— Точно! — иронически подтвердила Долли. Ей вдруг тоже стало легко и весело.
Дик пожал ей руку, и это пожатие сказало больше, чем могли сказать любые слова. Впервые за столько лет с Долли был мужчина, который нравился ей, а она нравилась ему. И он не скрывал этого! Дик был таким, каким нужно, таким, какого она могла полюбить! Вот он помахал ребятам на велосипедах и роликовых коньках, проезжавшим по тенистой тропинке через рощу, в которой мирно соседствовали сосны, вечнозеленые дубы, секвойи и пальмы. На тропинку выскочил рыжий олененок. Дик радостно замахал рукой и ему.
Неудивительно, что его нигде не принимали как чужака.
Свернув с дороги, джип поехал по песку, вдоль старой плантации. Шофер, который исполнял и обязанности гида, объяснил им, что плантация раньше принадлежала голландским переселенцам. В начале девятнадцатого века она занимала более семисот акров, большая часть была занята хлопчатником. Они подъехали к старому дому из черного кипариса на кирпичном основании. Наверх вели два лестничных марша, словно две раскинутые руки, приглашающие в дом. Черепичную крышу из местного черного сланца подпирали строгие колонны.
Гид объяснил, что этот дом принадлежал когда-то семье плантатора, и пригласил осмотреть постройку поближе.
Сейчас, без хозяина, дом приходил в упадок. Выйдя из джипа, Дик с горечью взглянул на ветшающее строение.
— Не могу спокойно смотреть, как превращаются в руины старые дома. — Он улыбнулся. — Говоря о старых домах, я не имел в виду твой, Долли. Он в прекрасном состоянии. Должно быть, это нелегко для… одинокой женщины.
— Спасибо, — ответила Долли, улыбнувшись про себя его попытке окольными путями выяснить, замужем она или нет. — В каком-то смысле я действительно одинокая женщина. Мой муж умер пять лет назад от сердечного приступа. Но…
— Прости, — участливо пробормотал Дик.
— Ничего. Все в порядке. А сейчас твоя очередь. Ты женат?
В уголках его глаз собрались морщинки.
— Даже не пытался! Видимо, я холостяк по натуре. Есть люди, которые не могут не вить гнезд: этого требует их природа, а я — странник, блуждающая звезда… Ну, хватит обо мне. Расскажи лучше о себе.
— Хорошо. — Долли решила начать издалека, ей почему-то не хотелось сразу говорить о детях. — Я наполовину шотландка, наполовину ирландка. Мой предок приобрел здесь землю в начале прошлого века. И начал выращивать хлопок. Когда-то нашей семье принадлежало довольно много земли, она переходила из поколения в поколение. Но постепенно землю стали распродавать новым поселенцам, осталось только несколько акров возле дома. Впрочем, мне хватает и этого. Я люблю океан, песчаные дюны. За домом есть чудесный пляж и кусочек леса. Так что мне есть где укрыться от обитателей новомодных коттеджей, которые как грибы вырастают на юге.
Помолчав, она заговорила снова, при этом лицо ее приняло упрямое выражение.
— После смерти мужа родители советовали переехать к ним в Саванну, но мне не хотелось ни от кого зависеть. Кроме того, я не знала, как долго смогу прожить на одном месте. Дело в том, что мой муж был военным, мы жили и в Штатах, и в Европе, и в Африке… Мы сменили двадцать два места!
Итак, настало время сообщить ему о Китти, Клоде и Кэрол. Долли взглянула на Дика. Он сиял! Наконец-то рядом оказалась женщина, способная понять его страсть к кочевой жизни.
Она вздохнула и решила умолчать пока о детях.
— Короче, я выбрала это место и ничуть не жалею. Наш старый дом дает ощущение постоянства, которого мне так не хватало. А главное — я решила завести свое дело, чтобы доказать всем, и в первую очередь себе самой, что я чего-нибудь стою.
— Ты чудесно справляешься. Ты и сама — чудо!
Глаза Дика говорили больше, чем слова. Волнение сдавило горло Долли. Она отвернулась, переведя взгляд на гида. Ей хотелось переключить внимание Дика на что-то другое, и гид, словно прочтя ее мысли, предложил им осмотреть ферму, где выращивали аллигаторов. Долли ухватилась за эту возможность и с преувеличенным интересом стала рассматривать самого большого зверя, который в этот момент как раз показался на поверхности воды.
— Это Али, самый крупный из американских крокодилов в наших местах, — сообщил им служащий фермы. — Длина его — одиннадцать футов, и весит он около четырехсот фунтов.
Долли повернулась к Дику, но он не смотрел на аллигатора — он смотрел на нее! Взгляды их встретились, и между ними словно пробежал электрический ток. Долли показалось, что ее сердце вот-вот выскочит из груди. Спасли крики пеликанов. Большая стая белоснежных птиц кружилась у них над головой в ярко-синем небе, не торопясь опуститься на поросшее тростником мелководье.
— Тебе не кажется, что они хотят нам что-то сообщить? — спросил Дик.
— Конечно, они хотят нам сказать, что рыбалка здесь разрешена только им, пеликанам, — рассмеялась в ответ Долли.
Они вернулись к джипу, и водитель рванул вперед, оставляя позади озерца, образованные океанским приливом, выносящим на берег устриц, голубых крабов и прочие деликатесы.
