продолжительное висение на цепях.
Тихонько тикали часы, отсчитывая первые секунды моей второй жизни. Ветер с шумом трепал золотистую занавеску. В ожидании лекаря мы больше не разговаривали. Андре лишь снова спросил некоторое время спустя:
– Как ты?
Я коротко кивнула.
– Хорошо. Только не уходи.
И он не уходил. А потом пришел врач. Пожалуй, даже не пришел, а вбежал в комнату через дверь, не менее расторопно распахнутую служанкой. Месфилт долго осматривал меня при помощи всевозможной аппаратуры. Потом сел на стул и задумчиво посмотрел мне в глаза.
– Моя профессия в силу своей природы не допускает пессимизма, – медленно проговорил он. – Однако признаюсь честно: в вашем случае мне даже в голову не приходило ожидать ничего подобного. Самой радужной перспективой казалась возможность поддерживать в вашем теле жизнь в течение продолжительного периода времени. Но чтобы вот так… – Он в изумлении покачал головой. – Вам очень повезло, девушка. И вы теперь просто обязаны воспользоваться представившейся вам уникальной возможностью.
– И как же, по-вашему, я должна ею воспользоваться? – с улыбкой осведомилась я.
– А это уж я не знаю, – развел руками Месфилт. – Вам виднее. Но данную во второй раз жизнь нужно ценить вдвойне.
– Я постараюсь.
– Как вы сами себя чувствуете? Что-нибудь болит?
– Спина, – призналась я. – Особенно в верхней ее части. И шея. Пока я не шевелюсь, ничего, но от любого движения болит ужасно. – Я помолчала немного и добавила: – И еще, кажется, мне очень хочется есть.
– Ну, это совсем неудивительно, – улыбнулся врач. – Вы ведь, по сути, не ели несколько месяцев.
– Я принесу! – встрепенулась Летта.
– Стоять! – Лекарь одернул служанку, когда она уже была у двери. – Только поосторожнее с блюдами. Ничего тяжелого, жирного и острого. Бульон, вареная курица, можно немного вареных овощей. И никакого алкоголя. Из питья – только вода и соки. Чай можно, но не крепкий. Кофе – ни в коем случае.
От перечисления блюд желудок стал совсем уж сходить с ума и, кажется, ударил мне в голову, поскольку бурление в животе быстро перешло в головокружение.
– Теперь что касается спины, – продолжал Месфилт. Обращался он в первую очередь к Андре, и я позволила себе прикрыть глаза. Спать хотелось почти настолько же сильно, как есть. Учитывая, что до недавнего времени я не испытывала потребности ни в том, ни в другом, ощущения казались более чем странными. – Ей нужно будет делать регулярные массажи. Ничего особенного, просто разминать мышцы по несколько раз в день. Я буду делать массаж во время каждого визита, но приходить достаточно часто не смогу. Поэтому я обучу вас. Это легко, только нужны достаточно сильные руки. Уверен, вы справитесь.
От такой перспективы я даже приоткрыла один глаз. И тут же посмотрела на Андре, проверяя его реакцию. На лице моего мнимого мужа не дрогнул ни один мускул; он совершенно спокойно кивнул и продолжал внимательно слушать рекомендации лекаря. Видимо, только что вмененная ему обязанность Андре нисколько не смутила.
Месфилт помог мне сесть, после чего принялся разминать мне плечи. Это было безумно больно.
– А-а-а-а-а! – закричала я, откидывая голову назад и пытаясь вырваться из стальных пальцев лекаря.
– О! И голос прорезался, – радостно констатировал Андре.
Я стрельнула в него недовольным взглядом. И в первый раз осознала, что больше уже не смогу обратиться к нему вслух так, чтобы этого не услышали остальные присутствующие. Да, у призрачного существования есть свои несомненные преимущества. Но и у жизни во плоти они тоже были, и, несмотря на боль, я уже начинала это ощущать. Одна возможность управлять собственным телом дорогого стоила.
К счастью, экзекуция в этот раз оказалась очень короткой. Лекарь счел нежелательным утомлять меня так скоро после прихода в себя. Вскоре вернулась Летта с подносом, уставленным кучей тарелок. Из них струились такие умопомрачительные запахи, что я забыла обо всем прочем. Андре и лекарь оставили меня наедине со служанкой и гастрономическими впечатлениями, а сами вышли в соседнюю комнату. По дороге лекарь уже начал давать Андре инструкции касательно новых лекарств, которые мне следовало принимать вместо предыдущих.
Лекарь вскоре ушел, а я, поев, почти сразу уснула. И проспала до следующего утра.
Глава 12
Слетают на плечи
Обрывки несказанных слов.
Банален и вечен
Сюжет, к сожаленью, не нов.
Так единодушно
Над этим смеется свет.
Ты мне очень нужен,
А я тебе вовсе нет…
Я лежала с открытыми глазами, силясь хоть немного привыкнуть к своему новому состоянию. Было и тяжело, и легко одновременно. Тяжело, потому что тело стало внезапно меня немного ограничивать. Перемещения, поле зрения, речь – все теперь зависело от него. Я же успела привыкнуть к другой форме существования, и потому сейчас казалось, что тело ощутимо ограничивает мою свободу. С другой стороны, было и легко. И в первую очередь – от какого-то интуитивного ощущения правильности происходящего. А кроме того, от сознания способности управлять собственным телом. Я приподняла правую руку, пошевелила пальцами, повернула ее, поднося ладонь к глазам. Как малый ребенок, стала исследовать возможности своего тела. Несмотря на все нынешние ограничения, я больше не была беспомощной. И это дорогого стоило.
