Одри, задыхаясь, стала медленными вдохами заглатывать воздух в опустошенные легкие. Ей казалось, что прошла целая вечность. Спина была холодная и влажная, а ноги — ватными.
— Можете меня отпустить, он уже ушел…
Одри поняла, что все еще держится за локоть Хэлла и быстро, словно обжегшись, отдернула руку. Взглянула на Хэлла. К этому времени глаза девушки успели привыкнуть к полумраку, парящему внутри шкафа, и она довольно отчетливо видела его лицо. Он стоял и смотрел на нее молча и как-то странно. А потом на Одри нахлынула действительность.
Она глубоко вздохнула и выпалила со злостью:
— Черт побери, что вы вытворяете, мистер Роджерс?! Как вы посмели втянуть меня в это идиотское представление?! Вы слышите меня? — почти крикнула она, потому что Хэлл продолжал хранить молчание, не давая ответа ни на один из вышеперечисленных вопросов.
— Безусловно, я вас слышу, — спокойно подтвердил он.
— Тогда отвечайте, зачем вы это сделали? — Одри так стиснула кулаки, что ногти впились в ладони.
— У меня не было иного выхода. Уилсон не должен был нас увидеть.
— Нас? Вы говорите «нас»?! — Одри задыхалась то ли от недостатка кислорода, то ли от возмущения. — Вас — это понятно, а при чем здесь я?!
— При том…
— О-о-о… — простонала она, уже проклиная тот день, когда ноги принесли ее в детективное агентство Роджерса.
— Послушайте, мисс Хэтчер, — зло сказал он. — Мне, так же как и вам, не нравится эта нелепая ситуация, но у меня, повторяю, не было выбора! Вы мне не оставили выбора! Я велел вам либо уматывать из города, либо сидеть дома и не высовывать носа на улицу. А что делаете вы?
Роджерс медленно, но неотвратимо надвигался, а его голос делался все более грозным. Он был неумолим, как злой рок, и обвинял ее, словно самый пристрастный судья, и Одри, не выдержав натиска, попятилась. Ее нога сразу же наткнулась на какую-то железку, и девушка, неловко взмахнув руками, стала падать. Падала она недолго и, не успев даже толком испугаться, поняла, что ее жизнь и здоровье волшебным образом находятся вне опасности. И все потому, что Хэлл Роджерс успел вовремя среагировать и поймал бедняжку.
— Вы что, решили покончить жизнь самоубийством? Здесь полный шкаф металлолома!
— Это не металлолом, а тренажеры… — слабым голосом поправила его Одри.
Она вдруг осознала, что находится слишком уж близко от Хэлла Роджерса. Да что значит «близко», если она прижата к нему так крепко, что непонятно, где кончается его горячая плоть и начинается ее?!
— Может, вы меня все-таки отпустите, мистер Роджерс?
— При условии, что вы опять не кинетесь на эти железки, — прижав губы к самому ее уху, произнес он.
Ухо и шею Одри обдало жарким дыханием. По спине тут же пробежал приятный холодок, а кожа покрылась мурашками. Внутри что-то мелко затряслось, словно кто-то зацепил натянутую струну. «Наверное, в этом шкафу закончился весь кислород», — вяло подумала она, чувствуя, что в голове сильно зашумело, а сердце заколотилось где-то в области горла.
— Ну, даете слово?
— К-к-какое такое слово? — Пальцы Одри бессознательно вцепились в рубашку на груди Хэлла. — О чем это вы?
— Проклятие… — тихо сказал он и жадно впился горячими губами в ее губы.
На мгновение Одри оцепенела. Но Хэлл Роджерс настойчиво и страстно терзал ее губы, требуя ответа, и он его получил. Одри показалось, что внутри нее что-то щелкнуло, и со сдавленным стоном девушка приникла к мужчине, ответив на поцелуй. Иначе чем умопомрачением это не назовешь, но сейчас ей было абсолютно все равно. Имели значение лишь жар и запах его тела, алчущий рот и ладони, казавшиеся грубыми и нежными одновременно… Эти ладони пробрались под блузку и сжали бока… Но они не могли остановиться и скользнули выше, к груди. Ах, какое наслаждение!.. Век бы не вылезать из этого замечательного шкафа!..
Но вдруг в мозгу Одри взвыла тревожная сирена, и она изо всех сил оттолкнула стоящего рядом мужчину.
— Хватит! — взмолилась девушка, и ее голос упал до жалобного шепота: — Перестаньте…
Роджерс перестал; его ладони неохотно выскользнули из-под блузы, но тем не менее не отпустили ее окончательно. И правильно сделали, потому что Одри держалась в вертикальном положении только благодаря его поддержке.
— Я думаю, и вам, и мне трудновато будет найти оправдание этому… гм… порыву, — мрачно сообщил Хэлл, пока Одри, прикрыв глаза, пыталась прийти в себя.
— Молчите!.. — Глаза девушки распахнулись, она яростно отбросила его руки и принялась лихорадочно поправлять одежду. Потом провела руками по волосам, проверяя, насколько пострадала прическа.
— Я-то молчу, только, как вы это себе самой объясните… — протянул Роджерс, следя за нею, как кот за мышью. Желание по-прежнему бурлило в его крови, словно по венам бежало шампанское.
— Это просто от… от облегчения, что все обошлось!
— Обошлось? — иронично переспросил он. — И часто такое с вами случается? То есть я хочу сказать, что бедняге Тому не позавидуешь, раз его невеста каждый раз при… облегчении выкидывает такое…
— Молчите, черт бы вас подрал! — прошипела она разъяренно. — Это случилось со мной в первый раз! И все по вашей вине!
