а на Глеба и улыбнулась. Он уже хотел спросить, где ее Ромео, но она улыбалась столь невинно, что он счел подобный вопрос грубостью и промолчал. Только теперь заметил, что она блондинка, с волосами цвета светлого меда.
— А откуда вы сегодня прилетели?
Глеб улыбнулся.
— Я прилетел вчера вечером, мы идем прямо с Марса.
— Марс… — Она тоже улыбнулась, и ее взгляд стал мечтательным. — Красная планета.
— Да.
Молчание повисло в воздухе. Девушка смотрела на него большими глазами, не говоря ни слова. Глеб в замешательстве огляделся. Над столиками кафе в глубине террасы трепетали зонтики.
— Присядем?
— С удовольствием.
Они нашли столик в тени. Глеб галантно подвинул девушке стул, и она поблагодарила его кивком. Подошел официант; она заказала минеральную воду без лимона, он пиво. Глеб закинул ногу на ногу.
— Бывали вне Земли?
— О, мне бы так хотелось. Но — нет.
— Что мешает? Есть пассажирские лайнеры, экскурсии. Можно купить путевку, оформить паспорт, визу, и хоп — вы уже на Луне. Это сейчас очень модно. Французы вместе с американцами даже строят парк развлечений, настоящий Луна-парк на Озере Удовольствия.
Девушка рассмеялась над шуткой, но тут же погрустнела.
— Я не могу…
Она не договорила — возле столика появился официант. Отряхнув скатерть, он положил перед девушкой картонную подставку, поставил гремящий льдом стакан, жестом фокусника налил с высоты хрустальной воды из темно-зеленой бутылки и плавным движением водрузил перед Глебом высокий бокал безалкогольного пива.
— Мне хотелось бы куда-нибудь подальше, туда же, куда летаете вы, — девушка посмотрела на Глеба из-за края своего стакана.
— Дальше, знаете ли, довольно небезопасно. Космический корабль, излучение, перегрузки — не самое подходящее для женского организма. Но есть и женщины-специалисты: геологи, кибернетики, даже инженеры.
— Я крепче, чем вам кажется. Мой отец тоже был астронавтом, — она глотнула воды. — Вы русский?
— Да.
— То есть… — Она помедлила: — Коммунист?
Глеб не сразу нашелся что ответить.
— Знаете, никогда об этом не думал. Я просто выполняю свою работу. Управляю кораблем и стараюсь делать это как можно лучше.
— И вы не боретесь за светлое будущее? За нового человека?
— Каждая машина, которую я перевожу, каждая банка консервов, каждый килограмм кислорода для марсианской базы — кусочек нового, светлого будущего. Вы это имели в виду?
Она снова улыбнулась — светлой и лучистой улыбкой ребенка.
— Наверное, это прекрасно — чувствовать принадлежность к большому коллективу, сознавать, что все, что вы делаете, имеет некую высшую цель…
— Ну, если вы так это истолковали…
Вновь наступила неловкая пауза.
— А куда вы теперь летите?
— На Луну, а потом на Марс. Потом опять на Землю. И так по кругу — иногда короче, иногда дольше.
— А… а ваш корабль берет пассажиров?
— Увы, — он наклонил голову, — нет. У нас только каюты для экипажа и грузовые трюмы. О чем я теперь жалею.
— Я тоже, — ответила девушка и отхлебнула воды.
Глебу хотелось сменить тему.
— На каком корабле летал ваш отец?
— Он погиб в катастрофе два года назад.
Глеб мысленно поздравил себя за удачно выбранную тему. Вот уж действительно — слон в посудной лавке!
— Простите, не знал…
— Вы и не могли знать, — в ее голосе звучала грусть, но глаза оставались сухими. Она отодвинула стул и наклонилась к Глебу. — Мне пора. Было приятно познакомиться.
Она встала. Глеб тоже машинально поднялся. Девушка протянула руку. «Будь что будет», — подумал он и коснулся ее руки губами.
— Спасибо за приятный разговор и до свидания.
— Надеюсь, до скорого. И что вам удастся полететь в космос.
— Кто знает…
Поправив волосы, она направилась ко входу в здание. Может, следовало что-то сказать? Попросить у нее номер телефона? Идиот! Залпом допив пиво, он бросил на столик несколько монет и кинулся следом за девушкой, исчезавшей в тени раздвижных дверей.
В лицо ударил поток холодного воздуха из кондиционера. Обзорный пассаж за дверями был пуст. Глеб подбежал к эскалатору; автомат почувствовал приближение человека, и механизм с нарастающим грохотом заработал. По эскалатору она не спускалась. Другой выход? Серая дверь с надписью: «Служебный проход». Он нажал на ручку — закрыто. Куда же она девалась? Растворилась в воздухе? Привиделась ему из-за солнечного удара?
Глеб сбежал по эскалатору, перескакивая через две ступеньки. Налетев внизу на группу улыбающихся японцев в шортах и сандалиях, пробился сквозь них к перекрестку коридоров и огляделся. Никаких следов девушки — только японцы, какая-то пожилая пара тащит чемоданы с таможни, у стены Уилсон с трубкой телефона-автомата. При виде Глеба он прижал трубку к ключице.
— Уже заканчиваю, господин штурман.
— Ясное дело. Не видал тут девушку? Спускалась сверху, блондинка, твоего роста. Весьма симпатичная.
Уилсон, который уже поднес трубку к уху, покачал головой.
