— А я всего два «бубна» успел расстрелять! — по-простецки сказал Димон и нервно хихикнул: — Человек пятнадцать завалил!
— Благодарю за службу, товарищи! — предельно серьезно сказал я. Играть так играть, у пацанов сегодня реально первый в жизни бой. Я вспомнил свой первый бой в предгорьях Кавказа: после его окончания вот таким же слегка растерянным, слегка восторженным болванчиком полдня проходил, под улыбки старших и опытных товарищей, включая бравых сержантов из моего взвода. Эх, мне бы сюда тех Коляна и Димона, которые вторую чеченскую прошли, — они бы не по записи электронного устройства врагов посчитали, а по отрезанным ушам. Да еще бы сейчас разных трофеев натащили, от перочинных ножиков до видеомагнитофонов! Впрочем, что-то меня в сторону отнесло — откуда у немцев возьмутся «видаки»?
Чтобы гарантированно выйти к своим, надо проехать на восток около пятидесяти километров — здесь и сейчас четкой линии фронта не существовало, фактически генерал Бат вел вдоль шоссе арьергардные бои, постепенно смещаясь к Бобруйску. Не было никаких оборудованных позиций, а фронт узнавался не по окопам с нейтральной полосой, а по череде боев, то затухавших, то разгоравшихся снова. Немцы наступали, мы огрызались, отступали, то и дело контратакуя.
Изменит ли наше появление баланс сил? Да кто ж его знает…
Глава 16
Сергей Наметов чувствовал себя странно — такое впечатление, что по жилам у него не кровь бежала, а боржоми — так все пузырилось внутри от пригасшего восторга и какой-то неясной радости.
Одно было понятно — он с ребятами совершенно случайно угодил в некое хитросплетение событий, прикоснулся к множеству тайн, ощутил на себе, как простое исполнение долга влияет на судьбы. Заметьте: не на его личный удел и даже не на ребят из его отряда, а чуть ли не на весь советский народ!
Громко сказано? Да как бы не наоборот… Побывайте сами в Кремле, в кабинете товарища Сталина, и вы сами ощутите, как тикают часы истории!
И возвращение на фронт тоже не разочаровывало, поскольку боевые задачи перед его ребятишками ставились с интересным условием — «группа осназа лейтенанта Наметова не должна удаляться из района предполагаемого появления объекта Брест-41». Вот так-то.
— Лягин! — позвал лейтенант. — Куликов! Ко мне.
Осназовцы подошли так, будто бестелесными были — проплыли, как призраки.
— Готовимся, пацаны. Выдвигаемся к Марьиной Горке. До станции Пуховичи на машине, а потом крюка дадим, от Свислочи зайдем. Немца в Марьиной Горке нет пока, но завтра-послезавтра он там объявится. Я и подумал: а зачем нам пробираться к немцам в гости тайком, если можно дождаться их на месте?
— Организуем теплую встречу? — ухмыльнулся младлей Куликов.
— Именно! Готовьтесь, ночью двинем.
— Есть готовиться!
Наметов посидел, собирая вещи в дорогу — рюкзак у осназовца тяжел! — а после прогулялся до хозяев — артиллеристов.
В лесочке, что приютил отряд осназа, разместился целый артдивизион — 122-мм гаубицы держали под обстрелом участок шоссе между Минском и Бобруйском, где засели корректировщики с рацией. Появятся немцы — схлопочут. И авиация не поможет — артдивизион с воздуха не выследить, лес и лес кругом. Закрытая огневая позиция.
— Комбатр, здорово! — поприветствовал Наметов командира батареи, молоденького младшего лейтенанта, вчерашнего курсанта.
Мамлей сильно нервничал, ему не сиделось — все ходил, как тот кот по цепи кругом.
— Привет! — махнул рукой комбатр и продолжил свои блуждания вокруг да около. Неожиданно что-то изменилось. Подбежал старшина, командир какого-то там по счету орудия, и доложил, что корректировщики вышли на связь — приближается немецкая автоколонна.
«Ну, начинается концерт по заявкам», — подумал Сергей.
— По местам! — заорал мамлей.
Расчеты орудий начали быстрое, но организованное движение. Наводчики поворачивали стволы орудий, замковые открывали затворы, ящичные выхватывали нужные снаряды, тряпками обмахивали их и передавали подносчикам, те волокли свой груз установщикам…
— По пехоте! Гранатой! Взрыватель осколочный! Буссоль сорок пять, уровень тридцать, прицел шесть-четыре! Первому один снаряд, огонь!
— Выстрел!
Грохнула гаубица, усылая 122-мм подарочек — фугасная граната зашуршала, уносясь вдаль по баллистической траектории.
Секунд через восемь радист прокричал:
— Товарищ командир! Влево один-сорок!
— Правее один-ноль ноль! — сориентировался мамлей. — Первому, один снаряд… Огонь!
— Выстрел!
Грохнуло. Зашуршало. Улетело.
— Прицел шесть-восемь! Батарее — беглый огонь!
Гаубицы начали бухать в максимально быстром темпе — делая по шесть выстрелов в минуту. Грохот четырех крупнокалиберных стволов проникал внутрь головы и, казалось, резонировал с костями черепа.
