Тафаки стал таким же, как и прежде, не считая только ступней. И он решил отомстить Нуа, которая предала его, а когда он лишился красной кожи, насмеялась над ним и отвергла его. Приняв облик безобразного старика, Тафаки отправился к Нуа, которая уже обзавелась мужем. В это время тот ловил рыбу, причем неудачно, а Тафаки пришел к Нуа и назвался одним из своих имен, Ира-а-Хема. Женщина высокомерно ответила, что она видит перед собой старого лгуна со зловонным дыханием. Ее муж подумал, что странный старик виноват в неудаче с рыбной ловлей (он был прав), и решил убить его. Однако прежде чем он успел это сделать, Тафаки сбросил облик старика. Нуа захотелось возобновить их прежние отношения, но Тафаки это уже не интересовало. Он отомстил, а плач Нуа стал популярной на Мангареве песней:
Тафаки, Тафаки,
Я Нуа, твоя возлюбленная,
Но Тафаки теперь спит далеко на востоке,
А пища Нуа — печаль,
Краса вернулась к Тафаки,
А я сбилась с пути.
Да, я сбилась с пути и ушла с Ганахоа,
Укравшим меня...
Нуа урок пошел впрок, это видно из другого эпизода. Однажды вместе с подругами она встретила в лесу отвратительного старика. Подруги стали грубо над ним насмехаться, но Нуа их остановила: она помнила печальную историю своей последней встречи с Тафаки Кирикура.
На Новой Зеландии, в Центральной Полинезии и на Гавайях рассказывают разные истории о Тафаки, которые вместе образуют замечательный цикл, связывающий воедино приключения нескольких героев из одной семьи. Здесь Каитангата — дед Тафаки, Хема — его отец, Вахиероа — сын и Рата — внук. Гавайцы считают местом действия этих героев берег Хана и долину Иау на острове Мауи. На южных архипелагах повествователи переносят действие в Гаваики. Это или прародина, смутно идентифицируемая с каким-либо реальным островом, или откровенно мифическая земля. Генеалогия этой семьи, признанная по всей Полинезии, включается в генеалогии исторических вождей и королей. Гавайцы, например, считают, что хитрец Мауи жил на семь поколений раньше своего потомка Кахаи. Тот, в свою очередь, относится к тридцать восьмому поколению, отсчитывая от 1900 года назад. Оба героя упоминаются в числе предков короля Калакауа и королевы Лилиуока-лани в их генеалогической песне "Кумулипо".
В той части мифа, где говорится о поколении дедов Тафаки, больше всего внимания уделено его энергичной бабке по отцовской линии, людоедке. Она покинула верхний мир (часто говорят — луну), чтобы стать женой человека из нижнего мира. Его имя она переделала на Каитангата ("людоед"), показывая тем самым, что он предпочитает такую же, как и она, диету. Молодые, принадлежавшие в буквальном смысле слова к разным мирам, постоянно ссорились, причем не по поводу каннибализма. Сказители расходятся в толковании того, что стало последней каплей в переполненной чаше и привело к разрыву. Одни говорят, что Каитангата возмутился, когда жена поставила перед ним в качестве деликатеса легкие одного из его родственников. Другие — что семейная жизнь стала для них бесконечно повторяющимися неприятными обязанностями убирать за сыновьями — их звали Пуна (Пунга) и Хема, — которые то ли были плохо обучены справлять нужду, то ли просто были еще малы. Иногда Каитангата уходит, не в силах больше терпеть, иногда жена бросает его. Гавайцы рассказывают, что первой ушла она, вернулась домой на луну, однако замешкалась, и Каитангата успел схватить ее и сломать ей ногу. Теперь ее называют Хина-Ходящая-по-Луне. Говорят еще, что она живет в Кахики — той земле, откуда семья Пеле перебралась на Гавайи.
На Таити и Туамоту, по-видимому, хотят больше услышать об этой людоедке с луны. Поэтому тамошние сказители, чтобы растянуть миф, делают ее не матерью, а бабкой Пунги и Хемы. Один таитянский сказитель, не согласный с другими, по-своему интерпретирует характер этой людоедки и самую природу ее каннибализма. Защищая людоедку, он говорит, что она не была таковой, пока ее не бросил муж. А затем она возненавидела всех мужчин, стала заманивать их в свою пещеру, соблазнять, а потом пожирать. Она съела всех своих детей, за исключением двух. Сын скрылся от нее в море. Дочь Хина, возлюбленного которой мать съела, была спасена Ноа — Волосатым, вышла за него замуж, и у них родились Пунга и Хема. Сказитель говорит, что, до того как вкусы этой богини стали столь извращенными, она носила славное имя Хаума. Позднее люди стали звать ее Нона, Длиннозубая: преследуя своего сына, она ударилась головой о коралл, и от этого у нее выросли два клыка. У гавайцев есть богиня, имеющая отношение к Пеле — богине вулканов (иногда — ее мать), чье имя — Хаумеа. Она имеет смутное отношение к лунной женщине Хине или идентифицируется с ней. Видимо, так гавайцы пытались связать родственными отношениями семьи Пеле и Тафаки.