— Не видел.
— Иду вниз, поищу какой-нибудь автокар.
Ядерщик молча кивнул, вслушиваясь в голос, доносившийся из трубки.
Дефектоскопия показала микротрещины в стяжках верхнего трюма, и автоматы уже занимались ремонтом. Глеб тем временем поехал в штурманскую заполнить ремонтный журнал и пачку бумаг, которые требовалось отправить между полетами в Управление космонадзора, профсоюз, Ядерный надзор, поставщикам и всем святым. Он корпел над ответом на письмо из Космеда и заказом на гиперголь, когда вошел Крамер.
— Как там?
— Хорошо, что мы проверили те стяжки. Похоже, придется стартовать с полной нагрузкой, — Крамер протянул руку с накладными. — Агент постарался.
Глеб быстро просмотрел бумаги.
— Немало.
— Контейнеры Компании в нижних трюмах, в двух верхних — какая-то мелочовка, двадцать штук.
— Чья?
— Восемнадцать контейнеров — оборудование для новой базы в кратере Шредингера.
— Через Море Дождей? Мы же на ту сторону не заходим.
— Торопятся, — пожал плечами Крамер.
— А последние два?
— Какой-то частный фрахт, должно быть, где-то в конце… вот, здесь. И еще это, — Крамер показал на торчащие из пачки голубые бланки.
— Гм… «Книги», отправитель: Общество Святых Последних Дней Иисуса Христа. «Оборудование для исследований в условиях низкой гравитации», отправитель: частное лицо. Хочется же кому-то платить за то, чтобы возить деревья в лес.
— По крайней мере пойдем не порожняком.
Глеб постучал пачкой бумаг о стол — два раза снизу, два раза сбоку — и отдал Крамеру.
— Когда погрузка?
— Ремонт закончат через час, потом нужно проверить, и начнем. Я уже составил раскладку груза.
— Скажу Чабо, чтобы снова прошел с дефектоскопом. Что-нибудь еще?
— Нет, пока все.
Глеб выудил из своей стопки два листа.
— Пойдешь — отдай Мюллеру, пусть пошлет каблограмму в Компанию, когда поедет за консервами. Заказ на провиант я уже подписал.
— Похоже, нас хотят утопить в бумагах.
Крамер вышел, а Глеб вернулся к своей бюрократии, в задумчивости сидя с ручкой над листом бумаги. Он с детства хотел стать космонавтом, идти по стопам Циолковского, Гагарина, Титова. Но американцы опередили их в лунной гонке, и надутый воздушный шарик романтики лопнул. Из-под его осевшей оболочки возникла индустрия. Перевозка товаров, заполнение бумаг, отправка отчетов и штрафы за задержку. Квартальные премии и выслуга лет. Та девушка считала его покорителем космоса… Девушка…
Мысленно махнув рукой, он вернулся к бумагам. Нечего рассусоливать, нужно по-быстрому заказать эти самые гиперголи, чтобы не опоздать со стартом, — уже три года с Земли нельзя стартовать на главной тяге, только на холодной, химической. В общем-то, даже неплохо, что мы наконец начали заботиться о своей маленькой планетке, но эти дополнительные требования… Поставив подпись на заказе, он взял из стопки очередной лист.
Вечером Глеб хотел выбраться в город — не каждый раз на Земле удавалось куда-то сходить. Он спустился в трюм, где автоматы начали погрузку. Ему нравилось наблюдать за большим желто-черным стальным пауком, который сперва выдвигал телескопическую шею телевизионной головки к жирным угловатым буквам, намалеванным на стенке контейнера; затем на головке загоралась подтверждающая зеленая лампочка, с визгом раскручивались сервомоторы главного захвата, стальные зубы точно попадали в отверстия петель, и под гул мощных двигателей контейнер отправлялся на верх колонны, составленной из его предшественников. Боковые рычаги подхватывали его с боков, подсовывали под стяжки, которые отодвигались назад, а на их место скорпионья клешня, появлявшаяся из-за гудящей машины, вставляла блестящие от масла шкворни и закрепляла их чекой. Затем цикл повторялся.
Глеб прождал два цикла, пока не вспомнил, что Вишневский наверняка ждет его с автокаром — они собирались ехать вместе. Он направился по ажурному помосту к выходу из трюма, когда внизу прозвучал клаксон. Глеб наклонился через поручень. На головке паука горела красная лампочка, машина опустила рычаги и смолкла. Найдя в стенном шкафчике бортовой телефон, Глеб набрал номер мостика. Ответил Уилсон.
— Дай мне Крамера.
— Его тут нет.
— Где он? Он должен наблюдать за погрузкой.
— Пошел на минутку к себе, переодеться.
— Когда вернется… Или нет, сам ему позвоню.
Глеб набрал номер каюты Третьего.
— Крамер.
— В верхнем трюме какая-то проблема с погрузкой, автоматы стоят.
— Уже еду, господин штурман.
Через минуту из кабины лифта появился Крамер, на ходу застегивая рубашку. Он отдал Глебу честь, коснувшись желтой каски, сбежал по винтовой лестнице и подошел к панели управления погрузчиками. Через открытые ворота послышался клаксон автокара.
К Вишневскому приехала жена, так что после обмена любезностями они разделились. Глеб поймал такси до центра, прошелся по ослепительно-белым улочкам старого города и выпил кофе в крошечной кондитерской на углу узкого переулка — там не было даже столиков — лишь стойка вдоль стены.