— Накрыли, значит, — одними губами сказал Наметов и усмехнулся: — Скоро наша очередь…
Выезжали ночью на трофейном грузовике. Фар не включали — ночь была лунная. Шоссе поражало пустынностью, да и вся округа казалась вымершей. А ведь всего два дня назад тут шли и ехали сотни людей, убегая от войны. Видать, терпели до последнего, а когда наши оставили Минск, то снялись с места и двинули на восток.
А вот окруженцев, как в июне, не было. Просто потому, что не было окружений-«котлов». Дезертиры, конечно, попадались, но эти на шоссе не совались, предпочитали лесом идти.
Многие селяне, впрочем, оставались дома. На-деялись, наверное, что немцы — народ культур-ный и их не обидит. А то куда же от хозяйства? И корова у них, и куры…
Наметов усмехнулся. Кур гитлеровцы сожрут первыми, а потом и коровенку забьют на мясо. А вас, хозяйчики, из дому попросят — в сарае жить будете, обстирывать станете «постояльцев»… Какой же еще удел для «унтерменшей»?
— Командир! — Сержант Кастырин, сидевший за рулем, блеснул «фиксой». — Вот в Москве — москвичи. А в Марьиной Горке как? Маруськины горцы?
Сергей фыркнул только и пригляделся.
— Сворачивай лучше, юморист… — проворчал он.
— А я тут подумал… Стоит ли нам до Пуховичей переть? Тут одна дороженька была… Выедем как раз к этой самой Горке!
— Нет, машину оставим, пешком дотопаем. Если уверен, сворачивай на свою дороженьку. Чем быстрее, тем лучше.
Грузовик оставили в роще, что выходила краем на запущенные поля. Между делянками вилась узкая тропа, кое-где прикрытая ветвистыми деревьями, а тянулась она до самой окраины Марьиной Горки.
Это был городской поселок, и немаленький — райцентр. А Наметов вовсе не зря направил свои стопы именно сюда — помнил он разговор с комиссаром Дубининым месячной давности, когда они к Минскому УРу через густые немецкие порядки выходили. Тогда на привале, размачивая сухарь в кипяточке, комиссар возьми да скажи, что немцы не люди, а «твари конченые», а потом с совершенно заледеневшими глазами начал рассказывать про концлагеря, где пленников расстреливали, травили газом, морили голодом, сжигали живьем, обливали ледяной водой на морозе, ставили опыты, выкачивали кровь… И почему-то рассказал про эту самую Марьину Горку — мол, название смешное, запомнилось. А ведь тут тоже концлагерь будет, на тысячу узников. А Центральную районную больницу немцы под конюшню используют, в Доме Красной Армии свою зенитно-артиллерийскую школу откроют и школу минного дела, в военном городке гарнизон из трех тысяч зольдатиков разместят, здание райисполкома займет гестапо, а в поссовете бургомистр станет заседать.
Откуда это мог знать комиссар, Наметов, конечно, не понял. Но на заметку взял — раз уж сам товарищ Сталин верит Дубинину, то и старшему лейтенанту верить нужно.
— Значит, так, — негромко сказал Наметов, когда группа вышла к высокому забору, обносившему военный городок. — Задача у нас простая: заминировать одну из двух уцелевших казарм на улице Новая Заря и мост на железной дороге. Если останется тротил, заложим его в райисполкоме. Встречать «гостей» будем там же, на площади — засядем напротив, на чердаке районной библиотеки…
— И пулеметами… — пробормотал Кастырин. На его губах зазмеилась бледная улыбка.
— Именно! — кивнул Сергей. — Все дотащили? Не потеряли?
— Как можно?! — обиженно прогудел Лягин, демонстрируя немецкий «ручник».
— Молодцы. Начали!
Разбившись на группы, диверсанты взялись за дело. Уже к обеду вся взрывчатка, набитая в рюкзаки, ушла под рельсы и перекрытия.
Радиовзрывателей, о которых рассказывал Дубинин, пока еще не было, так что у каждого из объектов дежурил подрывник.
— И долго нам сидеть? — спросил Лягин.
— Сутки, — хладнокровно ответил Наметов.
— Сутки?!
— Или двое.
Сам Сергей засел на пыльном чердаке библио-теки, где были свалены старые газеты. Отсюда открывался прекрасный вид на площадь, и можно было уйти хоть на улицу — через дверь, хоть дворами — через окно.
Патронов они взяли с собой в достатке — в ущерб провизии. Банка тушенки на двоих да сухари. Все. Ну, лишь бы не зря ждать пришлось…
Ожидание не затянулось.
Улицы поселка были пустынны, лишь иногда показывались отдельные «маруськины горцы», да и то неясно было, местные это или мародеры. Многие жители затаились, попрятались, забились в свои квартирки, как в норки.
Когда Наметов протер MG-34 в третий раз, он разобрал прерывистый гул.
— Едут!
— По местам!
Гул сделался яснее, и вот на площадь стали выезжать «Опели» с «Ганомагами». Показались танки, но эти проследовали дальше, на Осиповичи, а грузовики остались. Разнеслись резкие команды, и солдаты разбежались, проверяя райисполком, райком партии и поссовет на наличие большевиков и прочих врагов Рейха.
— Не стрелять, — тихо сказал Сергей, — дождемся других машин.
Немцы деловито осматривались, обживая новое место. Вот и на первом этаже библиотеки загремело что-то, посыпались немецкие ругательства, и все стихло. Ну и хорошо.
Осназовцы были готовы встретить незваных гостей, но зачем выдавать себя? Пусть фрицам сюрприз будет…