Шелестящие духи Запада,
Кто привел вас к нашей земле?
Поверните назад!
Шелестящие духи Запада,
Кто привел вас к нашей земле?
Поверните назад!
В старых преданиях, дошедших до нас, рассказывается, что вновь прибывшие не были настолько беспечными, чтобы духи незнакомой земли могли застать их врасплох. Те, которые опасались заснуть, клали себе на веки белые раковины. Таким образом они рассчитывали обмануть духов. Ведь, заметив в темноте что-то блестящее, духи подумали бы, конечно, что это не раковины, а белки глаз бдительных незваных гостей.
Но даже если пионеры преодолевали видимые и невидимые опасности новой земли, в их сердцах не утихала ноющая боль, всю тяжесть которой знают лишь истинные искатели приключений. Тоска по дому, по оставленным там друзьям и родичам вечно боролась в их сердцах с жаждой увидеть новые земли и новые лица. Как и другие полинезийцы, маори Новой Зеландии верят, что ветры, летящие от одного острова к другому, связуют их. Тот, кто страстно желает услышать о близком, оставшемся в другой земле, думает, что прилетающий оттуда ветер приносит ему весть. Многие из пионеров могли бы разделить чувства того маорийского вождя, который пел, оплакивая утрату земли предков.
Единственная связь, оставшаяся меж нами, —
Кудрявое облако, плывущее сюда.
Женщина, оставленная мужем в Гаваики, сочинила плач. И во все последующие времена этими словами выражали свою тоску и те, кто остался дома, и те, кто уехал:
Едва наступает вечер,
Я снова вспоминаю того,
Которого я любила,
Хотя он теперь далек от меня.
Здесь, в Гаваики, я слышу голос его отдаленный;
Из-за дальней горной вершины
Эхо несет его из дола в дол.
История этой женщины окончилась счастливо: голос, который она слыхала, звучал не издалека. Ее муж вернулся в Гаваики с необычайным рассказом о своих приключениях. Редко, но бывают такие мореплаватели, подобные мужу этой женщины или Колумбу, чье возвращение разжигает в домоседах желание увидеть новые земли.
Но не все пускавшиеся в плавание достигали земли. Не будь кораблекрушений, было бы меньше героев. Как могли Рата, Тафаки и все другие полинезийцы, следовавшие их примеру, доказать достойным образом свой героизм, если бы им не надо было искать пропавших родичей?
Многие матери и отцы следили за морскими птицами, которые, думали они, как и ветры, приносят вести, и выспрашивали у них об исчезнувших сыновьях. Одна женщина взывала к альбатросу:
Скажи мне, о птица, летящая высоко,
Ты не видела мертвым моего любимого сына,
Разделившего путь со многими из Кахики?
Обвисли перья на лапах твоих,
Обвисли перья на крыльях твоих,
Клюв твой опущен...
О сын!
Хлопающие крылья, свесившиеся лапы и опущенный клюв птицы принесли матери ответ. Ее сын мертв. Она оплакивала его:
Ты — это месяц,
Который больше не взойдет,
О сын мой, сын мой, сын!
Холодный рассвет без тебя начнется,
О сын мой, сын мой, сын!
Те, что пропадали в море или терпели крушение на скалистых отмелях, выносили неслыханные лишения — может быть, потому, что они не теряли надежды. Они знали, что Хина, богиня Луны, особо покровительствует морякам, а море — приют странников и чужеземцев. Не все обитатели моря намерены причинить им зло: полинезиец везде находит родичей, а родичи помогают друг другу.
Я знаю одного человека, а тот знает другого, и ныне живущего на островах. Однажды его лодка затонула в море. Тогда к нему подплыл электрический скат и дал знак сесть на себя верхом. Конечно, этот человек знал, что скат — божество, покровительствующее всему его роду. Когда они подплыли к острову, бог остался терпеливо ждать, а человек поспешил за венком из цветов и благовонным кокосовым маслом. Потом человек натер бога маслом, украсил цветами и увидел, как тот медленно повернулся и уплыл в открытое море...
— Забавная история? — спросил меня мой знакомый и, прежде чем я успела ответить, продолжал:
— Но это, должно быть, правда, потому что я сам несколько раз видел того человека и слышал его рассказ.
Это приключение имеет немало прецедентов в мифологии. Многие ветры, полные легенд, все еще поют о том, как Тинирау, знаменитый возлюбленный Хины, потерял своего любимого кита (в некоторых вариантах — черепаху), на котором он иногда перевозил людей. Да и сама Хина частенько ездила то на черепахах, то на акулах, то на других рыбах. При этом она оставляла на них особые вмятины или метки, сохранившиеся у рыб данной породы до сих пор, что, как мне говорили, свидетельствует о правдивости этих рассказов. В легендах также говорится о том, что случалось с теми, кто умышленно обижал этих полезных животных или не почитал их.
