– Чего вы хотите? – повторил Максим.
– Я хочу, чтобы ты спустился со мной в лодку, – Артуро пальцем указал на пришвартованную неподалёку «Pedrito III».
– Что будет дальше?
– О, не торопи события, мой друг, не стоит. Насладись моментом. Ведь ты никогда не ходил по Амазонке, я прав? Тут главное расслабиться. Поверь мне. К тому же у тебя всё равно нет выбора. – Артуро, улыбнувшись, подмигнул Максиму, и очки предательски сползли по влажному носу. – Не хочешь купить в дорогу какие-нибудь фрукты? Тут неплохой рынок.
Максим не ответил. Решил, что это насмешка. Напрасно. Почему бы напоследок не поесть местную генипу или, например, бобовую ингу? Свежие фрукты можно купить только в Науте. В Икитосе торгуют гнилью.
– Ну как хочешь. Тогда идём.
– А если я не пойду?
– О, поверь, никто не будет тебя уговаривать. И силком не потащит. Для такого спектакля я бы выбрал чуть более камерную сцену. Здесь слишком людно для скандалов, не находишь?
Максим продолжал стоять на месте. Интересно, на что он надеялся, отправляясь сюда? Неужели поверил, что встретит своих друзей?
– Ты не обязан идти за мной, – небрежно обронил Артуро. – Это твой выбор. Сейчас он у тебя есть. Возвращайся назад, в гостиницу. Отдохни, выспись. А потом собирайся в путь. Купи маме ещё какой-нибудь сувенир. Знаешь, тут делают хорошие маски из палобальсы – плавучего дерева.
Максим вместо ответа снял с плеча экспедиционную сумку. Протянул её Артуро со словами:
– Здесь всё. Письма вы уже получили. У меня осталось не так много, но… Забирайте. И скажите, где Аня с Димой. И где моя мама.
– Письма? Интересно. О письмах я не слышал.
– Они были в тайнике. В стене над радиатором в квартире Гаспара.
– Ах, ну да, ну да. Значит, личное послание Шустова-старшего было не таким уж личным? И что же там… Хотя не надо, не говори. И сумку оставь себе. У нас ещё будет время всё обсудить.
На этот раз Максим не сопротивлялся. Пошёл следом. А ведь Артуро не лукавил. Он бы позволил ему уйти. В конце концов, Максим заслужил свой шанс на спокойную жизнь. Интересно, почему он в итоге сделал именно такой выбор? Из страха потом тащить на себе чувство вины? Или заботился о друзьях и близких? Ну, или вообще не понимал, какой именно выбор делает. Скорее, последнее.
В лодке их ждали двое. За мотором на корме сидел её владелец, один из местных индейцев, которого Артуро дважды нанимал для своих экспедиций. На носу стоял Рауль. Его Максим уже знал. Точнее, видел. По меньшей мере два раза, в Уарасе и Пуно, когда ему с Димой и Аней удалось оторваться от слежки. Рауль протянул Максиму руку, чтобы помочь тому перескочить со скользкого берега на неудобно уткнувшуюся в него лодку. Максим, разумеется, от помощи отказался. В итоге чуть было не поскользнулся. Печальная картина. Не стоит попусту проявлять строптивость. Это только усложняет ситуацию.
«Pedrito III» – самая обычная лодка. Таких тут разгуливали сотни. Деревянная, полтора метра в ширину и метров семь в длину, почти по всему корпусу надстроенная деревянным двускатным каркасом, к которому хлипкой кровлей крепились полосы синего брезента и переплетённых пальмовых листьев. «Pedrito III» могла перевозить человек двадцать, но сейчас довольствовалась тремя пассажирами и одним рулевым.
– Для тебя всё могло закончиться в Трухильо, – сказал Артуро, когда они отплыли от берега.
Ветер задувал с низких бортов, и говорить приходилось громко. Максим сидел напротив. Выбрал чуть ли не единственную лавку, не покрытую поролоновой подушкой.
– Ты мог просто отдать статуэтку. – Артуро посмотрел на экспедиционную сумку, сейчас лежавшую на коленях Максима. – И я бы вас отпустил. Скоробогатов не знал, что вы в Перу.
– А теперь?
– Теперь всё усложнилось. Ты сам виноват.
В ясные дни небо над истоком Амазонки бывало чересчур просторным из-за того, что берега́ тут везде плоские, не ограничивающие обзор ни единой возвышенностью, а облака над ними собирались разрозненные и все взбитые на свой особый лад в несколько разноцветных слоёв. Сегодня простор неба был ограничен – в километре отсюда, на северо-востоке, шли дожди, к которым и направлялась лодка.
– Ведь я не собирался лететь с вами в Пуно, – беспечно продолжал Артуро, наслаждаясь тем, что ветер рассеял духоту. Впрочем, воздух оставался низменно густым, влажным и пахнущим перегнившей растительностью. – Думал, что Рауль забрал статуэтку. А ты схитрил. Подменил её в последний момент.
Рауль, оставшийся на носу, изредка поворачивался к ним, но едва ли что-то понимал. Он почти не знал английского.
Максим неожиданно усмехнулся. И в его насмешке было неприкрытое презрение.
– Не вы первый подставили лицо под кулаки своего же человека, – сказал он с отвращением. – Кажется, Скоробогатов собрал настоящую труппу мазохистов.
Артуро коснулся щеки, на которой ещё можно было заметить жёлтые разводы недавнего синяка. Рауль, пожалуй, ударил сильнее, чем его просили, но в остальном неплохо справился со своей ролью. Артуро больше беспокоил ожог на лбу, оставшийся после обморока в Пуно.
