Одно любимое маори стихотворение, плач женщины по мужу, так описывает гибель Мауи:
Гложет меня печаль,
Что нет тебя больше со мною, любимый,
На берегу Те Коити,
На берегу, где когда-то пылал костер
В честь Поватири, славного предка.
Смерть, увы, не нова.
В давние-давние дни
Из-за смешка трясогузки
Она настигла Мауи и раздавила его...
В современных общинных домах маори на резных деревянных стенах представлены сцены из приключений Мауи. Вот пойманное в силок солнце с двумя свисающими веревками; огромная рыба и Мауи, стоящий над ней с вызывающе высунутым языком (таков был обычай воинов); и Великая Хина, мать смерти, распластавшаяся во сне с торчащими из ее лона ногами героя.
После таких приключений разве удивительно, что слава Мауи широко разнеслась по Тихому океану? Четыре далеко друг от друга расположенных острова — Гавайи, Яп, Новая Зеландия и Мангарева — образуют вершины четырехугольника, заключающего в себе тринадцать миллионов квадратных миль моря и суши. На этой площади известно имя Мауи. Надо сказать, что в Меланезии и Микронезии местные любимцы часто успешно соперничают с Мауи в популярности и совершают деяния, подобные его деяниям. Истинная родина нашего героя — Полинезия. Отсюда происходит подавляющая часть многочисленных рассказов о Мауи. Чаще всего он предстает перед нами как неподчиняющийся никому, склонный к беззаконию юнец, чьи поступки вместе с мотивами взошли на здешней почве. В этих рассказах люди бессознательно отразили общественные и личные конфликты своего бытия.
Мауи популярен по многим причинам. Прежде всего, конечно, очень интересно слушать рассказы о герое, который решал привычные проблемы полинезийской повседневности, только в преувеличенном, фантастическом масштабе. Когда зять досадил ему, что за месть придумал Мауи! Он превратил его в собаку! Когда он отправился рыбачить, его рыболовный крючок выудил ни больше ни меньше как часть подводного мира. Выйдя на птичью охоту, он поймал в силок солнечного бога. Даже выполняя такое простое поручение, как принести в деревню горящих углей, он умудрился вызвать мировой пожар. Кроме того, во всех этих историях рассказывается о происхождении различных вещей, и какая другая система обучения столь приятна и развлекательна?
Мауи — величайший из всех полинезийских колдунов. Поэтому прочие колдуны до сих пор с надеждой на успех используют магические заклинания Мауи для достижения своих целей, более скромных и обыденных, чем у знаменитого героя. О проделках и подвигах Мауи упоминают поэты, драматурги, рассказчики родословных, ораторы и политики, чтобы продемонстрировать свою эрудицию, чтобы заинтересовать аудиторию и польстить ей, показывая, что она понимает все намеки, сколь бы завуалированными они ни были.
В наше время один верховный самоанский вождь употребил двусмысленный намек при восхвалении губернатора своего острова, сравнив его с Мауи. Оба деятеля, пояснил он мягко, заботились о процветании народа. Слушатели улыбались. Они прекрасно знали о разногласиях между губернатором и верховным вождем. И они подозревали, что в словах вождя есть скрытый смысл. Ведь благодеяния Мауи нередко были чисто случайными, а на самом деле он просто хотел показать свое превосходство или одурачить всех!
На каждом архипелаге подчеркивают определенные аспекты многогранной личности героя, тем самым обогащая свод сказаний о нем и усиливая его популярность. Жители Туамоту и Маркизских островов склонны выпячивать эротические эпизоды, касающиеся Мауи и его жены-русалки, и образовывать из этих эпизодов бурлескную историю семейной жизни. Тонганцы предпочитают рассказы о том, как Мауи побеждал чудовищ, они умножают число монстров и демонов, с которыми ему довелось встретиться. История Мауи носит универсальный характер. Она способна вызвать интерес любой возрастной, профессиональной или социальной прослойки полинезийского общества. Маленькие дети любят слушать о том, как новорожденного Мауи качали морские волны и как он попал в добрые руки богов, заботливо его вырастивших. У них прерывается дыхание, когда они слушают, как Таранга считает своих сыновей и вдруг обнаруживает среди них пятого мальчика, странного вида и неизвестно откуда взявшегося. Люди всех возрастов любят слушать историю возвращения Мауи в семью, и, идя навстречу их желанию, сказитель обычно два или три раза в течение нескольких минут повторяет этот эпизод. Первый раз — когда Мауи видит свою мать, второй раз — когда он рассказывает ей о своем происхождении и о возвращении домой, и третий — когда мать рассказывает своему мужу и другим людям о новом мальчике. Но как будто и этого недостаточно, Мауи иногда снова повторяет свою историю братьям, когда те пытаются поставить его на место.
Королевские семьи на всех островах включают Мауи в свои родословные. На Гавайях король Калакауа и королева Лилиоуокалани провозгласили его своим предком. "Кумулипо", священная генеалогическая и космогоническая песнь этой семьи, включает эпизоды раздоров Мауи с богами в историю предков короля. Не все жрецы подобны тем маорийским мудрецам, которые презирают мифы о Мауи как россказни простолюдинов. Жрецы не могут просто игнорировать Мауи, а на островах Общества и не пытаются делать это. Они теологически приукрасили, "отмыли" Мауи, превратили восьмиголового колдуна в лояльного, терпимого гражданина, который замедляет бег солнца и поднимает небо для того, чтобы его старшие братья, первые в мире жрецы, имели достаточно времени и пространства воздвигнуть божьи храмы. Мудрецы с острова Раротонга "исправили" одну популярную версию и превратили Мауи в мстителя, который совершает путешествие с целью убить акульего бога. Приемного отца Мауи, верховного бога раротонгского пантеона Тангароа, акулий бог толкнул в грязь и шлепнул по лицу хвостом, в то время как все остальные боги вопили от восторга. В пути Мауи совершает знакомые нам дела — добывает огонь и поднимает небо, но делает это весьма деликатно и богобоязненно.