— Во второй, — тем же ленивым тоном поправил ее он, не реагируя на обвинение.
— Я имею в виду, что я никогда прежде «не выкидывала» ничего подобного! До вас моя жизнь вообще была абсолютно нормальной. А теперь все идет кувырком!
— Но ведь это вы пришли ко мне за помощью, я не навязывался, — напомнил он.
— Я помню об этом! — Щеки Одри вспыхнули. — И, ради бога, оставьте этот дурацкий снисходительный тон!
— Тон я могу оставить, — сказал Хэлл, — только разве вам станет от этого легче? У вас, мисс Хэтчер, кажется, скоро свадьба… Кстати, когда именно?
— Зачем вам это знать? — дрогнувшим голосом спросила Одри.
— Пришлю поздравление!
— Не стоит беспокоиться, — глухо произнесла девушка. Глаза ее стали наполняться слезами, и она отвернулась. Нет, все-таки этот мужчина был прав в своих опасениях, и она действительно сумасшедшая. Сумасшедшая и распущенная! Стоит только вспомнить, как она только что активно содействовала его притязаниям на ее тело! Сначала она накидывается на него, как разъяренная кошка, кипя от злости и возмущения, а через минуту уже тает как мороженое в объятиях этого мужчины.
— Да не убивайтесь вы так, мисс Хэтчер. Всякое бывает.
— Всякое?..
— То есть я хотел сказать, что, возможно, вы и правы. Слишком много адреналина. Это и моя вина, мисс Хэтчер. Впредь постараюсь держать себя в узде…
— Заткнитесь! — Глаза Одри сузились от злости, а слезы моментально высохли. Не хватало еще, чтобы он начал ей сочувствовать, Уж она как-нибудь обойдется! — И, может быть, мы все-таки вылезем из этого дурацкого шкафа? — процедила она.
— Отличная мысль! — Он толкнул дверь, и они оказались на свободе.
Глава 8
Едва Одри вывалилась из проклятого шкафа, как тут же бросилась в крохотную туалетную комнатку. Она успела заметить, что Хэлл выбрался вслед за ней и двинулся в противоположном направлении — к окну. Девушка закрыла за собой дверь и остановилась напротив зеркала. Когда она поправляла макияж и расчесывала волосы, руки у нее противно дрожали. Но вот теперь ее внешний вид будто бы в полном порядке, но она все еще медлила, не в силах отыскать в себе мужества выйти и снова показаться на глаза этому мужчине. И почему он так странно на нее действует, этот циничный грубиян?
Одри глубоко вздохнула и дернула ручку. Взгляд девушки быстро обежал кабинет и остановился на детективе. Тот стоял, привалившись бедром к столу Тома.
— Уилсон уехал, — сообщил Хэлл.
— Да неужели?
Сообщив Одри эту «горячую» новость, Хэлл стал заниматься тем же, чем он, очевидно, занимался до ее появления: поглядывать фотографию, про которую сама Одри успела уже благополучно забыть: «Том и Одри на семейном ужине в доме Клиффорда». Налюбовавшись вдоволь, он, не глядя, поставил ее на столешницу.
— Вы замечательно смотритесь вдвоем, — усмехнулся он.
— Спасибо, — сдержанно поблагодарила его она, обошла стол с другой стороны и переставила фотографию на ее прежнее, законное место. — Итак, мистер Роджерс…
— Итак? — Приподняв бровь, он с насмешливым удивлением оценивал ее маневры.
— Я все еще жажду получить объяснение по поводу вашего вопиющего поведения!
— Какого именно? — предельно вежливо поинтересовался Хэлл, и Одри тут же подумала про поцелуй, потому что он тоже входил в понятие «вопиющего поведения».
Девушку моментально захлестнула волна смущения.
— Сами знаете какого! Мало того что вы совершили незаконное проникновение в офис Томаса Уилсона, вы еще и меня втянули в это… В этот… В эти…
— В эту авантюру, — словно сжалившись, подсказал он, и Одри подумала, что сейчас просто взорвется от переполнившего ее возмущения.
— Просто скажите, зачем вы это сделали. Или вы так развлекаетесь?
— Помилуйте, разве это развлечение?
— Вы всегда так ведете ваши… расследования? — сдерживаясь из последних сил, поинтересовалась Одри.
— Как так?
— Ну, врываетесь без предупреждения в чужой офис, хватаете свою клиентку и заталкиваете ее в шкаф?
«А еще вмешиваетесь в ее личную жизнь, приказываете, что делать, и целуете так горячо, что в голове мутится…» — добавила она про себя. И это был еще неполный список претензий, который она могла бы предъявить детективу Роджерсу!
— Я действую так в самых крайних случаях… — все так же хмуро пробурчал он.
Только теперь Роджерс довольно четко осознал, насколько превысил собственные полномочия, Джереми Смит с него просто голову снимет за подобное самоуправство. И будет прав! У него было только одно оправдание: когда он добыл информацию об истинной деятельности Томаса Уилсона, то просто голову потерял от страха за жизнь этой девушки. Именно в этом состоянии он и пребывал, когда увидел ее, входящую в офис Уилсона-младшего. После этого в мозгу Роджерса наступило временное затмение, в связи с чем он и стал действовать, полагаясь лишь на примитивные инстинкты. Хэлл был уверен, что Одри в опасности, а потому ему во что бы то ни необходимо было спасти эту глупышку. И не имело никакого значения, каким образом это спасение произойдет!