Теперь интерес перемещается к следующему поколению героев, к поколению Пунги и Хемы (или одного Хемы). Основная функция этого поколения в цикле — подготовить события, которые произойдут со следующим, важнейшим в мифе поколением Тафаки и Карихи. На некоторых островах Пунга вообще не упоминается во всем цикле; в этом случае Хема является отцом и Карихи, и Тафаки. На тех же островах, где Пунга сохраняется в мифе — как брат Хемы, Тафаки — сын Хемы, а Карихи — сын Пунги. Кроме того, Тафаки обычно единственный сын в семье, в то время как Карихи может иметь нескольких братьев, которые действуют как группа задир по отношению к Тафаки. Этим событиям предшествуют ссоры Пунги с Хемой и враждебность, возникшая между их женами. Эти женщины поют одна другой язвительные хвастливые песни, каждая заявляет, что ее дети красивее и в дальнейшем больше прославятся.
Но еще до того как сыновья были зачаты, происходит инцидент, предопределяющий будущее соперничество Тафаки и Карихи. Этот инцидент, по-разному включаемый в цикл, связан с поимкой красной вши и черной вши и их последующим съедением. В действительности это лишь одна из вариаций мотивировки того, что Карихи завидует Тафаки и убивает их отца Хему. Напомню, что мать молодых людей попросила их выдавить карбункул на ее шее, разжевать его и съесть и что Карихи отказался, а Тафаки сделал это и был вознагражден сильной маной. За пределами Раротонги сказители связывают аналогичный эпизод с поколением отцов Тафаки и Карихи. Они полагают, что необычайная мана Тафаки была получена не в результате какого-либо события его юности, а предопределилась еще до его рождения. Вот мангаревская версия. Пунга и Хема были братьями. Однажды мать попросила их вычесать ей вшей. Сыновья исполнили просьбу. (В старину, как и теперь, это — проявление нежности. Посетитель любой деревни на островах может увидеть такую сцену; может быть, и ему самому предложит такую услугу какой-нибудь малыш, которому понравился приезжий.) Когда Хема поймал красную вошь, а Пунга — черную, мать попросила каждого съесть пойманное насекомое. В жизни такая просьба не является необходимой: ловец вшей получает свою добычу в награду. Правда, если у него хорошие манеры, он великодушно раздавит одну вошь для хозяина или кого-нибудь, сидящего поблизости. Но в мифе мать просит об этом сыновей, а Пунга отказывается по необъяснимой причине, если не считать, конечно, что так нужно для развития сюжета, Хема же выполняет просьбу. За это проявление сыновнего послушания его жена приносит ему краснокожего сына Тафаки. А жена Пунги рожает обыкновенного мальчика, "просто земного вождя", непохожего на Тафаки, у которого были и человеческие и сверхъестественные свойства. Таитянские сказители считают, что эпизод со вшами имел место до того, как Хема и Пунга обзавелись женами. В награду за уважение к матери Хема получил в жены богиню, а Пунга — всего лишь земную женщину. Богиня родила Тафаки, а земная женщина — Карихи.
Тот сказитель с Туамоту, который устраняет из мифа Пунгу, излагает эпизод с ловлей вшей по-иному. Хема влюбился в Хуаури, любимую дочь двух сверхъестественных существ из нижнего мира. (Она, следовательно, по рангу знатности была выше любого земного мужчины.) Отец отговаривал девушку от брака с Хемой: "У этого мужчины нехорошие намерения; он человек из верхних долин: у него дурные привычки, он бездельник. Кто из вас двоих будет кормить детей, когда они родятся? Кто будет добывать им пищу, когда они подрастут? И ты увидишь, когда придет время, что вашему сыну придется взяться за очень трудное дело — разыскивать своего пропавшего недостойного отца". Все же Хуаури вышла замуж. Из-за недобрых слов отца молодые решили жить у Хемы в долине. Перед тем как Хуаури оставила родительский дом, мать попросила ее вычесать вшей и съесть красную и черную вошь и таким образом определить природу ее будущих сыновей Тафаки и Карихи. Хуаури исполнила просьбу матери.
Чтобы двинуть сюжет и обеспечить Тафаки возможность совершить свое важнейшее деяние — спасение отца, Хему надо оторвать от жены и сына. Сказители с Туамоту используют для этой цели духов. Те хватают Хему за то, что он ступил на "отдаленную и протяженную прибрежную землю Лунный Свет в Песках. Эту землю духи используют для своих колдовских сборищ, поэтому она табу для людей. Каждый, кто там появится, будет убит духами. Таким образом эта земля стала пристанищем для всевозможных крабов" и, естественно, искушением для рыбаков. "Мириады духов схватили Хему и утащили его в землю Матуаури. Там они сделали Хему сиденьем в отхожем месте, а глаза вырвали и отдали дочери Пуны — вождя духов нижнего мира, чтобы светить ими ночью".
Гавайцы не тратят лишнего времени, чтобы удалить Хему. Вот их вариант. За четыре месяца до рождения Тафаки в долине Иау Хема отплыл на Кахики, отдаленную от Гавайев землю. В связи с предстоящим рождением сына он должен был получить подарки от своей матери, лунной богини Хины. В Кахики гигантская птица схватила Хему, вырвала ему глаза, чтобы использовать как наживку при рыбной ловле, а тело его бросила в кучу мусора. Один буквально понимающий сюжет сказитель интерпретировал этот эпизод иначе. Хема во время путешествия потерял рассудок, был пленен, обращен в рабство и стал выполнять унизительные работы в отхожем месте. На некоторых островах Хему часто называют Куча Дерьма. Его имя и по сей день ассоциируется с безобразными болезнями. Вот отрывок из малопонятной гавайской песни. Здесь употребляется несколько слов, которые обычно переводятся как имена с двойным смыслом: