– Я всего лишь исполнял приказ! – Голстейн попятился, затравленно озираясь по сторонам.
Грязные, облупленные стены, где из-под потрескавшейся и отслоившейся штукатурки местами торчала гнилая солома, узкий колодец над головой с кусочком неба, располосованного бельевыми веревками, куча полусгнивших деревянных ящиков в углу и ничего, абсолютно ничего, что было бы можно использовать в качестве оружия.
Надвигавшийся на него главарь вытащил из-за пазухи железную цепь и принялся нарочито медленно наматывать ее на кулак.
– Мы крайне не любим, когда кто-то сует свой длинный нос в наши дела, и хотели бы передать привет вашей божественной парочке. Их власть на Цигбел не распространяется, для нас все их указы и законы – пустой звук. Надеюсь, ты донесешь до своих хозяев суть нашего послания. Хотя без зубов и с переломанными ногами это может быть и непросто.
– Ребят, мы можем договориться! – Инспектор выставил перед собой одну руку, другой лихорадочно шаря по карманам.
– У тебя есть, что нам предложить? Отлично! – главарь ухмыльнулся еще шире. – Мы заберем. Но сначала…
Он взмахнул намотанной на руку цепью, и в тот же миг Голстейн отпущенной пружиной метнулся вперед.
Он прошмыгнул под лязгающим стальным хлыстом и своим плечом врезался нападавшему в живот. Короткий рывок вверх – и главарь отлетел в сторону, путаясь в собственной цепи. Он не успел еще рухнуть с высоты на ящики, как правая рука генерала, прятавшаяся доселе под курткой, стремительным змеиным броском уже атаковала второго нападавшего. В воздухе промелькнуло расписанное серым узором лезвие…
Вся разница между Инспектором и напавшими на него уличными дебоширами состояла в том, что они ранее только дрались с другими такими же забияками. Голстейна же армейская жизнь неоднократно сводила с теми, кто намеревался его убить. И ему приходилось убивать в ответ, быстро и надежно, поскольку второй попытки в таких ситуациях тебе никто не даст.
Третий драчун, хватаясь за рассеченное горло, повалился на землю, дрыгая ногами и издавая хриплые булькающие звуки. Голстейн отвернулся, вновь обратив внимание на главаря, который лихорадочно пытался подняться на ноги, но ему мешала окружающая его груда переломанных досок и обвившаяся вокруг шеи собственная цепь.
При виде приближающегося генерала, чье сосредоточенное лицо было усеяно мелкими брызгами крови, несчастный лихорадочно заерзал.
– Эй, начальник! Не горячись! Мы же не замышляли ничего плохого на самом деле, только…
– Зато кое-что плохое замыслил я! – Голстейн подался вперед и взмахнул ножом…
Некоторое время Инспектор просто стоял, закрыв глаза и ожидая, пока выровняется дыхание, и сердце прекратит бешено скакать в груди. Бой может быть стремителен и скоротечен, но вот его горячка потом не отпускает еще довольно долго.
Люди никогда не воспринимают тебя всерьез, когда ты обращаешься с ними по-хорошему. Всегда нужен кнут, причем убедительный и пугающий до обморока. Что ж, значит придется подготовить для жителей Цигбела необходимое наглядное пособие.
Голстейн достал платок и аккуратно вытер лицо, после чего поднял перед собой нож и еще раз внимательно его осмотрел. Черт! И впрямь отличное лезвие! Он довольно поцокал языком и, перехватив нож поудобней, склонился над ближайшим трупом.
В первый миг капитан Кхольси подумал, что ему померещилось. Да и чем можно объяснить донесшийся из темного переулка звук полицейского свистка, кроме как галлюцинацией.
Соответствующие правила, разумеется, никто и никогда не фиксировал на бумаге, но все прекрасно знали, где можно патрулировать вполне безопасно, а куда соваться не следует. Понятно, что таким образом работа полицейских в Цигбеле в значительно степени вырождалась в банальную профанацию, но лучше уж безопасная имитация деятельности за стабильную зарплату, чем рискованное геройство непонятно ради чего.
Пронзительный вибрирующий свист послышался снова, и в нем сквозило явное нетерпение. Кхольси покосился на напарника, чтобы убедиться, что ему не показалось, но тот выглядел ничуть не менее озадаченным. Выходит, не показалось.
– Что делать будем, капитан?
Ну вот. Еще недавно ты так гордился повышением и почти наслаждался открывшейся возможности приказывать подчиненным рангом ниже, как вдруг выяснилось, что офицерское звание подразумевает еще и необходимость принимать самостоятельные решения. Такого уговора не было! Кхольси внезапно ощутил сильное желание подать в отставку прямо здесь и сейчас.
– Думаю, – он нервно сглотнул, – нам следует проверить, что же там случилось. Но осторожно.
Полицейские сняли с поясов свои дубинки и двинулись по переулку, затравленно озираясь по сторонам и каждую секунду ожидая нападения вооруженной до зубов банды.
Однако по дороге они не встретили никого, кроме одной облезлой кошки и кучки такой же оборванной ребятни, сосредоточенно игравшей в камешки. Чумазые мордашки на секунду повернулись в сторону патруля, и на них проступило немалое удивление – полицейские, забредшие в здешние трущобы представляли собой совершенно невиданное зрелище! Впрочем, их интерес угас так же быстро, как и вспыхнул. В этих темных и грязных закоулках чрезмерное любопытство могло обойтись весьма дорого, и соответствующий урок все крепко усваивали еще в самом раннем возрасте.