Непродолжительный стук в дверь вскоре известил меня о приходе Летты. Я с легкой улыбкой наблюдала за тем, как сорокалетняя горничная суетится, расставляя тарелки и одновременно расхваливая полезные свойства принесенных ею блюд. Надо же, до сих пор я даже не обращала на нее особого внимания, воспринимая присутствие Летты как нечто само собой разумеющееся. Она же отчего-то успела за это время ко мне привязаться, невзирая на то, что, с ее точки зрения, я присутствовала в доме исключительно в качестве бесчувственного тела. Привязаться в достаточной степени, чтобы прийти в восторг от моего внезапного воскрешения. Восторг, который за ночь не сошел на нет, а, кажется, только пуще разгорелся. Словом, эта ситуация заставила меня ощутить легкий укол стыда.
Впрочем, это не помешало мне поесть с немалым аппетитом. Потом я осталась сидеть в кровати, обложившись подушками. Верхняя часть спины ныла, но в целом я чувствовала себя вполне сносно. А вскоре меня навестил Андре.
Он вошел, широко распахнув дверь, но потом резко остановился, сообразив, что к живым женщинам так в комнату не вламываются, и постучал по косяку. Поскольку Андре уже находился внутри, особого смысла это не имело, и он все-таки прошел вглубь комнаты.
– Доброе утро!
– Доброе утро!
Я поднялась повыше, потом сообразила, что одеяло сползло совсем уж низко, и подтянула его к плечам.
Андре подошел поближе, хотел было сесть на край кровати, но в последний момент передумал, пододвинул стул и сел на него.
– Как ты себя чувствуешь?
Он почти сразу же отвел взгляд и принялся разглядывать узор на колышущейся занавеске.
– Хорошо, – ответила я, положив руки на одеяло.
Список дежурных фраз был исчерпан, и мы молчали, отчего-то не зная, как говорить друг с другом. До сих пор выбор тона и темы в разговоре с Андре не представлял для меня ни малейшей проблемы. Теперь же язык словно прирос к нёбу. Всякая попытка что-нибудь сказать немедленно пресекалась парализующим чувством неловкости. Видимо, Андре испытывал приблизительно те же эмоции, поскольку пауза затянулась.
– Как спина? – прервал молчание он.
– Нормально, – охотно откликнулась я. – Лучше, чем вчера.
Андре кивнул.
– Понятно. Как спалось?
– Хорошо, – ответила я. И с усмешкой добавила: – Непривычно. Давно не спала. Но – нормально. Я чувствую себя отдохнувшей.
– Вот и отлично. Тебе надо отдыхать.
– А у тебя сегодня много клиентов? – спросила я.
Вообще-то я должна была это знать, но сейчас все отчего-то выскочило из головы.
– Трое, – не слишком воодушевленно отозвался Андре. – И двое из них с запросами. Но это ерунда, – добавил он, подкрепляя свои слова пренебрежительным взмахом руки.
– Не давай им трепать себе нервы, – посоветовала я. – Голосом свыше я к ним теперь явиться не смогу, но, если надо, заявлюсь по-простому, с метлой, и вымету из дома.
– Вот и набирайся для этого сил, – рассмеялся Андре. – А обо мне не беспокойся. Ты же меня знаешь. Если понадобится, любители потрепать нервы вылетят на улицу без всякой метлы.
Я напряженно улыбнулась. Взгляд Андре скользнул по моему лицу, затем спустился на укрывавшее меня одеяло, и снова резко ушел в сторону, к многострадальной занавеске, которую мы оба, кажется, успели засмотреть до дыр. По спине вдруг пробежал холодок. Я ведь, наверное, ужасно сейчас выгляжу. В таком виде никому показываться на глаза нельзя, тем более мужчинам. Наверняка мешки под глазами, и цвет лица – краше в гроб кладут. И волосы сегодня не чесаны. Нет, конечно, в тюрьме я точно была не лучше, но тогда от меня ничего не зависело, и к тому же тогда я была призраком. А сейчас вдруг захотелось провалиться сквозь землю. Или хотя бы натянуть на голову одеяло.
– Кстати, Эрта, – Андре все еще смотрел чуть в сторону, – Летта собирается пойти за покупками. Я подумал, тебе наверняка что-нибудь нужно. У тебя ведь практически нет вещей. Сама ты в лавку попадешь не скоро, судя по тому, что говорит лекарь. Поэтому подумай и составь для Летты список. Объясни ей, что тебе нужно. Я думаю, она справится.
– А… что сказал Месфилт? Через сколько времени я дойду до лавки? Ну, то есть, – я со смешком мотнула головой, – вообще встану на ноги?
– Он говорит, на это уйдет время. Самостоятельно выходить на улицу ты сможешь месяца через два. Недели через три начнешь потихоньку вставать, сначала привыкнешь передвигаться по дому… – Видимо, мои чувства в данный момент были написаны у меня на лице, поскольку он сочувственно добавил: – Это всего лишь отсрочка, Эрта. Надо запастись терпением. В конце концов, это мелочь по сравнению с тем, что уже позади. Смотри на это как на отдых.