А сейчас? Что, если доктор Фу все‑таки не ошибся? Они с Полом слишком стары, чтобы решиться на такое. В ее возрасте вероятность родить больного ребенка слишком высока. Сможет ли она пойти на такой риск? Как отреагирует Пол? Как это вообще все будет выглядеть? В ее крохотной квартирке? С Джошем? Как быть с бюро? А Пол вообще живет на Ламме. Кто будет заниматься ребенком? Бессонные ночи, колики, первые зубы. Откуда взять на это силы? Вопросы и сомнения так и роились в голове, и, когда Кристина уже чувствовала себя погребенной в этом ворохе страхов и предчувствий, что‑то вдруг словно приподнимало ее над землей и уносило прочь. Она вновь обретала равновесие, но словно в ином мире. Там не было места ни горестям, ни заботам – ничему, кроме того состояния, исполненного бесконечной, почти невыносимой легкости, которому Кристина не могла дать точного названия. Кристина как будто приняла наркотик, и эйфория обещала быть вечной. В ней рос человек, пусть даже пока величиной с булавочную головку. И это не ошибка. Собственно, почему бы и нет? Последний шанс, каприз судьбы. Или ее подарок.
Когда же все произошло? Неужели в ту субботу месяц назад, когда они с Полом вместе возились на кухне и Кристина вдруг почувствовала такое желание, что буквально впитывала Пола всем своим существом? И много дней спустя ее кожа покрывалась мурашками при воспоминании об этом вечере. А может, на следующее утро, когда Пол принес ей в постель кофе со свежими круассанами? Они провалялись в постели до полудня и дважды занимались сексом. Не с такой дикой страстью, как накануне вечером, но с большей нежностью, отдаваясь любви целиком и не в силах оторваться друг от друга. Может, это и был момент зарождения новой жизни?
Любовные ласки других мужчин Кристина воспринимала как своего рода прелюдию к одному‑единственному неповторимому мгновению. Пол и в этом был особенный. Он единственный уважал ее свободу, потому что и над собой не терпел никакого принуждения. Он единственный поддерживал ее во всем. И не падал в изнеможении по вечерам, уткнувшись носом в подушку и всем своим видом давая понять, что сил на нее у него не осталось. Он внушал ей чувство защищенности. В его присутствии Кристина буквально излучала покой, но именно это ее состояние, как казалось, и пробуждало в нем желание.
Радость ощущения новой жизни длилась недолго. Ночью вернулись сомнения и страхи – наглые и отвратительные, как огромные жабы. Комнатка, где едва умещалась двуспальная кровать и стул, стала еще теснее. Куда ставить колыбель? Где найти время на новорожденного? Стоит ей пару дней не появиться на работе, как там начинаются проблемы. Нечего даже и думать о декретном отпуске. Кроме того, они с Полом старые. Очень старые. Ей будет шестьдесят, а ребенок еще не окончит школу. А Полу семьдесят, подумать страшно! Где они возьмут денег на его образование?
Кстати, о Поле. Захочет ли он стать отцом еще раз после смерти Джастина? Чем больше Кристина думала об этом, тем труднее ей было такое представить. Они никогда не заговаривали о детях. Неужели все из‑за возраста? Что изменилось бы, повстречайся они лет на десять раньше? Тогда она точно захотела бы ребенка от Пола. Кристина прикрыла глаза, прогоняя ненужные мысли. Сослагательное наклонение – для тех, у кого в запасе уйма времени. Не для нее.
Тогда, может, ей избавиться от этого ребенка, а Полу вообще ничего не рассказывать? На ранней стадии беременности это вопрос нескольких минут. Он ничего не узнает. Как она обычно поступала в таких случаях раньше? Взвешивала «плюсы» и «минусы». Список «минусов» представился бесконечно длинным. Рожать или не рожать – третьего не дано. Но аборт тайком от Пола? Такого Кристина просто не могла себе представить. Она должна ему признаться. Если он скажет «нет», она подчинится.
* * *
Не волноваться. Главное – не волноваться. Кристина повторяла это как мантру, словно сама себе шептала на ухо. Она стояла в зале прибытия аэропорта Чхеклапкок и удивлялась тому, что на нее никто не обращает внимания. Как могут все эти люди не замечать того, что с ней происходит? На какое‑то мгновение Кристина отдалась во власть бесполезных мечтаний. Мальчик или девочка? Синие глаза Пола или карие, ее? У новорожденных такая нежная кожа… И улыбка, как когда‑то у Джоша. Их любовь безусловна, она не знает границ. Стать для кого‑то центром вселенной, в последний раз…
Но самолет уже совершил посадку. Еще совсем немного.
Где она ему об этом скажет и когда? На Ламме, во время прогулки, или когда они сядут ужинать при свечах? А может, здесь, в Гонконге, посреди этой суеты? Или на Пике?[7] На последнее надо было решиться. Кристина знала, что Пол поднимался туда вместе с Джастином. С другой стороны, это самая высокая точка в городе, что придало бы моменту особую торжественность. И потом, Пик много значил и в жизни Кристины. Сколько раз он предоставлял ей убежище от городской жары и удушающей влажности! А какой умиротворяющий вид открывается оттуда на гонконгские крыши и Южно‑Китайское море! Только там Кристина чувствовала себя по‑настоящему свободной. Туда убегала в поисках одиночества. Подняться на вершину по Лугард‑роуд, сесть на скамейку, – лучшего места для подобного признания не придумать.
