С девой, славянкой, сражается ветер – стихийный варяг.
Днем подвизался в неслыханной битве он, славный,
С чудищем злобным ветрянки – и пал побежден, шестирог.
В сумрак напал на меня, неотступно-неявный —
Пасть от него – это ворон, меня настигающий – рок!
Грудями стиснулись мы, врукопашную взялись:
О, что за мышцы железные, неуязвимая плоть.
Мне о пощаде моления только остались…
Но не смирюсь. Хоть бы в алое сердце стал ворог колоть!
Ветр ненавистный, о ветр мой, о ветр мой любимый,
Поднял ты, ястреб, меня! Умыкаешь невесту с собой…
Чудно твоей полонянке немой, недвижимой,
Гневны уста непорочные, радостен взор голубой.
Сзади – дубравное царство, дремота и девство…
А впереди – на воздушных становьях заката костер,
Суженый – князь поднебесья, ночной златозвездный шатер,
И богатырство – стихия! И ширь – королевство!
С ветром – в простор!
МАТРИАРХАТ
Из раскопок упавших столетий,
Из уловов людских изучений
Мысль – кирка и цепкие сети —
Обличает тьмы тем поколений.
Вам, обломки от царств и законов
И скелеты героев – слава!
Но превыше хвалы и поклонов
Ты – прабабка великого права.
В деревянных речных городищах,
Разукрасивших тын черепами,
И в берлогах землистых и нищих
Ты была как жрица во храме!
Зрю тебя я мысленно, жено:
Ты прекрасна. Вольна твоя поступь.
Принесло тебе щедрое вено
На персты янтарную осыпь,
На пологие плечи – запястья,
А на рыжие кудри – гребни.
Подобает владычице счастья
Из добычи брать, что волшебней.
Потому твои губы – надменны,
А чело – всегда благосклонно…
Всех мужей любовию ленной
Облагает священное лоно.
Как зерно племенных величий
Ты хранишься заботливо с детства,
Дом, и утварь, и веер птичий —
Всё твое, о юница, наследство.
Ставши девой, обрядные взмахи
Ты свеваешь на жертвенный камень.
На сосцах – золотые бляхи
И в очах – таинственный пламень.
А потом обручаешься с тем лишь,
Кто в бою свой род обессмертил,
Тело, разум и дар приемлешь,
Словно вепря на огненный вертел.
Но зачав, передашь ты потомкам
Лишь свое среброзвучное имя,
Как воитель в доспехе неломком,
Защитися пред будущим ими.
Если вступишь в совет умудренный,
Это глас твой хриплый и гордый
Увлекает в простор опаленный
Ненасытных юношей орды.
Ты сама, свирепя́сь, как волчица,
Вражье полчище древком заманишь.
Горе тем, кто поздно смирится:
Ты коленом на груди их станешь.
Мало, мало смертей и пленений,
Больше, больше рабов и сокровищ
Для родных племен и селений.
Так ты вóпишь, чудо чудовищ.
Возвращаешься в села победно
На чужой вороной кобыле,
Кровь – на шее тщеславной и бледной,
Волоса – как зарево в тыле.
За тобой полонянников гонят
И курдючных баранов стадо,
Пред тобой старики взор клонят,
Алчут отроки грозного взгляда.
Этой властью на вечах, в сраженьях
Не природа ль жену облекала?
В вековых роковых зарожденьях
Этой власти былой начало.
Вспомни, женщина, сколькие судьбы
Ты в руках держала, как вожжи.
Время древнее, право, вернуть бы…
Горе тем, кто смирится позже.
Опери плодоносностью тело,
Что без крыл зачатья хиреет,
Уподобись лебеди белой:
Та – красивей, коль с выводком реет.
Приобресть понапрасну не тщися
Роду воев присущие свойства:
Плоть лебяжья, а ум твой – рысий,
И роды – вот твое геройство.
Но и этим ты будешь державной,
Ибо вечность в тебе почила,
Не мужам, но богам станешь равной
Ты, жена – изначальная сила.
И обстанут справа и слева
Ночь созвездия, Мать свою – Дети.
О великая варварка, Ева!
О нетленный слепок столетий!
АФИНАода
Sous ton égide d’or, ô sereine Déesse,
Garde d’un souffe impur la feur de ma jeunesse!
Повсюду мысль одна – одна идея.
……………………………………..
В судьбе народов, царств, ума и чувства – всюду
Она одна – царица бытия…
Как на Олимп пред облак трона
Грозой венчанного отца
На снежный выступ Парфенона
Она сошла, затмив солнца.
