Стремление найти цель таким явлениям приводит к очевидному выводу: цель – позволить неудачникам и посредственностям войти в сферу искусства. Однако если взглянуть глубже, то можно увидеть и нечто худшее: попытку заставить вас сомневаться в собственном чувственном восприятии и в здравости своего ума.
Искусство – избирательное воссоздание реальности согласно авторскому видению метафизических ценностей. Заметьте, каким видением человека, жизни и реальности современное искусство заражает людей, особенно молодежь, которые впервые широко открытыми глазами смотрят на жизнь и открывают ценности именно в сфере искусства.
Сегодня мотив, который влечет людей к искусству, – поиск наслаждения – заставляет их бежать от него сломя голову. Они бегут к серой, тусклой и бессмысленной ежедневной рутине, без средств облегчить ее, без ожиданий и удовольствий. Вскоре они перестанут задаваться мучительным вопросом: «Что сегодня посмотреть? Что почитать?» Вместе с искусством они отбрасывают свое представление о ценностях и забывают, что они вообще когда-то надеялись их найти и реализовать.
Человек, желающий понять реальность, искал вдохновения. Но нашел не только презрение и отвращение, но и ужас, возмущение и такую порцию скуки и ненависти, что все что угодно лучше увиденного, даже пустота существования, лишенного стремления к ценностям.
Если вам интересно, что не так с современными людьми, подумайте над тем, что никакой лабораторный эксперимент не смог воспроизвести состояние утраты ценностей.
Последствия бывают разные. Вот некоторые.
В опросе The New York Times от 21 марта 1966 г. приводятся высказывания обозревателей, которые говорят, что у 40–50 % студентов колледжей есть наркотическая зависимость:
«На самом деле никто даже приблизительно не знает, сколько студентов употребляет наркотики. Но все согласны с тем, что их число возросло, увеличиваясь последние несколько лет, и никто не знает, что с этой ситуацией делать…»
«Употребляющие наркотики в основном изучают гуманитарные и социальные науки, и чаще всего английский язык. Гораздо меньше зависимых среди студентов с факультетов естественных наук…»
«Среди наркоманов много не до конца определившихся “левых”, разочарованных американскими действиями во Вьетнаме, взволнованных из-за существования негритянских гетто и утомленных конвенциональным подходом в политике. Они не присоединяются к Корпусу мира, который, как выразился один из студентов, “для бойскаутов”».
«Их отцы чаще всего относятся к высококвалифицированным специалистам либо к “белым воротничкам”. Они не бедствуют. Психолог из Калифорнии говорит, что дети голливудских сценаристов употребляют наркотики гораздо чаще, чем другие группы подростков».
«Принимающие ЛСД говорят о растворении эго, встречи с подлинным “я”, обнаружении истинного религиозного опыта, состоянии предельной честности с самим собой и понимании того, что все знание о себе, – это обман…»
«Почему они часто бросают колледж и присоединяются к культу ЛСД, чтобы наблюдать за природой, периодически впадать в безумие и изучать философию, представляющую из себя странную смесь дзена, Олдоса Хаксли, экзистенциализма и остатков ориентализма? Доктор Джон Уолмер, директор клиники психического здоровья в Университете штата Пенсильвания, предполагает, что “хронически несчастным людям наркотики приносят облегчение от мира без цели”. Джордж Гаффни, заместитель комиссара по борьбе с наркотиками, говорит, что студенты принимают наркотики из-за “нарастающего неуважения к власти, профессорам, которые не заботятся о своем моральном авторитете, и нарастающего влияния битников”. Доктор Харви Паулсон, директор психиатрической клиники в Калифорнийском университете (Беркли), отмечает “общую связь с движениями мистиков”…»
«Студент из Университета штата в Сан-Франциско, скорее всего, ответил за все поколение, когда сказал, что курит марихуану и употребляет ЛСД, “поскольку нет причины этого не делать”. Он был абсолютно уверен, что это так».
Кто в современной культуре дал бы ему повод думать иначе?
Вот другой аспект того же явления (The New York Times, 29 декабря 1964 г.):
«Число подростковых суицидов и попыток его осуществить – источник тревоги для большого числа врачей, работников образования и родителей. Принстонский университет принял еще одного психолога на полную ставку; другие школы расширяют уже имеющиеся услуги; в Колумбийском университете число студентов, ищущих профессиональную помощь, за последние 10 лет утроилось…»
«Удивительно открытие докторов из Корнеллского университета: у пациентов-студентов, учившихся на отлично, больше всех было суицидальных наклонностей. Студенты, не задумывающиеся о суициде, нередко учились плохо. Способные студенты слишком часто требуют от себя гораздо больше, чем профессора или университет».