Очередная пронзительная трель послышалась уже совсем рядом, буквально за углом. Мысленно попрощавшись со всеми своими родными и близкими, Кхольси сделал глубокий вдох и заглянул в переулок.
– Такое впечатление, что вы из самого Кверенса тащились! – раздраженно заметил Голстейн, убирая свисток обратно в карман. – Да еще и привал по дороге сделали. Почему так долго?!
– Ну, знаете ли! Все-таки не каждый день…
– Я – генерал Имперской гвардии Ирви Голстейн! – рявкнул Инспектор так, что оба полицейских рефлекторно вытянулись по стойке «смирно». – И подобной фамильярности не потерплю!
– М-м-м… Э-м-м… – слова застряли в горле у Кхольси, словно испугавшись и не желая выходить наружу. В полицейском участке он видел портреты героев последней войны, и внезапно для самого себя обнаружил, что одно из лиц, словно сойдя с холста, материализовалось прямо перед ним. – Д-да, господин генерал! Так точно, господин генерал!
– Докладывайте как должно!
– Мы патрулировали улицы и услышали ваш сигнал. – Кхольси снова сглотнул. – Просто мы никак не ожидали, что здесь, в трущобах…
– А что вы рассчитывали здесь найти? – раздраженно отмахнулся Голстейн. – Юных монашек, подстригающих розовые кусты? Ладно, подойдите сюда.
Кхольси сделал несколько шагов, следуя за ним, и его глазам открылась чудовищная залитая кровью сцена. Капитан пошатнулся, зажимая ладонью рот, за его спиной закашлялся напарник, давящийся приступом рвоты.
Будучи у родителей в деревне, Кхольси довелось наблюдать за разделкой туши только что заколотой свиньи, и то зрелище не доставило ему особого удовольствия. Но здесь, сейчас, когда нечто подобное кто-то проделал с человеком…
– Мне понадобятся три плотных мешка, чтобы собрать все это месиво, – принялся невозмутимо инструктировать его Голстейн, – и еще нужно… вы меня вообще слушаете, капитан?
– Я… да, так точно! – невероятным усилием Кхольси все же сумел затолкать назад пытавшийся выпрыгнуть желудок.
– Согласен, на юных монашек и розовые кусты это не похоже, но тут уж ничего не поделаешь, – генерал кивнул на изувеченные трупы. – Кривая дорожка рано или поздно обязательно заканчивается чем-то подобным.
– Какие будут указания?
– Как я уже сказал, нужны три плотных мешка. Тела далеко не прячьте, сложите их на заднем дворе ратуши, они мне еще пригодятся. Также раздобудьте где-нибудь большой кусок парусины, – Голстейн задумчиво посмотрел на свою руку, на которой загибал пальцы, раздумывая, не забыл ли он что. – И еще мне понадобится плотник. Желательно, чтобы он умел держать язык за зубами и был бы не таким впечатлительным как вы.
Глава 10
День сегодня выдался солнечный и жаркий, а потому Вальхем только-только добрался до первой свежей осыпи, но уже успел весь взмокнуть.
Он был страшно зол на себя, поскольку самым бессовестным образом проспал и смог выбраться в лес лишь ближе к полудню. Оно и неудивительно – ночка-то выдалась суматошная, но данное обстоятельство никоим образом его не оправдывало. Маловероятно, конечно, что кто-то еще, вдохновленный ночным землетрясением и бросив все дела, помчится к Огненному озеру, но все равно, данные самому себе обещания следует исполнять. Кроме того, выйди он утром пораньше, то было бы не так нестерпимо жарко.
После последней встряски местами в движение пришли целые пласты грунта, и теперь земля временами буквально уходила из-под ног. Камни, на которые ступал Вальхем, то и дело и норовили сорваться с насиженного места и поскакать вниз по склону. В результате уже давно знакомый путь занял заметно больше времени, отняв у мальчишки почти все силы.
Добравшись до первого сползшего по склону языка земли, Вальхем сбросил с себя глухо лязгнувший тяжелый рюкзак и рухнул на первое подвернувшееся бревно, чтобы немного перевести дух. Постепенно сквозь шум крови в ушах проступили привычные звуки леса – стрекот кузнечиков, щебет птиц и звон слетевшейся на разгоряченное тело мошкары.
Ну все, хватит рассиживаться! Трофеи ждут!
Вальхем развязал тесемки и вытащил из рюкзака свои инструменты. Натянув на руки плотные рабочие перчатки, он взялся за лопату…
Подобные раскопки не представляли из себя какой-то особой премудрости. В здешних краях, где ни ткни лопатой, рано или поздно обязательно наткнешься на что-нибудь любопытное. Вот только перекидывать наугад пуды земли – занятие крайне сомнительной эффективности, и Вальхем подметил для себя целый ряд полезных признаков, намекающих на наличие поблизости залежей железа, что в итоге здорово экономило ему и время, и силы.
Но в случае таких свежих осыпей, как сегодня, его приметы почти не работали, зато очень многое оказывалось просто вынесено на поверхность, и требовалось лишь немного наблюдательности, чтобы не пропустить что-нибудь интересное. Ну а потом приходилось браться за лопату, время от времени переключаясь на кирку, когда попадалась особо плотная порода.