– Кузнец?! Ты серьезно?! – отполированные перила трапа коротко скрипнули, и, ловко соскользнув по ним, на землю перед ними спрыгнула худенькая девчонка в замызганном рабочем комбинезоне.
Она подняла очки на лоб и окинула Вальхема скептическим взглядом, словно оценивая предлагаемый ей товар сомнительного происхождения.
– Кузнец, говоришь? – подражая отцу, она точно также подперла подбородок рукой в грязной перчатке. – Я полагала, что они должны быть несколько… крупнее, что ли. А этот какой-то откровенно хлипкий.
Девчушка подалась вперед и с видом знатока чуть наклонила голову, изучая стоящего перед ней Вальхема. Парня буквально окатило исходящими от нее запахами машинного масла и гари. На ее правой скуле виднелся тонкий бледный шрам, как будто разогнавший в стороны покрывавшие юное лицо конопушки.
– Ты кузнечный молот поднять-то хоть сможешь? – она вопросительно приподняла тонкую бровь.
– А что вас смущает?! – вспыхнул вдруг Вальхем, позабыв про еще недавнюю робость перед легендарным капитаном. – В кузнице, знаете ли, не только молотом махать надо! Там и других дел хватает!
Его зацепило не столько недоверие, сколько то, кто именно ему его выказывал. Не хватало еще, чтобы всякие мелкие девчонки указывали, где его место! У него, в конце концов, есть своя профессиональная гордость, которую он заслужил своим потом и кровью!
Повинуясь внезапному порыву, Вальхем вскинул перед собой руки, сунув намозоленные киркой и лопатой ладони почти под самый нос рыжеволосой оппонентки.
– А если надо, то я и с молотом управлюсь, не извольте сомневаться! – набычился он. – Давай сюда свою нежную ладошку, и я покажу тебе, кто из нас здесь хлипкий!
– Ах, мою нежную ладошку тебе надо! – взвилась девчонка. – На, попробуй!
Ее перепачканная в саже и масле перчатка взлетела к самому лицу парня, заставив того отпрянуть и даже отступить на пару шагов.
– Эй! Эй! Молодежь! – вмешался в их разгорающуюся дискуссию Лажонн. – Полегче на поворотах! Давайте обойдемся без ненужного членовредительства!
– Мне. Нужны. Материалы. Для. Кузницы, – процедил сквозь стиснутые зубы насупившийся Вальхем. – Я заплачу.
– Еще бы! – фыркнула девчонка. – Задаром мы никому ничего и не…
– Трасси, все! – прикрикнул на нее отец. – Хватит! А то клиента вспугнешь.
Лажонн снова повернулся к Вальхему, игнорируя демонстрируемые своей широкой спине рожи и оскорбительные жесты, щедро отсыпаемые маленькой рыжеволосой бестией.
– Извини, парень, я не хотел тебя обидеть! – капитан прижал руку к груди, демонстрируя искреннее раскаяние. – И я… кстати, мне кажется, что я тебя уже когда-то видел! Ты раньше ничего у нас не покупал?
– Отчим покупал, – кивнул Вальхем, – а я ему помогал.
– Торп, что ли?
– Ага.
– Да что ж ты сразу-то не сказал?! – всплеснул руками Лажонн. – Знай я, что ты пришел за железом для него, я бы и вопросов никаких не задавал! Даже платы бы не потребовал! Ну-ка, Траська, подсоби!
Седобородый капитан подошел ко второй секции своего эшелона и дернул за рычаг, открывающий створки грузового трюма. Рыжая девчонка, что-то недовольно буркнув, запрыгнула на подножку, подталкивая вверх массивное полотно из зеленых панелей.
– Забирайся, парень! – кивнул Вальхему капитан. – Если найдешь что-нибудь нужное – дай знать. И транспорт тебе найдем, и погрузить поможем. Для старины Торпа мне ничего не жалко!
Мальчишка, ухватившись за поручень, в одно мгновение преодолел три ступеньки, что вели в трюм, и нырнул в прохладный полумрак, пахнущий пылью и железом. Ему понадобилось несколько секунд на то, чтобы глаза привыкли к темноте и начали различать стеллажи, загруженные разнообразными прутками, слитками и мотками проволоки.
Окинув взглядом помещение, Вальхем даже слегка покачнулся, точно от удара. На него вновь накатило то самое странное ощущение не пойми откуда взявшегосязнания, когда незнакомые слова, сказанные вчера Аврумом, словно сами собой воплощались в реальности в виде сваленных на полках нагромождений металла. То, что еще недавно выглядело как вполне обычные невзрачные металлические бруски, вдруг обретало имена и оказывалось медью, цинком или оловом. Более того, прикасаясь к разным железным заготовкам, Вальхем мог сразу сказать, какие примеси в них присутствовали и как именно они сказывались на механических свойствах материала.
Раньше он подобные вещи просто… чувствовал, чисто по наитию выбирая из груды ржавых железяк именно те, которые позволили бы выковать хорошее лезвие, однако теперь к его интуитивным озарениям добавилось четкое понимание процессов, приводящих к требуемому результату.
