Вальхем обернулся и увидел, как в его сторону по перрону, расталкивая других людей, со всех ног несется невысокий полноватый человечек, за спиной которого мелькали преследующие его патрульные. Его голова с раскрасневшимся лицом и выпученными от натуги глазами была откинула назад, словно ее отбросило встречным ветром, расстегнутый плащ развевался, обнажая торчащий из-под выбившейся рубашки объемистый живот, что подпрыгивал и трясся на каждом шаге. Комплекция не позволяла толстячку развить сколь-либо значительной скорости, а потому его отчаянная попытка побега с самого начала была обречена на провал.
И ровно в тот миг, когда беглец поравнялся с Вальхемом, полицейские его настигли, сбив с ног и повалив на землю. Несчастный по инерции еще немного прокатился вперед, путаясь в полах собственного плаща, после чего был оперативно скручен насевшим на него патрулем.
– Экий ты прыткий, Сварг! – заметил один из полицейских, застегивая наручники на его запястьях.
– Я… я… – прохрипел, задыхаясь, их пленник, – да я же ничего… такого…
– А отчего тогда так припустил, как только нас увидел? Аль грешки какие вспомнил?
– Я… я…
В этот момент Вальхем почувствовал, что внезапно словно оглох на правое ухо. По собравшейся толпе зевак прокатилась невидимая волна, заставлявшая людей резко умолкать и бочком-бочком отползать в сторону. Мальчишка обернулся и увидел, как в их сторону шагает рослый темноволосый человек в армейском мундире. В отличие от Сваргана, ему не требовалось проталкиваться через людское море, народ сам расступался перед ним, безоговорочно признавая его власть.
Вальхему и самому вдруг захотелось куда-нибудь спрятаться, но он смог только еще сильней вжаться спиной в грязные шатуны ближайшего эшелона. Не требовалось особой проницательности, чтобы догадаться, что перед ним – тот самый лорд Голстейн, Имперский Инспектор, прибывший в Цигбел всего два дня назад, но уже успевший привить местным жителям уважение к собственной персоне.
Взгляд Голстейна мельком скользнул по Вальхему, отчего сердце мальчишки судорожно вздрогнуло, и сфокусировался на валяющемся в пыли Сваргане.
При приближении генерала полицейские рывком поставили толстячка на ноги и развернули к Инспектору лицом. Увидев, кто именно стоит перед ним, бедняга жалобно пискнул и попытался снова рухнуть наземь, но патрульные удержали его, отчего Сварган повис между ними бесформенным пыльным мешком. Кровь отхлынула от его круглого и раскрасневшегося точно помидор лица, которое мгновенно стало пепельно-серым и даже немного съежилось.
– Что, охота к перемене мест внезапно обуяла? – с насмешкой поинтересовался Голстейн. – Да еще с такой силой, что ты аж вперед каравана пешком помчался! Думал так до самого Кверенса бежать? Чего испугался-то?
Вместо ответа Сварган только жалобно захныкал. Он выглядел настолько жалко, что в душе Вальхема даже шевельнулось нечто вроде сочувствия, пусть даже смешанного с изрядной толикой омерзения. Ему было прекрасно известно, чем именно промышлял пойманный торговец, и сколь под многими надгробиями на городском кладбище покоятся его скоропостижно ушедшие из жизни клиенты.
– Я всего-то пару вопросов тебе задать хотел, только и всего, – продолжал Инспектор, – вот ты не знаешь, к примеру, откуда в карманах у той троицы, что хотела со мной по душам побеседовать в переулке, нашлись совершенно одинаковые новенькие, еще не распечатанные пакетики с какой-то твоей дурью? И как так получилось, что после посещения твоей лавки у них вдруг проснулась такая неутолимая жажда общения с представителем Империи? Есть какие-нибудь соображения?
Сварган поник еще сильней, и Голстейну даже пришлось наклониться, чтобы заглянуть тому в лицо. Ответов на свои вопросы, впрочем, он так и не получил, поскольку ничего, кроме подвывания и всхлипов, добиться от пленника так и не смог.
– Что ж, ладно, – генерал выпрямился и обратился к полицейским. – Объявите всем, что сегодня вечером на площади перед ратушей пройдет еще одно поучительное… представление. Быть может, хоть там он немного разговорится. Ну а пока посадите этот мешок с навозом под замок.
Патрульные, поудобней перехватив толстяка под руки, поволокли его в участок, и тот, словно проснувшись, вдруг пронзительно взвыл, причитая и моля о пощаде на все лады. Полицейские даже не замедлили шага и очень скоро свернули за угол, но эхо жалобного скулежа, отражаясь от стен соседних домов, еще долго металось над перроном.
Голстейн, поправив мундир, зашагал следом, а окружающая толпа послушно и молча расступилась перед ним. Всеобщее молчание взорвалось многоголосым гвалтом, лишь когда высокая фигура генерала окончательно скрылась из виду.