– Зря бросаешься такими словами, – Артуро щёлкнул зажигалкой.
Максим сказал что-то в ответ, но его слова пропали в гуле ветра и мотора. Затем он уже громче спросил:
– Доктор Мельгар – это он сказал про статуэтку? Значит, он тогда в музее побежал звонить вам?
– Мы договорились с Вальтером Хосе, что он будет держать меня в курсе. Да, он позвонил. И правильно сделал. Я тогда сразу понял, о чём речь. Дядя рассказывал о статуэтке. Считал её чуть ли не главной находкой за долгие годы. Говорил, существование карты, хоть и довольно убогой, указывает, что и сам Город Солнца может оказаться не таким уж химеричным.
Артуро и не думал что-либо скрывать. В этом не было смысла. Пусть Максим хотя бы напоследок узнает правду.
– Когда вы вернулись в Трухильо, я решил ускорить события. Всё как-то ждал, что ты мне доверишься. Не дождался. Напрасное упрямство. Пришлось устроить спектакль с ограблением. Да, подставился под кулак Рауля, но ведь добился своего. В каком-то смысле. Только упустил твою посылку для мамы. С другой стороны, она мне помогла. Вернувшись из Пуно, я отправился на почту. Узнать, куда именно полетела посылка, было несложно. Хватило пятидесяти солей.
– И так вы узнали, что мы в Икитосе?
– Всё верно. В Пуно вам удалось оторваться. Мои поздравления. Это был неплохой план побега. Хотя и бессмысленный в конечном счёте.
С приближением ливневой завесы, под которую рулевой уверенно направлял свою «Pedrito III», Рауль засуетился. Перебегал вдоль бортов, развязывал узлы на валиках скрученного под крышей брезента – расправлял его и крепил к стойкам деревянного каркаса. Лодка встречала дождь с опущенным забралом.
– Знаешь, что самое смешное? – Артуро достал из рюкзака ветровку. Знал, что брезентовые стенки не уберегут от ливня. – Скоробогатов проводил свои экспедиции почти вслепую и, разумеется, ничего не добился. Тут хоть сотню экспедиций посылай, толку не будет. И все эти годы Аркадий Иванович не догадывался, что я знаю начальные координаты! Он охотился по двум континентам за статуэткой – признаюсь, я ему сам рассказал о ней, не смог устоять перед… аргументами его людей, они умеют спрашивать с нужной интонацией… Так вот, Скоробогатов мечтал заполучить статуэтку и палантин. Две части одной большой тайны. Нет, он, конечно, мечтал о дневнике с настоящей картой, но…
– Палантин? – интерес во взгляде Максима заслонил показное презрение.
– Плед, платок, не знаю, как это лучше сказать по-английски. Он лежал в сейфе. Вместе с картой островов Урос.
– Палантин…
Артуро растерялся. Ведь Дима, когда его схватили, чуть ли не в первую очередь рассказал про палантин и зашифрованные в его узелках координаты. Значит, не так они с Максимом близки, если скрывали друг от друга подобные открытия. Да уж, полагаться на дружескую привязанность – дело сомнительное. Сам Артуро предпочитал доверять тем, кого привязал к себе алчностью и страхом. Так поступали командиры конкистадорских отрядов. Так он поступил с Раулем. Поэтому знал, что может повернуться к нему спиной. Может спать, не боясь, что тот решится его обокрасть или, чего доброго, прирезать.
Получив предложение возглавить охранную контору в Трухильо, Артуро сразу отстоял возможность лично нанимать помощников. Люди Скоробогатова не возражали. Самого Аркадия Ивановича он видел лишь один раз, и то по скайпу, в тот день, когда… – Артуро перехватил ладонью предплечье левой руки – в день, когда он стал сильнее и осмотрительнее, когда научился ценить поражения. Так что Рауля он сам выбрал среди десятка других охранников, по большей части занимавшихся, конечно же, не охраной складов, а поисками перуанских следов дяди Гаспара и Серхио.
Артуро рассказал Раулю о возможных богатствах Города Солнца и пообещал сполна вознаградить, если тот останется предан Артуро, даже когда Скоробогатов явится в Перу, чтобы лично отдавать приказы. Таким образом привязал Рауля алчностью. Затем побывал в гостях у его родителей и сестры, живших в Чиклайо. О, ничего особенного не произошло. Артуро мило побеседовал с ними, рассказал им, как доволен Раулем и что тот далеко пойдёт. Посоветовал его сестре хорошего зубного врача. Казалось бы, мелочь. Но теперь Рауль знал, что за предательство поплатится жизнью близких. Так Артуро привязал его страхом. Общение с людьми Скоробогатова научило Артуро, что именно такой страх – невыраженный, затаённый – действует лучше всего. Он подпитывается не конкретными угрозами, а твоей собственной фантазией. Это был хороший урок. Ничуть не хуже, чем лицезрение того, что Шахбан сотворил со старшей сестрой Артуро.
Едва лодку накрыл ливень, вокруг стемнело. Началась лёгкая качка. Ветер и дождевые капли прорывались с носа и кормы под брезентовый навес. От них было не укрыться. Рауль и лодочник давно натянули дождевики. Только Максим сидел ничем не прикрытый.
Перекрикивая непогоду, Артуро рассказал ему о палантине. Объяснил, что узелки на длинных нитях были чем-то вроде кипу, только каждый отдельный узелок нужно считать не десяткой, как делали инки, а единицей. Так складывались вполне конкретные координаты места. Омута крови. Он и являлся отправной точкой. Именно там следовало начать экспедицию в поисках Города Солнца.