Для жреческих версий, созданных на Таити и Раротонге, несущественны те части цикла, где Мауи выступает в качестве хитреца, трикстера. Однако большая часть сказаний рисует Мауи как бунтующего юнца, несогласного с окружающим, бросающего вызов социальным и религиозным традициям. Видимо, большинство полинезийцев предпочитают именно такую интерпретацию Мауи. Создавая образ, лишенный конформизма, попирающий все табу, и повествователи, и их слушатели, живущие в строго организованном, упорядоченном полинезийском обществе, испытывают удовлетворение от того, что отождествляют себя со своим героем (так называемый принцип замещения). Что не находит выхода в жизни, может быть выражено в комической сказке. Ведь не случится же ничего плохого оттого, что рассказывается о проделках Мауи, который жил давным-давно, когда мир был совсем иным. Да к тому же в конце концов он умер.
Определенная Мауи судьба делает рассказы о нем еще более социально приемлемыми: ведь бунтовщик наказан за его непримиримое поведение. Да и что в конце концов может случиться с обществом или с миром, если даже какой-нибудь сверхчеловек, подобный Мауи, стал бы делать, что ему заблагорассудится? Предположим, каждый уродливый мужчина, как Мауи, заставил бы свою хорошенькую жену обменяться с ним лицами, сказав ей, что теперь она сможет победить любого мужа. Хорошенькое лицо ей ни к чему, а вот лицо Мауи, обожженное богиней огня, придаст ей более представительный вид. Мауи бунтовал в большом и малом, против всего, что его не устраивало, против порядков в обществе и в мире. Он был предателем своего класса в аристократическом обществе, был индивидуалистом, попиравшим законы природы и общества, он неправильно употреблял свои сверхъестественные, но разрушительные способности с намерением переделать мир соответственно собственным прихотям и доказать свое превосходство.
Были три основные причины того, что все проделки Мауи приводили к конфликтам. Первая — это та, что в полинезийской истории он застал период первооткрытий. Начальный взрыв энергии, заключившийся сотворением мира, уже миновал, и боги отдыхали, хотя звезды еще находились в полном беспорядке, солнце носилось по небу по неустойчивой орбите, а небеса нависали низко над землей, задевая высокую траву и вершины кустов. Обитатели земли, которых лишь одно поколение отделяло от создавших их богов, покорно принимали эти условия. Кто кроме Мауи мог себе представить, что они могут быть иными? И, подобно всем пионерам-первооткрывателям, Мауи должен был замахнуться почти на все сущее, чтобы добиться успеха. Частично поэтому он не мог позволить себе честной борьбы, он извлекал пользу из своего родства с богами и дурачил их.
Вторая причина — это природа Мауи. Он был полубогом-получеловеком — не вполне человеком, но и не вполне богом. Всю жизнь он разрывался между двумя своими натурами. Заботливо воспитав Мауи, его приемные родители-боги укрепили его божественную часть и увеличили ману. Но будучи частично человеком и еще только подростком, когда он сделал выбор, Мауи захотел соединиться со своей матерью и братьями на земле и покинул богов, чтобы разделить свою судьбу с жителями земли. Но и среди людей он оказался чужаком. Они относились к нему подозрительно, его поведение их пугало. Поступки Мауи можно было бы рассматривать как поступки полубожественного существа, завершающего устройство мира и несущего благодеяния человечеству. Но большинство полинезийцев обращают мало внимания на практические результаты его приключений, проявляя больше интереса к подробностям его сражений и магических состязаний с богами.
Третья, важнейшая мотивировка поведения Мауи заключается в том, что он был недоноском и самым младшим из всех братьев в семье. А самый младший сын теоретически обладал наименьшей маной и соответственно наименьшим весом в обществе. Выкидыш или кровотечение у женщины могли привести к большим неприятностям, могли привлечь злых духов, которые очень досаждали полинезийцам. Эти существа любили рыскать вблизи домочадцев такой женщины или ее родичей и вытворять злые проделки. Они коварны и злокозненны, потому что им было в свое время отказано в полном девятимесячном сроке ношения матерью, они были лишены всех ценностей бытия и жизни в рамках семьи. Иногда эти духи — плоды союза женщины с акулой или каким-либо другим существом. Порой иному колдуну случается покорить такого духа и использовать его для черной магии или предсказаний будущего. В потенции Мауи был одним из таких духов. Но мольба его матери, ее слезы у океанского берега над завернутым в волосы недоноском, которого она сочла мертворожденным, его удачное спасение богами — все это смягчило натуру Мауи и не дало ей стать тем, чем ей было предназначено стать. Однако когда Мауи, оставив богов, вернулся в семью и понял, что он не принят людьми полностью, его природная злонамеренность и непостоянство, свойственные всем духам, проснулись. Его сверхъестественная энергия растрачивалась в юношеских выходках всемирного масштаба, пока он не столкнулся с еще более извращенным и могущественным существом — с богиней смерти.