В его голове колотились понятия и образы, для которых он еще не подобрал, не нашел нужных описаний. Перед его внутренним взором вспыхивали странные картины, которые он определенно не мог когда-либо видеть в своей недолгой жизни – пышущие жаром огромные печи, льющийся рекой жидкий металл, ослепительное сияние белых до синевы огней, сшивающих воедино сверкающие листы, невероятной сложности детали, буквально на глазах вырастающие из снопов искр. Вальхем знал, чувствовал, понимал суть происходящих процессов, просто пока не имел в запасе необходимых слов и определений, чтобы их объяснить, но он нисколько не сомневался, что рано или поздно обязательно их вспомнит.
Ведь когда-то давно, много-много лет, а то и веков назад он совершенно точно все их знал!
– Что застыл, парень? – окликнул его Лажонн. – Растерялся, что ли?
Вальхем затряс головой, отгоняя нахлынувшее наваждение. С видениями можно разобраться и позже, а сейчас требовалось отобрать самое необходимое из того, о чем просил Аврум. Особо много на себе унести все равно не получится, а еще и тяжелый мешок с удобрениями…
Мальчишка подошел к стеллажам и принялся перебирать прутки и слитки, отбирая отдельные образцы и складывая их в кучку на полу. Несмотря на то, что он старался брать по минимуму, держа в уме весьма скромный располагаемый бюджет, груда в итоге получилась изрядная.
– Довольно странный набор для кузницы, – заметил наблюдавший за ним Лажонн. – Или вы еще и посуду с прочей утварью теперь делаете?
– Мы в последнее время довольно много… экспериментируем, – уклончиво ответил Вальхем, не имея возможности рассказать все, как есть. Да и не поверил бы ему никто. – Иногда весьма любопытные результаты получаются.
– Что ж, теперь понятно, в чем секрет такого высокого качества вашей с Торпом продукции! Именно те, кто не боится экспериментировать, пробовать что-то новое, и двигают технический прогресс вперед. Верно, Траська?
– Верно-то оно верно, – недовольно проворчала девчонка, – вот только мне любопытно, как он со своими покупками теперь домой двигать будет?
– А ты ему подсобишь! – Лажонн ехидно ухмыльнулся. – Сгоняй-ка до площади и найди подводу, которая поедет мимо… – капитан обернулся к Вальхему. – Как там ваш с Торпом поселок называется?
– Ахово.
– Вот-вот. И пусть они парня с собой прихватят, – он взял дочь за плечо и мягко подтолкнул к выходу. – Тебя там все знают, тебе не откажут.
– Я вам что, мальчик на побегушках?! – девичьи щеки вспыхнули возмущенным багрянцем.
– Давай-давай! Нечего было вредничать – отрабатывай теперь!
Примерно с полчаса спустя Вальхем уже трясся в телеге, сидя на своем мешке с удобрениями и обнимая увесистую связку драгоценных железяк, довольно чувствительно ударявших по его костлявым ногам на каждой крупной колдобине.
– Мы отбываем послезавтра утром, – напомнил ему на прощание Лажонн, – так что, если вдруг еще что-нибудь понадобится – заходи!
Седовласый капитан наотрез отказался брать с него деньги, заявив, что они с Торпом всегда сочтутся, и теперь мальчишка пытался сообразить, как бы ему половчее выкрутиться, когда отчим отправится за покупками в следующий раз.
Кроме того, он никак не мог забыть хмурое личико Трасси, крайне недовольной тем, что отец заставил ее выполнять поручения для какого-то нахального мальчишки. Вальхем нисколько не сомневался, что она ему эту обиду еще обязательно припомнит.
Глава 17
Ближе к вечеру центральная площадь перед городской ратушей начала заполняться народом. Весть о том, что в лапы Голстейна угодил сам Сварган, пробудила во многих людях нездоровый интерес, и то, что еще позавчера казалось чудовищной жестокостью и вызывало тошноту, сегодня воспринималось куда более благосклонно. Столь долгожданное зрелище того, как ненавистный торгаш получит свою давно заслуженную взбучку, оправдывало очень и очень многое. В воздухе явственно витало нечто похожее на… предвкушение.
В назначенное время к крыльцу ратуши подкатил крытый полицейский экипаж с зарешеченными окнами, и два полицейских выволокли на свет обмякшего и бледного Сваргана со скованными за спиной руками. Им навстречу из дверей вышел Голстейн в своем генеральском мундире, как всегда подтянутый и безупречный. Он знаком велел патрульным подвести пленника к нему и, положив Сваргану руку на плечо, развернул его лицом к толпе так, чтобы ему была хорошо видна стоящая на ступенях виселица.
Толстяк издал сдавленный мяукающий всхлип, и Инспектор ощутил характерный запах только что обгаженных подштанников.
– Дамы и господа! – приветствовал он собравшихся. – Думаю, наш сегодняшний гость в особом представлении не нуждается. Все вы так или иначе знакомы с этим уважаемым человеком, который, неустанно трудясь ради общего блага, принес Цигбелу и его жителям немало пользы.
Толпа встретила его слова недоуменным молчанием. Голстейн окинул взглядом море хмурых лиц и чуть заметно улыбнулся.
– Увы, но все мы время от времени ошибаемся. Даже самый умный, честный и уважаемый человек может однажды оступиться, – генерал неодобрительно поджал губы и покосился на трясущегося Сваргана. – Страх грядущих перемен на мгновение затуманил его разум, и он предпринял отчаянную попытку помешать их приходу. Да, господа, вы все поняли верно. Это он нанял тех бандитов, что напали на меня два дня назад.