На Лаау-хаеле-маи!
О Кукаилимоку! О Канехунамоку!
Правитель и вождь всего острова, Живущий на нем!
Тысячи теперь покидают Лаау-хаеле-маи,
Обремененные горем и невзгодами,
Унося на руках детей,
Оглядываясь на Куаихелани,
На плавучий остров в синеве моря,
В темной голубизне моря Кане!
Кроме му и менехунов в гавайской мифологии есть и другие таинственные племена крошечных человечков, такие, как ва, вао и ээпа.
Различные племена в большей или меньшей степени наделены как чертами сверхъестественными, так и действительно присущими людям. У каждого племени свой район поселения, свои занятия и свои приемы колдовства. Тем не менее для всех племен характерна одна общая особенность: тенденция к смешанным бракам. Вместе с этим перенимались специфические черты другого племени: его предания, легенды, обычаи, занятия. В результате взаимопроникновения менехуны и му могли сообща работать, состязаться друг с другом или объединяться против племен ва и вао (основным занятием которых был лесной промысел). По, оказывая помощь, эти карлики могли становиться такими злобными и капризными, что легче было испросить прощения у бога, чем задобрить маленького чертенка. Даже у такого бога, как Кане, были неприятности с му, а ээпа стали проклятием для всех, кроме колдунов, которые хитростью уговорили их одного за другим превратиться в духов. Ээпа обладали особым талантом к перевоплощению. Многие из них были, подобно Мауи-Тысяча-Проделок, недоносками (умственно отсталых и сумасшедших тоже называли "ээпа").
Племя их, жившее в Уолани в долине Нууану, украло раковину вождя Кихи, с помощью которой он управлял "мириадами богов", как называли многочисленные племена крошечных человечков. По ночам ээпа так сильно дули в таинственно звучавшую раковину, что жители долины стали жаловаться своему вождю. Тогда он приказал одному из пойманных воров, у которого была рыжая собака, украсть раковину у ээпа, за что обещал помилование. Кража удалась, но, возвращаясь назад с трофеем, вор слегка отбил край раковины. Сейчас эта раковина хранится в музее Бишоп. Говорят, что застрявшие в ней человеческие зубы были вырваны Кихой у убитых на поле боя вождей.
Чтобы избежать гнева бесчисленных маленьких богов, гавайцы во время молитв произносят заклинания, в которых повторяется священное число "четыре":
О четыре сотни богов!
Четыре тысячи богов!
Четыре сотни тысяч богов!
Сонм богов!
Боги! О, придите!
Вас ждет работа!
На других островах Полинезии также живут племена, по внешнему виду и обычаям напоминающие описанные выше. Однако называются они иначе. Полагают, что многие из них с приходом европейцев почти полностью исчезли. А те немногие, что еще сохранились, живут изолированно от всего мира в лесистых и горных районах или на море, ревностно охраняя от вторжения свои жилища. Они живут под землей или в пещерах, не умеют разводить огонь и готовить пищу. Эти племена низкорослы, говорят на странном языке, любят петь, шутить и воровать у людей, для которых они обычно невидимы. Случается, что они вступают в брак с людьми. На них нападают приступы ярости, и тогда они, как по волшебству, вселяются в человека и вызывают болезни.
По ночам они бродят с места на место, строят острова, лодки, возводят каменные сооружения или изменяют окружающий ландшафт. Если рассвет наступает прежде, чем они закончат работу, они бросают ее и уходят на другое место, переселяются в горы и, что бы потом ни случилось, обратно никогда не возвращаются. Дневной свет опасен для них. Каждый путешественник знает, что, попав ночью в лапы этих злых чертенят, он может спастись не иначе, как заманив их в дом и продержав там до рассвета.
Менехуны и живущие в Новой Зеландии пату-паиарехе, голубоглазые, белокурые человечки, любящие красный цвет, пользуются среди иностранцев наибольшей популярностью из-за множества сложенных о них легенд. Как гавайские, так и зарубежные ученые высказывают предположение, что оба этих племени, а возможно и некоторые другие, составляли коренное население островов. Впоследствии они были завоеваны представителями другого народа и другой культуры и были либо истреблены, либо со временем ассимилировались. Однако за достоверность большинства имеющихся сведений трудно поручиться. Трудно поверить легендам, в которых о менехунах говорится как об аборигенах. Вождь Большой Рот (Уахануи) притеснял племя менехунов (легенда их еще называет "вао") и прогнал его к Красному морю. Тогда вооруженные палками менехуны стали бить ими по воде. Вода отошла, и они ступили на землю обетованную, не замочив ног. Там в благодарность за освобождение они принесли в жертву богам овец и свиней. Едва ли нужно пояснять, что эта легенда появилась в XIX веке и рассказана местным жителем-христианином.
Некоторые гавайцы, внешне напоминающие менехунов, объясняют свое сходство происхождением от них. Если только гавайцы не принадлежат к королевской семье, то их родство с менехунами установить значительно легче, чем с макааинанами (гавайское название простонародья) и кауванами (рабы).
