— Вдумайся! Время имеет вес, цвет, запах! Оно сгущается, рассасывается, завихряется! Оно рождается и умирает! — кричал Митя в экстазе, прыгая по светелке.
Откуда берется время? Оно получается из тех же термоядерных реакций, происходящих в недрах Солнца и звезд, откуда возникает вся тепловая, световая и прочая энергия Вселенной. Часть массы идет на создание энергии, а другая часть создает время. Если вдруг из пространства убрать всю материю, то не останется и времени.
Подобным же образом, только в другом порядке, происходит и исчезновение времени. Время превращается в вещество, то есть как бы из ничего появляется вдруг новая частица материи. Не следует думать, что время исчезает так, как мы привыкли ощущать: прошла секунда — и нет ее, уже идет другая. Та, ушедшая секунда никуда не делась. Она есть, существует, просто-напросто она прошла сквозь нас и осталась там, в прошлом, подобно тому, как пробегают телеграфные столбы за окном движущегося поезда. Другое дело, что мы не научились пока извлекать ушедшие секунды, минуты и часы из прошлого, хотя несомненный их след остается в памяти. В случае же действительного исчезновения времени и превращения его в материю в области, где родилась новая частица, наблюдается недостаток времени. Его становится меньше. Там, где должны были пройти две секунды, прошла только одна, а там, где должен был протечь год, прошло только шесть месяцев, а остальные полгода пошли на образование новой частицы.
Из этого следует, что в области образования материи из времени само время как бы течет медленнее. Таким образом, если мы научимся превращать время в вещество, то сможем продлить себе жизнь.
— Заметь, — сказал Митя. — Это очень похоже на творчество. Человек как бы превращает свое время жизни в вещи, слова, идеи, картины — в материю, говоря условно. И эта материя живет после него, как бы продлевая его жизнь. В моей теории это происходит буквально.
Но как быть с законами сохранения? Среди тех, кто узнал или узнает о Митиной теории, найдутся люди, которые сразу же зададут этот вопрос. Как нам быть с законом сохранения энергии, на котором покоится ныне все здание физики? Ведь если вещество рождается из времени, это равносильно появлению порции энергии из пространства. Такие вещи закон сохранения запрещает.
Испытывая глубокое почтение к законам сохранения, Митя перебрал все возможности, чтобы оставить их на подобающем месте. Митя ввел закон сохранения времени, включив сюда как частный случай закон сохранения энергии. Но сформулировать закон — это одно, а найти экспериментальное его подтверждение — совсем другое. И Митя нашел подтверждение!
Он вспомнил о нейтрино — частице очень странного свойства, придуманной, кажется, Паули для спасения закона сохранения энергии при слабых взаимодействиях. Экстравагантная частица, что и говорить! Она не имеет массы, движется со скоростью света и проходит сквозь любую толщу вещества (сквозь земной шар, например) с тою же легкостью, с какой мелкая рыбешка проходит сквозь крупную сеть.
Нейтрино уносит часть энергии при слабых взаимодействиях. Для этой роли оно было изобретено. В Митиной теории нейтрино упразднялось, а недостающая порция энергии превращалась во время.
— Правда, красиво? — спросил Митя, изложив теорию нейтрино.
— Митенька, я плохо поняла. Ты все сказал? — извиняющимся тоном сказала Аня. — Мне грибы надо ставить в печку.
Аня унесла лучинки в горницу. Митя был еще в возбуждении после своей лекции и нисколько не огорчился тем, что его плохо поняли. Идея была достаточно необычна для неподготовленного слушателя. Митя распахнул окошко светелки, выходившее в маленький сад, где наливались розовым цветом крупные гроздья красной смородины.
Только тут он почувствовал, что устал и прошло много времени с того дня, когда возникла в березовой роще идея. Он заметил в окошко, что на дворе стоит солнечный день, а в садике у кустов смородины пасутся Катя с Малышом. Они срывали красные кисти ягод и одним движением губ уничтожали их, оставляя в руке маленькие зеленые стебельки. В ягодах смородины просвечивали зерна. Мите вдруг показалось, что смородина, ее яркие шарики с бледными зернами внутри, похожа на какую-то не открытую еще в природе частицу. Или, может быть, так выглядит нейтрино?..