Кристина уже видела эту его улыбку. Этот взгляд, который словно приподнимал ее над землей. Как она только выдержала без него целую неделю! В его объятиях забывались все заботы. И вот ребенок. От него. Да в чем здесь еще можно сомневаться?
– Ну давай рассказывай…
Они только что сели в экспресс. Кристина едва могла дышать от волнения. Медленно протянув руку, она наклонила голову Пола к себе и прошептала ему в ухо:
– Не здесь.
– А где? – удивился Пол. – Куда мы вообще едем?
– К метро. От «Сентрала» возьмем такси до Пика.
Она внимательно разглядывала его лицо, словно вчитывалась.
– Именно туда? Ты уверена?
Судя по голосу, Пол не ожидал ничего плохого.
Она кивнула:
– Да.
Таксист высадил их у самого подножия. Еще в метро Пол купил две бутылки воды. Они свернули на Лугард‑роуд – узкую, как лесная тропинка, петляющая вокруг горы. По обеим ее сторонам стояли непроходимые заросли. Белые корни деревьев вздымались над землей ажурными арками. Они шли, словно в туннеле. День выдался теплый, но не жаркий. Вокруг щебетали птицы. Городской шум слился в сплошное приглушенное урчание. Кристина подвела Пола к одной‑единственной скамейке, откуда открывался вид на гавань и Коулун.
– Дело в том, что я… – Кристина замолчала.
Как это сказать? Я беременна? Я жду ребенка? Слишком банально. Но даже на такую фразу сил не было.
– Сколько будет один плюс один? – неожиданно для себя спросила она.
Пол задумался:
– Один плюс один будет… – в его глазах уже блестели слезы, – три!
Кристина кивнула и почувствовала, как что‑то качнулось у нее внутри. Словно грузовой состав проехал по висячему мостику, готовому оборваться в любой момент. Но реакция Пола осталась ей непонятна. Обрадовался он или испугался? «Да» или «нет»?
Кристина вдруг ощутила себя одинокой как никогда. Как будто вложила в руки Пола все, что имела в жизни. И что это за слезы у него на лице, неужели от радости? Даже когда Пол обнял ее, Кристина так и не смогла этого понять. Но это ее ребенок, и она ни за что с ним не расстанется. «Да», Пол. Пожалуйста, скажи «да»…
– И что ты обо всем этом думаешь? – прошептал он.
Кристина пожала плечами:
– Мы не староваты для такого?
– Ты имеешь в виду, есть ли риск для ребенка родиться больным?
– Да… Нет… В конце концов, это можно проверить. Я имела в виду, каково ему будет с такими старыми родителями?
Кристина отвернулась, пряча глаза от Пола.
– Родители могут быть несносными по разным причинам, – продолжал шутить он. – Даже не знаю, на каком месте в этом перечне возраст.
Так, значит, все‑таки «да»? Или он таким образом выражает свою радость? Кристина не нашли в себе мужества спросить. Только сказала, как могла сухо:
– Как ты себе вообще это представляешь? Я имею в виду… С этим ведь теперь придется жить каждый день…
Взглянуть на дело с практической точки зрения – только так. За что еще спрятаться, если не за собственные сомнения?
– Все это не важно, – отмахнулся Пол.
– То есть как «не важно»?
– Может, составим список «плюсов» и «минусов»? – Он улыбался.
– Нет, но мы должны отнестись к этому серьезно.
– Разумеется. Мы должны рассчитывать свои силы.
– И ты так просто говоришь об этом? – Кристина будто возмутилась, сама не зная чему.
– Ничего подобного, – возразил Пол. – Просто самые трудные вопросы нужно ставить сразу. Если мы сумеем на них ответить, все остальное решится само собой. – Он посмотрел ей в глаза. – Какова была твоя первая реакция?
Кристина опустила голову и ответила не сразу:
– Я не поверила.
– Я имел в виду не это. Ты обрадовалась или огорчилась?
Кристина понимала, чего он от нее добивается, но никак не могла решиться произнести нужные слова.
– Что сказал тебе внутренний голос, «да» или «нет»?
Он оставался на удивление спокойным. Уверенность Пола как будто даже росла. Во всяком случае, Кристина ощущала ее все явственней. Он определился сразу и уже знал ее ответ.
– Мы с тобой достаточно старые, чтобы доверять собственной интуиции. Кроме того, ничего другого нам просто не остается.
Только теперь Кристина нашла в себе мужество взглянуть Полу в лицо. «И я еще могла сомневаться?» – удивилась она, встретив его взгляд.
* * *
На обратном пути говорил Пол. Он вспоминал, как когда‑то поднимался на Пик вместе с Джастином и вместе они представляли себя птицами, которые летают над городом и какают на головы прохожим. А потом Джастин ложился на скамейку, а Пол садился рядом, испытывая легкое головокружение от бесконечных «детских» вопросов.
– Однажды он спросил меня, правда ли, что раньше мир был черно‑белым.