После того как полинезийские пионеры проникли в юго-восточную часть Тихого океана, они стали осваивать ее, закрепившись на островах, которые они заселили вначале. К приходу европейцев потомки пионеров открыли и заняли большинство из Туч Островов, если здесь уместно отнести ко всему ареалу термин, используемый жителями Туамоту (Восточная Полинезия) применительно к своему архипелагу. Некоторые полинезийские острова были заселены лишь незадолго до появления европейцев, другие — уже покинуты жителями, а третьи — заселялись лишь временами. Европейские путешественники, попавшие, например, на острова Феникс или Лайн, встречали лишь крыс да морских птиц. Но они находили отполированные каменные топоры, рыболовные крючки из кости и осыпавшиеся каменные стены и делали ошибочный вывод о том, что полинезийцы только что были здесь.
Одиночные полинезийские путники или изгнанники либо погибли на этих сухих и бесплодных экваториальных атоллах, либо уже покинули их в надежде найти более плодородный остров или достичь какой-то ведомой им цели. Один из таких атоллов капитан Джеймс Кук назвал островом Рождества, потому что провел на нем этот праздник. Это была его последняя остановка перед Гавайскими островами. Возможно, она была последней и для многих полинезийских моряков в предшествующие времена.
Путешествия, открытия и заселение новых островов в Полинезии вызывались различными причинами, и для них находились различные поводы. Младшие вожди вроде героя Ру, презревшего опасности штормового моря, покидали родные острова из-за их перенаселенности. Были и искатели приключений типа Мауи, младшие братья в семье, которых не устраивали перспективы их домашнего бытия, их приниженное по сравнению со старшими братьями положение. Богиня Пеле со своей семьей отплыла из Кахики на Гавайские острова после ссоры с родственницей из-за мужчины, любимого ими обеими. Эти женщины сочли уместным, чтобы их разделил океан.
Засухи вызывали голод, и тогда некоторые семьи уплывали в море в надежде найти остров, где можно прокормиться. В одной маркизской песне говорится о человеке, который покинул родные места, когда наступил голод, и в поисках пищи объехал все острова архипелага. Среди прочего ему рассказывали о том, какой пищей славился раньше тот или иной остров. В этом произведении описываются несчастные люди, гибнущие от голода. Беда пришла из страны Гаваики, что в данном случае означает страну духов.
Из Гаваики пришла мать голода,
Красная Гирлянда пришла.
Она приближается ко входу в дом
И видит людей, неподвижно сидящих,
Свесивших руки между колен,
Жующих цветы.
Кто накормит этих людей?
Она видит худого и истощенного родича,
Видит, как он от слабости
Шатается и умирает.
Войны, происходившие чаще всего на почве раздоров из-за женщин и земли, нередко вынуждали побежденных покинуть остров, если они хотели избежать истребления. Предание островов Манихики и Ракаханга гласит, что некий побежденный воин поселился на этих соседних атоллах. Бежав с Раротонги со своей женой, этот воин поплыл к острову, который несколько ранее во время рыбной ловли открыл его деверь Хуку. Имя воина забыто, но это не имеет значения. Его потомки горделиво называют его Тоа, то есть Воин, Воитель. Готовность Тоа осесть на коралловом атолле свидетельствует о том, что он вряд ли был на Раротонге высокопоставленным вождем. Более знатный муж должен был бы иметь приверженцев и больше уверенности в своем будущем. Он бы лишь временно обосновался на коралловом атолле, а затем бы искал более плодородный вулканический или высокий остров для постоянного жительства.
Не был Тоа и образованным человеком. Он мог передать своим детям и внукам лишь фрагменты священного учения Раротонги. Они были слишком отрывочными, потому что неотесанному воину, мало интересующемуся мудрствованиями жрецов, удалось лишь случайно кое-что уловить. Тем не менее потомки Тоа отшлифовали эти отрывки, чтобы прославить первых поселенцев своей земли.
Люди Манихики и Ракаханги не совсем согласны с раротонгскими учеными мужами в том, что Мауи выудил их острова из морской пучины. Это сделал, говорят они, Хуку, деверь Тоа. Потомки Тоа изменили историю происхождения островов так, чтобы возвеличить самих себя. Драматическое представление, основанное на этой версии, еще и сейчас встречает бурное одобрение зрителей, собирающихся на деревенской площади.
Согласно этой новой версии, Хуку жил во времена первых открывателей земель, так же как и Мауи. Но Хуку раньше, чем Мауи, выудил Манихики и Ракахангу. Однако он рассудил, что острова еще слишком маленькие, поэтому закрепил их на месте и оставил расти. Затем явился Мауи. С помощью дружественной ему морской богини он вытащил на поверхность землю, которая уже подросла после отъезда Хуку. Но когда Мауи осматривал свою добычу, вернулся Хуку. Он, оказывается, увидел сон о выловленной им земле.
Пока он спал, он видел сон,