно обиделась Аня. – Думала, ты поблагодаришь за перевод десятичасовых разговоров обо всём на свете, а ты благодаришь за то, что я в итоге переводить отказалась.
Максим заметил, как Аня прижимает к ладони мизинец и безымянный палец.
– Болят?
– Нет, всё в порядке.
– Врач сказал, их нужно разминать.
Максим на ходу перехватил Анину руку и постарался бережно разогнуть ей мизинец. Смутился неожиданного порыва, подумал, что ведёт себя глупо. Однако Аня не сопротивлялась, позволила ему размять оба прежде сломанных пальца.
Вспомнился подвал в Ауровиле. Связанный Дима, распалённый Сальников. И такой безучастный, усталый Скоробогатов. «Думаю, теперь вы, Максим Сергеевич, знаете правила игры». Вспомнилась и дочь Скоробогатова, Лиза. Она со всеми её тайнами осталась в Индии. Возможно, они с Максимом уже никогда не увидятся. Так даже лучше.
– Надо было рассказать Артуро о карте, – неожиданно заявила Аня. – Или ты ему до сих пор не доверяешь?
– Попробуем сами справиться. – Максим выпустил Анину руку.
– А если не справимся?
– Узнаем об этом через два километра.
– Я думал, мы почти дошли, – отозвался не отстававший от них Дима.
– А ты? – Максим посмотрел на Аню. – Ты ему доверяешь? О чём вы вообще говорите? Ты ведь не всё переводишь.
– Да так, – Аня растерянно пожала плечами. – О разном. Об Испании. О Ботаническом саду в Мадриде… Поверь, всё важное я перевожу.
– Скучаешь по Мадриду? – уже мягче спросил Максим.
– Бывает.
– Забавно. Ты ведь там три года прожила. Могла и со Скоробогатовым встретиться где-нибудь на улице. Просто пройти мимо, даже не подозревая, как этот человек повлияет на твою жизнь.
– Сомневаюсь, что его можно встретить на улице. – Ане явно не нравился их разговор. Она отчего-то приуныла и теперь лишь беспокойно теребила пуговицы на рубашке.
– Так значит, вы с Артуро про Ботанический сад говорите, – не сдавался Максим. – Ищешь точки соприкосновения?
Аня остановилась. Развернувшись, посмотрела Максиму в глаза. Мимолётное уныние сменилось неожиданным задором.
– Ты ревнуешь! – заявила Аня. Видя, как Максим застыл в недоумении, повторила с большей уверенностью: – Ты ревнуешь.
– О господи, – выдавил Дима.
Максим не знал, как отреагировать на Анины слова. Ни о какой ревности не думал, только надеялся узнать что-нибудь ещё об Артуро, потому что не был до конца уверен, можно ли тому доверять. А тут… Спорить с Аней Максим не хотел – видел, что она довольна своей догадкой, и не стал ей перечить.
– Ну? Долго будем стоять? – Дима нетерпеливо стукнул тростью по бетонной плите тротуара.
Аня, подмигнув брату, зашагала вперёд.
– Каждый заполняет время как умеет, – прошептал Максим.
Дима, конечно, понял отсылку к своему любимому Эрику Бёрну, но в ответ лишь махнул рукой.
– Сами разбирайтесь. Главное, делайте это где-нибудь в сторонке.
Дальше шли молча, вновь осматривали бедный пригород. Прятались от пылевых позёмок. Огибали разросшиеся свалки. Тут, как и по всему Трухильо, вместо обычных мусорных баков стояли большие металлические корзины – жители складывали в них мешки с мусором. В ожидании дворников накопившиеся горы мешков прели, а потом, растерзанные птицами, вовсе рассыпались зловонными потрохами.
Максим уже и не помышлял делиться с Аней своими подозрениями. В любом случае не смог бы предъявить племяннику Гаспара внятных претензий. Только догадки. Сейчас предпочёл задуматься о другом. Из зашифрованных тетрадей Шустова-старшего следовало, что Дельгадо ничего не знал о Городе Солнца. Заинтересовавшись приходной книгой с перечнем уже умерших, но каким-то чудом продолжавших творить мастеров, Гаспар не догадывался, к чему приведёт его расследование. И это звучало правдоподобно. Теперь же из слов Артуро получилось, что Дельгадо изначально стремился разгадать тайну Города Солнца, существование которого, если верить отцу, представлялось ему химеричным.
Максим запутался. Отчаялся понять, как всё началось. И он был не единственным, кому не удавалось приблизиться к тайнам Шустова-старшего. Артуро, например, не упомянул о дневнике Затрапезного. Не знал о нём или просто решил умолчать? Впрочем, нельзя не признать, что племянник Дельгадо проделал большую работу, достаточно взглянуть на карты, развешенные в комнате Исабель.
