Почему он развил столь кипучую деятельность лишь недавно? С чего вдруг его осенила мысль о собственной мастерской, которую необходимо организовать вот прямо сейчас, немедленно? Или же речь идет о чем-то другом, а разговоры о мастерской – не более, чем прикрытие? Быть может несколько дней назад мальчишка нашел здесь в лесу нечто крайне любопытное, что заставляло его снова и снова сюда возвращаться? Но что именно он тогда таскал в лес? И зачем?
Всего несколько подмеченных на мху следов – и общая картина, выстроенная в голове Голстейна, начала стремительно меняться, обретая угрожающие черты. И внезапное исчезновение его добровольных разведчиков вписывалось в нее пугающе гармонично. Он изначально предполагал, что они могли напороться на заложенную кем-то мину, но простой подмастерье не смог бы смастерить такой мощный заряд самостоятельно. Тут явно не обошлось без чьей-то помощи. Да и с чего вдруг простому мальчугану могла внезапно прийти в голову мысль о бомбах?
Собранные воедино новые факты вместо внесения ясности только еще сильней запутывали ситуацию и усиливали чувство тревоги. Здесь, в лесу, явно происходило нечто странное. Инстинкты бывалого вояки буквально вопили о том, что дело обстоит крайне серьезно, и действовать следует с максимальной осторожностью.
Ноздрей Голстейна коснулся запах дыма, и он остановился, чтобы принюхаться.
Горящее дерево, тлеющая ткань, горелая плоть, но, одновременно, ни малейшего намека на пороховую гарь. Очень странный набор, совершенно не похожий на последствия взрыва обычной мины. Да и огня впереди между деревьев никакого не наблюдалось. Ох, не к добру все это!
Генерал запустил руку под мундир и выхватил столь полюбившийся нож из закрепленных на поясе ножен. Пригнувшись и стараясь держаться позади кустов, он крадучись двинулся вперед, готовый в любую секунду отразить возможное нападение.
Вскоре перед ним показалась широкая прогалина, и запах гари стал существенно сильней. Он был на месте.
Тем не менее, Голстейн не спешил выходить на открытое пространство, несколько минут стоя неподвижно и внимательно вслушиваясь в звуки ночного леса. Редкий щебет птиц свидетельствовал о том, что поблизости не происходит ничего необычного или пугающего, но он все равно медлил. Осторожность никогда не бывает излишней.
Убедившись в отсутствии каких-либо очевидных угроз, генерал решился пройти чуть дальше. Он переступил через поваленное дерево, опершись на ближайший пень, и озадаченно замер. Его рука легла на идеально ровный и гладкий срез, каковой было бы невозможно сделать при помощи обычной пилы.
Устав от тщетных сомнений и пустого гадания, Голстейн распахнул шторку на фонаре…
Он прошел долгий боевой путь, начав с простого сержанта и дослужившись до генерала Имперской Армии, повидал на своем веку немало битв, немало смерти и трупов, но открывшаяся его взгляду картина сумела потрясти даже такого бывалого вояку.
Все выглядело так, словно кто-то взмахнул гигантской косой, в одно движение срезав изрядный участок леса вместе с соснами, некоторым из которых исполнился уже не один десяток лет. Голстейн присел, взглянув вдоль среза ближайшего пня, чтобы убедиться, что все остальные находятся с ним в одной плоскости. Сам же пень щеголял абсолютно ровной поверхностью, слегка потемневшей, как будто от окатившего ее огня.
Покосившись на нож, что он все еще сжимал в руке, Голстейн хмыкнул и убрал его обратно на пояс. Случись ему столкнуться с тем, кто сотворил все это, от такого крохотного лезвия все равно было бы немного проку.
Он осмотрел образовавшуюся просеку, обратив внимание, что вниз по склону она становилась заметно шире, а значит то, что ее создало, находилось в противоположной стороне. Голстейн обернулся, но тусклый луч фонаря светил лишь на несколько метров, не позволяя разглядеть то, что находилось дальше. Генерал двинулся вперед, перешагивая через валяющиеся стволы и обходя точно такие же идеально ровные пеньки и топорщащиеся жесткие метелки, оставшиеся от аккуратно состриженных кустов.
Вскоре он вышел на более-менее чистую полянку, где к разбросанным веткам прибавились еще и человеческие останки, на которых кое-где все еще тлела одежда. Голстейн даже не стал наклоняться и рассматривать их более подробно, поскольку это все равно ничего бы ему не дало. Взгляд зацепился только за встретившийся по пути полицейский жетон Кхольси, край которого отсекло с той же легкостью, как и вековые сосны. Его небольшой скаутский отряд со всей очевидностью погиб в полном составе, и оставалось лишь довольствоваться мыслью, что их смерть была быстрой.
Луч фонаря выхватил из темноты вздымающийся вверх склон, вспоротый свежей осыпью, и генерал снова застыл, осмысливая увиденное.