Вальхем осторожно перевел дух, чувствуя, как предательски подрагивают его колени. Все-таки Торп был прав, когда говорил, что с приездом Инспектора жизнь в Цигбеле ожидают радикальные перемены. Такой человек вполне способен в одиночку разворачивать ход событий, ломая судьбы и просто уничтожая любого, кто осмелится встать на его пути. Лорд Голстейн вселял в душу мальчишки самый настоящий ужас своей холодной и рациональной жестокостью, всецело ориентированной на достижение требуемого результата. И не было никаких сомнений что, если потребуется, генерал положит на этот алтарь и свою собственную жизнь. Его фанатичная преданность Божественным Братьям пугала до колик и, одновременно, вызывала странное восхищение.
И сколь разительный контраст с ним представлял Сварган, чьи перемежающиеся всхлипами завывания совершенно выбили Вальхема из колеи. Всегда такой важный, солидный и самоуверенный торговец в одно мгновение превратился в абсолютно безвольную тряпку, изливающую на свою дорогую рубашку потоки соплей и слез. Парень даже не предполагал, что человек способен так быстро и так низко пасть. Ему всегда казалось, что существуют некие пределы, отступать за которые не пристало даже в самой критической ситуации, но жизнь в очередной раз продемонстрировала Вальхему, насколько мало он на самом деле знает о ней и о других людях.
По мере приближения к голове каравана первоначальный энтузиазм Вальхема начал таять и испаряться. Сверкающий на солнце своими начищенным до зеркального блеска рычагами и латунной отделкой сочно-зеленый эшелон Лажонна словно магнитом притягивал к себе взгляды, ясно давая понять, что свое место он занимает абсолютно заслуженно. И дело было вовсе не во внешнем лоске, хотя и он очень многое говорил как о капитане, так и о его команде, а в огромном уважении, которым Лажонн пользовался среди других членов Гильдии Перевозчиков.
Опытнейший капитан, исколесивший всю пустыню вдоль и поперек, обладатель самого быстрого и прославленного стального экипажа седобородый капитан прекрасно знал себе цену, и Вальхем даже не представлял себе, каким образом лучше к нему подступиться. Он, скорее всего, даже внимания не обратит на путающегося под ногами пацаненка.
Еще издалека Вальхем увидел, что капитан с кем-то разговаривает. Судя по непринужденным позам мужчин и початым бутылкам пива в их руках, они, скорее всего, были давними приятелями. Остановившись в нескольких шагах и опустив на землю тяжелый рюкзак, парень решил подождать, пока они закончат и разойдутся, и только потом пытаться заговорить с Лажонном.
Похоже, что второй человек был его давним клиентом, и они как раз обсуждали драматическую сцену, разыгравшуюся на перроне несколько минут назад. Не то, чтобы Вальхем специально подслушивал их беседу, но порывы налетавшего со стороны пустыни ветра время от времени доносили до него обрывки отдельных фраз.
– …его жена с детьми поднялись на борт Правительственного Эшелона еще вчера, а сегодня ночью его барахло погрузили.
– …полночи спать не давали, все чем-то гремели, ругались.
– …он даже кое-что из мебели решил прихватить.
– …с чего вдруг такая спешка?
– …покушение на Инспектора. Поговаривают, Сварган имеет к случившемуся самое непосредственное отношение.
– …можно понять. За такого рода «травку» в Империи и четвертовать могут.
– …а теперь его прямо здесь разделают. Уже сегодня вечером.
– …с Голстейном шутки плохи.
– …стоит ли обещанный им порядок столь кровавой цены?
– …сидит выше и видит дальше. Мы вряд ли можем верно оценить те цели, которые он перед собой ставит.
– …пойду-ка я, дел еще полно.
– …опоздать на вечернее шоу?
– …как потрошат еще живого человека? Сомнительное удовольствие, доложу я тебе.
– …пользовался уважением в городе?
– …многие, надо сказать, и сами были бы рады выпустить Сваргу кишки, да руки коротки.
– …найдутся и те, кто будет тихо злорадствовать?
– …причем немало!
Мужчины допили пиво, пожали друг другу руки, и покупатель отбыл восвояси. Пришел черед Вальхема. Он нерешительно приблизился, лихорадочно соображая, с чего бы начать. Даже странно немного. Перед продавцами удобрений и красок он подобной робости не испытывал. С другой стороны, капитан головного эшелона – все-таки совсем другое дело! Легендарная личность, овеянная легендами и славой…
– Чего ищешь, парень? – опередил его Лажонн, уже давно заприметивший переминающегося с ноги на ногу мальчугана.
– Мне бы к-кой-каких материалов п-прикупить, – замялся Вальхем, вновь начав заикаться, – д-для кузницы н-надо.
– Для кузницы? – капитан подпер подбородок рукой, задумчиво теребя густую седую щетину. – А ты у нас, получается, кузнец, что ли?
– Н-ну… да, – кивнул мальчишка, вовсе не ожидая подвоха.
Однако в ответ Лажонн только хлопнул ладонями по коленям и громко расхохотался.
– Эй, Траська! – крикнул он. – Смотри-ка кого к нам нелегкая принесла!
– Что случилось, пап? – послышался звонкий девичий голосок, и из-за ограждения второй палубы выглянула взъерошенная голова в массивных защитных очках. Повязанный на нее темно-синий платок тщетно пытался удержать под собой непокорные рыжие локоны, так и норовившие выбиться наружу яркими развевающимися перьями.
– Нас почтил своим присутствием знаменитый кузнец! – капитан отступил в сторону, широким жестом представив опешившего Вальхема.