По словам Артуро, в джунглях, на северо-востоке от того места, где сливаются реки Мараньон и Уальяга, в середине шестнадцатого века пропали две разведывательные экспедиции. В целом тут нет ничего исключительного. Тогда исток и притоки Амазонки оставались толком не изученными. В том же районе едва не погиб знаменитый Агирре в одном из наиболее кровавых конкистадорских походов, окончившихся жуткой резней на острове Маргарита. Вот только Артуро наткнулся на упоминание о другой, на сей раз научной экспедиции начала восемнадцатого века. Отряд из тринадцати человек исчез так же бесследно. Их маршрут пролегал чуть севернее современного Сан-Лоренсо. Наконец, в этом же регионе уже в наше время погибли две туристические группы: одна – в девяносто втором году, вторая – в две тысячи третьем. Артуро не знал, можно ли связать все эти случаи; их отношение к Городу Солнца казалось ему таким же эфемерным, как рассуждение об условном Эльдорадо. И всё же он уцепился за выявленные совпадения, допустил, что всякий раз участникам всех пяти отмеченных им походов удавалось найти некий указатель, ведущий к Городу Солнца, или просто намёк, подтверждавший его существование. Почему бы и нет? Племянник Дельгадо решил, что подобная гипотеза ничем не хуже любой другой, и подготовил первую самостоятельную экспедицию, на которую потратил почти все свои деньги.
Слушая Артуро, Максим впервые заподозрил, что тот, может, и вправду хотел найти дядю, однако не меньше хотел разобраться с тайнами Города Солнца, неизменно увлекавшими в свою трясину любого, кто к ним прикасался. «Если когда-нибудь найдёшь дневник Затрапезного, сразу отдай. Не пытайся его прочесть. Даже не открывай. Так будет лучше для тебя и твоих близких. Вот твой отец открыл. И прочитал. Сам видишь, к чему это привело». Кажется, Лиза, глядя на Скоробогатова, хорошо понимала, о чём говорит.
Артуро обратился в туристические фирмы в надежде узнать что-то о пропавших в две тысячи третьем путешественниках из США, в лучшем случае найти кого-то из нанятых ими проводников. Так ничего и не добившись, через «Фейсбук» вышел на отца одного из погибших туристов. Заверил его, что работает журналистом и готовит материал с целью предостеречь молодых и неопытных ребят от посещения Амазонии. После долгой переписки Артуро получил копию заранее утверждённого маршрута. Поисковая служба прошла по нему дважды – установила, что американцы, сплавлявшиеся по Рио Пастаса на каноэ, добровольно сошли с намеченной водной тропы. Возможно, что-то привлекло их внимание. Возможно, дали сбой навигаторы. Последнюю запланированную стоянку они обустроили возле «Yawarqa», что с кечуа переводится как Омут крови. Его так назвали из-за красноватого цвета воды в том месте, где в Рио Пастаса впадает один из её тёмных притоков.
Максим позавчера ночью слушал с интересом, однако поначалу поиски Артуро представлялись ему блажью, почти безумием. Не верилось, что можно чего-то добиться вот так, действуя почти вслепую. Когда же Артуро упомянул Омут крови, Максим затаился в предвкушении. Боялся ненароком помешать откровениям испанца. Это название и его природное объяснение слишком уж отчётливо напомнили заключительную часть са́мой первой подсказки Шустова-старшего: «А вместо крови прольётся вода».
Омут располагался примерно в ста пятидесяти километрах от слияния Мараньона и Уальяги. Американцы резко свернули – оставив каноэ на берегу, пешком углубились на север. В пятнадцати километрах от Омута спасатели нашли ещё одну стоянку, затем следы путешественников терялись. Ни тел, ни признаков какой-либо беды. Впрочем, джунгли могут поглотить целое поселение, не то что группу из шести человек.
Указание на Омут крови взволновало Артуро потому, что его название всплывало и раньше – в тех разрозненных крупицах информации, которые остались от дяди Гаспара. Как результат – два месяца изнурительных блужданий по сельве. И ничего. Ни единого намёка на то, что могло привлечь внимание пропавших там конкистадоров, учёных и простых путешественников. Сейчас Артуро уже не мог сказать, верил ли в свою гипотезу или же просто ухватился за неё как за последнюю надежду отыскать Гаспара. Проведённая им на следующий год повторная экспедиция оказалась столь же бессмысленной.
– О чём думаешь? – спросила Аня, когда они с Максимом и Димой прошли мимо выставленного на обочине «жука» без колёс и с прогнившим кузовом.
– Об Артуро, – честно сказал Максим.
Аня и на этот раз истолковала его ответ по-своему.
– Видел у него дома телевизор? На первом этаже, в гостиной.
– Ну… видел, наверное.