Однажды его войскам, штурмовавшим вражескую крепость, пришлось заложить под стену изрядный заряд пороха, чтобы проделать в ней проход. Образовавшаяся брешь получилась настолько широкой, что кавалерия на полном скаку свободно влетала через него прямо в крепостной двор. И сейчас Голстейн наблюдал очень похожую картину, с той лишь разницей, что пролом кто-то сделал прямо в склоне каменистой гряды. Причем, если бы речь шла о взрыве, то вывороченный грунт должен был непременно засыпать все вокруг, подобно кирпичам из разнесенной стены, что тогда едва не сыпались на головы его солдатам. Но нет, ничего подобного не наблюдалось, да и характерной пороховой гари генерал по-прежнему не чувствовал, хотя заряд подобной мощности должен был оставить после себя весьма солидное количество сажи и копоти. Складывалось впечатление, что кто-то просто выдернул из земли нечто, что в ней находилось, причем довольно объемистое, и скрылся с ним в неизвестном направлении.
Ну и снес еще попутно кусок леса вместе с попавшими под горячую руку несчастными людьми.
Генерал прошел еще немного вперед, стараясь случайно не наступить на чьи-либо останки, и повернулся к склону, чтобы дополнительно убедиться, что удар был нанесен именно отсюда, от провала. Ну да, так и есть.
Он негромко, но с чувством и от души выругался.
Замечательно! Просто чудесно! Можно подумать, у него других забот не хватало, чтобы теперь разбираться еще и с новой неведомой напастью. Великолепно!
Божественные Братья ожидают от него доклада о наведении должного порядка в Цигбеле и его окрестностях, а он вместо того вынужден отправлять им срочное донесение об орудующем в местных лесах монстре, способном играючи сметать с земли целые гектары леса и вообще всего, что попадется ему на пути! И не требуется быть гением, чтобы догадаться, кого именно Они назначат ответственным за расследование данного инцидента.
Строго говоря, версий по поводу того, кто именно здесь накуролесил, наскребалось не особо много. В этом мире существовала всего одна сила, которой было под силу учинить такую расправу, и ее упоминание вне всяких сомнений приведет Братьев в бешенство.
Темные Пастыри!
Таинственные защитники, являющиеся на помощь в самые критические моменты, мистические воины, способные справиться с любым противником и неуязвимые для стрел, гранат и любого другого оружия, объект почитания и поклонения для очень многих жителей Империи.
Братья потратили немало сил и средств на выкорчевывание этого культа, но достигнутые результаты все еще оставляли желать лучшего. Пастыри и по сей день для очень многих оставались последней надеждой, той единственной силой, что способна их защитить и восстановить попранную справедливость.
Тем не менее, даже несмотря на то, что общая картина выглядела более-менее ясно, Голстейн не торопился с окончательными выводами. Некоторые фрагменты мозаики по-прежнему отказывались укладываться в общее панно. Он внимательно и дотошно изучал все доступные материалы, рассказывавшие о встречах людей с Пастырями, и кой-какие детали сегодняшней трагедии вызывали у него вопросы.
Во-первых, хорошо известно, что Пастыри являются исключительно по зову того, кто оказался в беде. И призвать их можно только при помощи Амулета. Генерал на всякий случай даже ощупал свой карман, чтобы убедиться, что плотно запертая шкатулка с голубым камнем все еще на месте.
Можно, конечно, предположить, что мальчишка где-то раздобыл второй амулет, но данный вариант представлялся совсем уж маловероятным, кроме того он не снимал с повестки еще один неудобный вопрос.
Пастыри никогда не демонстрировали подобной жестокости, превращая своих противников в кровавый фарш. И уж тем более они не позволяли себе бессмысленных жертв, всегда действуя крайне аккуратно и избирательно, нацеливая свой гнев исключительно на тех, кто его заслуживал. Но вот так запросто порвать в клочья двух подвернувшихся под руку подростков?! Нет, это просто немыслимо! История не знала ни одного подобного случая!
Голстейна вновь охватили сомнения, уж слишком нетипично выглядела его ситуация.
Что именно нашел тут Вальхем? Зачем мотался сюда почти неделю и что за грузы он с собой приносил? Где все это теперь? И, черт подери, что за здоровенная штуковина выдралась здесь из-под земли и куда подевалась?! Не на себе же ее парень унес! Выходит, она… он… оно передвигалось самостоятельно, причем не оставляя за собой практически никаких следов!
Вопросы, вопросы… И Голстейн чувствовал, как по его спине начинают бежать холодные мурашки при попытке более вдумчиво осмыслить некоторые из них. Ему приходилось прилагать определенные усилия, чтобы подавить в себе инстинктивное желание поскорей убраться отсюда, пока та неведомая огромная тварь не надумала вдруг вернуться.
Все же стоит еще разок внимательно все осмотреть. Он никогда сам себе не простит, если сейчас, поддавшись эмоциям, упустит из виду что-нибудь важное, что потом обернется серьезными проблемами, а то и потерями.
Голстейн выкрутил яркость фонаря на максимум и медленно обвел лучом желтого света панораму кровавого побоища, стараясь ничего не упустить. Так, стоп! А это что такое? Он подошел ближе и присел на корточки, поставив фонарь рядом с собой.