Строительство храмов, прудов и дорог велось макааинанами, которые были разбиты на многочисленные отряды, в зависимости от вида работы. На островах Общества слово "менехуне", произносимое как "манахуне", фактически соответствовало значению слова "плебей". Капитан Кук, побывавший на Таити и увидевший там менехунов, упомянул о них в своих записях.
Гавайцы приняли это название, но, вместо того чтобы употреблять его по отношению к простому народу, называют простонародье макааинанами. Менехунами же сказители называют крошечных человечков, которых они окружили ореолом романтики. Героями большинства легенд полинезийской мифологии являются вожди и их жены, а рассказы о менехунах представляют собой замечательный образец фольклора; герои их — маленькие мастера и надсмотрщики, диктующие вождям условия, приемлемые для карликов-строителей. Насколько сказители преувеличивают силу и красоту вождей, настолько они искажают внешний вид маленьких человечков, и без того уродливых и некрасивых. Однако различие между вождями и плебеями было не так уж велико, как об этом повествуют легенды. Вожди с самого раннего детства получали лучшие пищу и уход, чем плебеи, на долю которых приходились остатки еды. А неодинаковые условия жизни влияли и на физическое развитие менехунов.
Овеянные романтикой легенд, менехуны предстают перед нами как простые обитатели Гавайских островов. В мифах, посвященных им, можно найти рассказы о бесчисленных лесных духах и маленьких существах, скрывающихся в горах. О том, как менехунам и духам, с которыми их подчас отождествляют, удавалось укротить нрав вождей, рассказано, например, в легенде о Рате и его волшебной лодке.
Глава VIII. Тафаки — идеал вождя
Кири кура о Тахаки.
Э уру и те Каве ронго.
Те рапаури иа о Хапаи неи, э.
Кири кура о Тахаки, эре, ауи-и-э.
Красная кожа Тафаки,
Она говорит о многом.
О любовное томление Хапаи!
О красная кожа Тафаки!
Эти слова взяты из туамотуанской песни о Тафаки — сыне знаменитого вождя Хемы. Тафаки — это воплощение лучших качеств полинезийского аристократа, его мужественности, красоты, магической силы и характера. Красный — это священный цвет вождей и всего наиболее ценного. Красный — это также цвет Тафаки. Его красная кожа свела с ума многих женщин, а не только одну Хапаи, о которой поется в песне. Кожа настолько примечательна, что красноватая окраска некоторых птиц, рыб, цветов и даже насекомых объясняется тем, что они заполучили когда-то немного кожи или крови Тафаки, чтобы украсить себя. Мужчин с рыжими волосами и красноватой кожей (цвета еху, если говорить по-гавайски) называют на Мангареве тафаками, особенно если они знатного происхождения.
Тафаки-кирикура — это вождь-совершенство, это образец для всех высокорожденных вождей; знатные и незнатные сравнивают с ним тех, кто ими правит. Обязанности, привилегии и титулы вождей часто связываются с именем Тафаки. То, что мангаревский вождь Те-Хау-о-Тафаки достоин эпитета Тафаки, приложенного к его имени, доказывается в вопросах и ответах древней песни:
Кто тот могучий и благородный,
Способный один оказать покровительство
Всей земле Кирихау?
Каждый здесь властью его защищен!
Те-Хау-о-Тафаки — вот покровитель высокорожденный
Всей земли Кирихау.
Каждый здесь властью твоей защищен!
Эта хвалебная песнь помогает простолюдину понять, что под властью такого вождя его жилище и его близкие в полной безопасности. При этом подразумевается, что Те-Хау-о-Тафаки — могущественный и владетельный аристократ, у которого много верноподданных. И они готовы в любой мрмент идти в бой за своего вождя, если другой вождь посягнет на его достоинство или территорию. А прибавление имени Тафаки к собственному усиливает притязания вождя на царственное превосходство и благородство характера.
То, что Тафаки является "вождем вождей", видно из обычая одного маорийского племени устраивать в его честь церемонии, когда умирает вождь. Жрецы обязывают Тафаки, которого племя обожествляет, встретить дух умершего вождя и обеспечить ему достойное место в мире ушедших. Тафаки, кроме того, посылает кита на берег земли этого племени. Таким образом он выражает сочувствие людям по поводу их утраты и снабжает их пищей в тяжелый час.
Сказать приятное вождю, назвав его Тафаки, — значит подчеркнуть, что он красив, исполнен достоинства, что он авторитетный руководитель, что у него знатное происхождение и выдающиеся способности. Но назвать кого-либо Тафаки с иронией, с насмешкой, означает: "Ты ничтожество и выскочка! Ты думаешь, что так же красив и величествен, как Тафаки? Или так же мудр? Сколь много тайных заклинаний ты знаешь? Где доказательства твоей магической силы? Ты сможешь забраться на небо по паутинке или по радуге? Тоже мне Тафаки!"