Студенты требуют от себя – или от жизни? Вероятнее всего, чем умнее студент, тем больше интеллектуального яда современности он впитал: будучи способным, он слишком ясно увидел свое неприглядное будущее, и, будучи слишком молодым, чтобы найти противоядие, он не смог противостоять перспективе.
Когда культура направлена на разрушение ценностей, всех ценностей, то есть ценностей как таковых, то дальше идет только психологическое разрушение человека.
Мы часто слышим, что сейчас лишь период трансформации, замешательства и роста и что лидеры современных интеллектуальных тенденций пребывают в поиске новых ценностей. Кое-что все же заставляет усомниться в их мотивах. Когда ученые эпохи Возрождения пришли к выводу, что псевдонауки Средних веков не имеют достаточного обоснования, то они не пытались захватить их и нажиться на их престиже: химики не стали называть себя алхимиками, а астрономы – астрологами. Однако современные философы так себя называют, в то же время разрушая суть философии, то есть учение о фундаментальных, универсальных принципах существования. Когда такие люди, как Огюст Конт и Карл Маркс, решали заменить Бога обществом, они не позволили себе называться теологами. Когда новаторы в эстетике XIX в. создали новую форму литературы, то назвали ее романом, а не «антипоэмой», в отличие от посредственностей, которые сегодня пишут «антироманы». Когда художники-декораторы разрабатывают новую ткань или линолеум, то не вешают их на стену в раме и не называют их «отражением чистой эмоции».
Представители современных движений стремятся не донести до вас свои ценности, которых нет, а разрушить ваши. Нигилизм и разрушение – практически явные цели современных тенденций, и ужас состоит в том, что этим тенденциям ничто и никто не препятствует.
Кого винить? Всех тех, кто боится открыть рот. Всех тех, кто понимает, но стремится к компромиссу и таким образом одобряет столь глобальное зло. Всех интеллектуальных лидеров, которые боятся уйти в сторону от сегодняшней культуры, зная, что она насквозь прогнила; которые боятся проверить, поставить под сомнение и отказаться от ее основных предпосылок, видя их результаты; которые боятся выйти из общего течения, зная, что оно наполнено кровью; которые преклоняются, уклоняются и отклоняются от наступления бородатых, накачанных наркотиками варваров.
Возможно, сейчас вы задаетесь вопросом: где решение и противоядие? На этот вопрос я отвечаю: в другом месте. Ответ лежит за пределами господствующего сегодня культурного течения. Имя противоядию – объективизм.
12Всеобщая балканизацияАйн Рэнд
Лекция прочитана на Форуме Форд-холла 10 апреля 1977 г.
Вы когда-нибудь задумывались над тем, как гибнет цивилизация? Не о причине гибели, ведь основная причина всегда философская, а именно о процессе, то есть конкретных средствах, при помощи которых все собранные знания и вековые достижения стираются с лица земли?
Непросто представить или поверить в возможность гибели западной цивилизации. Большинство людей мало в это верят, несмотря на фильмы ужасов об исчезновении мира из-за ядерного взрыва. Хотя мир никогда не разрушался внезапной катастрофой. Созданные человеком катастрофы не внезапны: они – результат медленного, длительного, постепенного процесса, который можно отследить задолго до его кульминации.
Позвольте напомнить, что нет такого явления, как исторический детерминизм. Миру необязательно продолжать движение к катастрофе. Но, пока люди не изменят направление своей философии, на что у них еще есть время, беды не миновать. И если вас интересует конкретный путь, ведущий к катастрофе, то есть начало конца, то сегодня его прекрасно видно.
В газете The New York Times от 18 января 1976 г. вышла статья под названием «Беспокойные племена Европы» (Europe’s Restive Tribes), где колумнист Сайрус Лео Сульцбергер в тревожном недоумении выступает против явления, которого он не понимает: «Неприятно возвращаться из Африки и видеть старый, развитый европейский континент утопающим в трайбализме, тогда как новые африканские правительства прикладывают огромные усилия для обуздания власти племен и подчинения их таким более крупным образованиям, как нация и государство».
Под «трайбализмом» автор статьи подразумевает распространяющиеся по Европе сепаратистские движения. Он заявляет:
«Несомненно, это любопытный феномен современности, когда многие территории, ранее могущественные и значимые, сегодня отчаянно стремятся уменьшить остатки собственной мощи… Нет логического обоснования тому, что Шотландия, которая раньше гордилась своей принадлежностью к Британской империи, пока та владела территориями от Калькутты до Кейптауна, сейчас пытается отделиться от остатков великого прошлого на периферийном европейском острове» (курсив добавлен).
Все же логичное обоснование развалу Великобритании есть, но мистер Сульцбергер не видит его, так же как не видит значимость великого в ее прошлом. Он – журналист, специализирующийся на европейских вопросах, и, как добросовестный репортер, он обеспокоен тем, что считает в корне неправильным, но, как либерал, не может это неправильное объяснить.