Еще мгновение — и они миновали роскошные заросли цветущих кактусов, уступами спускающихся к океану. Здесь уже не было новых построек, остров предстал перед ними в своем прекрасном первозданном виде.
— Береговая линия тянется на много миль. Вот где раздолье для твоих черепах, — сказала Долли.
— Да, это моя земля, — с удовольствием подтвердил Дик.
Когда поездка подошла к концу и джип притормозил у туристического агентства, Долли вкрадчиво спросила:
— Надеюсь, ты не очень разочарован отсутствием слонов, тигров и прочей живности?
Пристально глядя ей в глаза, Дик ответил:
— О нет! Это было прекрасное путешествие. Все, о чем можно мечтать: прелестная компания, свежий воздух, чудесные виды, волшебное настроение. Чего еще желать?
Долли на мгновение подумала о том, чего еще мог бы пожелать от нее стоявший рядом мужчина, но тут же с негодованием отогнала эти мысли и вслух твердо произнесла:
— Ну вот, это все, чем богат остров. Мы проехали вдоль всего побережья. — И пошла к фургону.
Но он снова взял ее руки в свои и крепко сжал их.
— Ну, нет! Так просто ты от меня не отделаешься, Зеленая Веточка! У нас еще есть, что посмотреть.
Дик кивнул в сторону торгового центра с нарядными витринами и броскими вывесками магазинов, закусочных и маленьких ресторанчиков.
— Сначала мы перекусим, а потом рванем в Саванну!
— Но мне действительно пора домой, — слабо запротестовала Долли.
Он приложил палец к губам спутницы.
— Ты ведь не сможешь оставить меня в одиночестве в мой первый день пребывания на острове! Что, скажи на милость, делать дома в такой чудесный весенний день?
Палец Дика был крепко прижат к ее губам, и ответить она не смогла.
Китти, Клод и Кэрол! — мелькнула в голове Долли паническая мысль. В три они придут из школы! Но тут же вспомнила, что дети у бабушки на каникулах. Значит, она сегодня свободна, а это бывает так редко! Почему она не может позволить себе провести свободный день так, как ей хочется?! Долли улыбнулась Дику и решительно сказала:
— Пошли!
Часа через полтора после великолепного ланча Долли вела фургон по старой рыночной площади Саванны. Внезапно Дик крикнул ей в самое ухо:
— Поворачивай вправо!
Оглушенная, она едва не вывернула машину в кювет. А это просто Дик заметил конный экипаж, стоявший возле французского ресторана. В следующее мгновение они уже сидели позади дряхлого возницы с пышными бакенбардами, который пытался уговорить свою такую же дряхлую лошадь процокать копытами по улицам города.
Как только они сели в экипаж, Дик обнял Долли за плечи, и по спине ее прокатилась волна возбуждения. Долли не могла объяснить, почему прикосновения Дика так на нее действуют. Она инстинктивно выскользнула из его объятий и, неестественно выпрямившись, стала с интересом смотреть по сторонам.
Но Дика, похоже, не интересовало ничего, кроме миссис Хаммер. Каким-то загадочным образом он заставлял ее чувствовать себя сказочной принцессой, повелевающей одним мановением руки. Долли сама не заметила, как вновь очутилась в его объятиях и даже опустила ему голову на плечо. Ей вдруг стало хорошо и спокойно. Нежно поцеловав ее в лоб и прикоснувшись губами к мочке уха, Дик прошептал:
— Долли, ты самая желанная женщина на свете!
Старой кляче определенно не хотелось никуда идти, и возница разразился целым каскадом непередаваемых выражений. Это возымело действие, и под смех седоков лошадь засеменила мимо достопримечательностей Саванны — города, оставившего в истории рабовладения заметный след, одного из самых старых в стране. Этот город помнил восстания рабов, поражения и победы. Неспешно проезжали они мимо знаменитого театра, мимо тюрьмы, старого здания биржи, суда, мимо музеев и особняков времен королевы Анны. Скрипучая повозка кренилась на поворотах, подпрыгивала на булыжной мостовой, и Дику приходилось крепко прижимать к себе спутницу, чтобы она не упала. Его теплое дыхание щекотало шею Долли. Он нежно прошептал ей на ухо:
— Тебя не укачивает от езды?
— Никогда! — гордо ответила Долли. — Правда, однажды меня едва не укачало. Было это в Египте. Я тогда ехала верхом на верблюде…
— Мне тоже приходилось ездить на этих кораблях пустыни. Должен признаться, ощущение не из приятных.
Дик вскинул голову, изучающе посмотрел на нее, а затем неожиданно спросил:
— Ты кто по гороскопу?
— Лев. Говорят, лев рожден, чтобы однажды зарычать… Странно: я прожила на свете тридцать два года, но до сих пор не зарычала.
— У тебя еще все впереди.
Дик взял Долли за подбородок и приблизил к ней свое лицо. Что он хочет сказать? Почему так пристально смотрит на нее? Неужели он мог догадаться о ее самых тайных мечтах?! Долли тревожно заглянула в глаза Дика, но не смогла прочесть ответа в их темной непроницаемой глубине. Затаив дыхание, она ждала его слов.
— Не знаю, можно ли назвать это «рыком», — произнес он хрипло, — но что-то похожее на него у тебя начинает пробиваться. Просто тебе до сих пор не встретился мужчина, способный разжечь огонь, заложенный в твое сердце матерью-природой.