В сосредоточье мира встала
И ныне всё еще стоит, —
Святыня грека, скифа, галла,
Ученых и жрецов магнит.
С совиным взглядом мудрым, светлым,
Богиня бодрствует века.
Ее золотоносный пеплум —
Пактол – фригийская река.
Эгида вьется, пламенея,
С вершины плеч, как некий змей.
Мертва – ужасная камея! —
Глава медузы бдит на ней.
На кудрях – шлем крутой и яркий,
Весь в сфинксах, грифах и конях,
Как кряж таинственный и жаркий
Восточных царств, лежащих в снах.
И щит, где битвы амазонок
Рукой искусной тиснены,
У стоп простерт, – округл и звонок,
Как понт с рельефами волны, —
И пышнокрылая Победа,
Что ей в десницу вручена —
Всё возвещает: Смертный, ведай,
Презрела смерть она одна!
Вся – Вечности алмазный Разум,
Вся – золото, и кость, и власть,
Она глядит слепящим глазом.
Она стоит. И ей не пасть!
Ликуй, ликуй, великий Фидий!
Нет статуи, но замысл жив:
Забвенью – вековой обиде —
Должно пройти, не победив.
К горе священной устремились тучи,
И раскололась молньей мира мгла —
То, брови сдвинув мыслию могучей,
Явил Кронион деву из чела.
Венок его дубовый уязвили,
Как жала, огненные языки…
Обязан он и Прометея силе,
И ловкости Гефестовой руки!
Премудрости божественное лоно
Они рассекли пламенным мечом —
А из расщелины главы склоненной
Афина острым ринулась лучом.
Блестящая, разящая предстала
Пред сонм богов она, его смутив.
И Гелиос в равнине неба алой
Свой бег сдержал, восторжен и пуглив.
Как черная над ней клубилась грива!
Как жгло копье – серебряный зигзаг!
Такой-то дщери модной и красивой
Ты восхотел, о Зевс! И создал, маг!
Единодушная с тобой сплотилась,
И необорным стал ваш страшный взгляд.
С сынами Тартара она сразилась…
Где ж вы, Алкионей и Энкелад?
И в колоннаду снежную Олимпа
Палладу отчее взнесло крыло,
Где длинной столой солнечного нимба
Победную навеки облекло.
О Каллиопа, помоги мне свиток
Величественной песни сей прочесть!
Пусть каждый мой глагол, как злата слиток,
Сияет и звенит богини в честь!
Афина – девственница. В отдаленьи
От Муз, Харит и Ор – небесных дев —
Прекрасная почиет в размышленьи,
Иные наслаждения презрев.
Она постигла сфер хрустальных звоны —
Лобзания вселенной, не любя.
Она невиннее, чем дочь Латоны,
И неприступнее, о Гестия, тебя!
Афина – восприемница творений.
Ее десницей ласковой повит
И злак – дитя весенних наслоений,
И человек, которого изверг гранит.
Земной полудракон-полуребенок,
Он предком стал великих ионян,
Чей ум, как жезл блестящ, остер и тонок,
Пасет досель культуры юных стран.
Афина – древних воинов подруга,
Что проносились, заковавшись в мощь,
Плеядами от севера до юга
По тропам волн, хребтов, священных рощ.
Шла по пятам их смерть… Но подвиг влек их!
И провождал Паллады громный шаг:
Он вела их в огнь боев жестоких,
Мирила бурный их ареопаг.
Ахилл! Твоих кудрей касалась Дева.
Язон! Твой рот был в пурпуре ее.
Геракл! Тебя от рога, жала, зева, —
Улисс! Тебя от бурь спасло копье.
Богиня бранного искусства – в мирном
Не уступает первенства она.
Сквозь гребень солнечный, в станке эфирном
Прядет и ткет из облачного льна.
Зане учительница жен – Афина,
Тех жен, чьи пальцы тонки, облик – строг.
Все ткани рук ее – как паутина
Для пурпурных хламид и белых тог.
Всех олимпийцев веселя дарами,
Она и прялкой в них разит врагов.
И приношенья смертных женщин в храме
Приемлет – труженица средь богов!
Божественная пряха их наитий,
Их хитрых рукоделий, дум, речей,
Она следит и женских жизней нити,
Как факелы мужских геройских дней.
Деянья ж Девы доблестной смогу ли
Исчислить языком, лишенным жал?
Аттических преданий сладких улей
Царицею Афину называл.