Но Митя тут же вспомнил, что только что ниспроверг нейтрино, заменив его временем, и выбежал в сад.
Он тоже стал ловить ягоды губами, чувствуя кожей, как сквозь него протекает поток времени. Немного кружилась голова, и мысли путались, но было такое ощущение, что время наполняет его, замедляя свой бег согласно Митиной теории, а все вокруг него живет ярко и интенсивно.
Пролетела бабочка с крылышками, на которых был легчайший слой желтоватой пыльцы.
Митя засмеялся ни с того ни с сего, как ребенок. Потом он подхватил под мышки Малыша и подкинул его, продолжая смеяться. Дети смотрели на Митю с некоторой тревогой. Бабочка, прыгая в воздухе, удалилась за сарай. Митя был единственным на Земле человеком, знающим, что такое время.
Глава 8
Установив, что Митя выдохся или, во всяком случае, сделал перерыв в работе, Аня решила немедленно использовать это обстоятельство. Митя был послан для осмотра бани на предмет подготовки ее к действию.
Митя согласился охотно. Он словно очнулся ото сна, задвинул свои формулы в дальний угол и вновь рассматривал окружающее с удивлением и восторгом. Красота реального мира спорила со стройностью мира придуманного, а скорее, все же не спорила, а дополняла ее. образуя вполне гармоничную картину, в которой дух и материя проявлялись свободно и равноправно.
На этот раз материя проявлялась в виде покосившейся у обрыва баньки, к глухой стене которой была привалена полурассыпавшаяся поленница березовых дров. Противоположная бревенчатая стена нависала над обрывом. Там росла крапива, а внизу, у реки, наклонялись к воде ветки ивы и ольхи.
Митя подошел к баньке со знакомым уже чувством узнавания после разлуки, поскольку первый и последний раз в своей жизни пользовался деревенской баней еще тогда, семь лет назад, в Кайлах. На двери бани висел ржавый замок. Митя потрогал его, и замок сам собою открылся. Следовательно, это была декорация. Столь легкая расправа с замком воодушевила Митю, и он, пригнувшись, вступил в маленький и захламленный предбанник, где валялась поросшая паутиной шайка. Дверь в саму баню была коричневой, а с внутренней стороны и совсем черной, впрочем как и стены с потолком. Лишь двухступенчатый деревянный полок был светел, а на нем разбросаны были высохшие березовые веники.
Митя осмотрел печку, нашел за нею ведро и не спеша спустился к реке за водою. Сходив туда-сюда не менее шести раз, он заполнил чугунный котел, вмазанный в печку, и оцинкованный бак, стоявший на плите позади котла. Чугунная плита была сломана, поперек нее проходила широкая щель. Митя зажег спичку и поднес ее к щели. В глубине печи навалены были булыжники, выходившие грудой с другой стороны таким образом, чтобы на них можно было плескать водой для получения пара. Митя обследовал и вспоминал, будто повторяя в уме когда-то пройденный в школе урок.
Восстановив назначение каждого предмета во всех подробностях, Митя сложил сухие веники в печь и поджег их. Они вспыхнули с треском и загорелись так споро, что Митя едва успел принести несколько поленьев и сунуть их поверх веников, пока те не прогорели.
Из печи, изо всех щелей пополз серый, щиплющий глаза дым. Пригибаясь к полу, Митя набил печь поленьями и выскочил наружу, как ошпаренный, яростно вытирая кулаками слезы.
Из трубы баньки нехотя вылезал жиденький дымок. Основная масса дыма, по-видимому, шла внутрь бани.
Подкатил Витька на мотороллере. На багажнике лежала сумка почтальона, набитая газетами и письмами. Витька остановил мотороллер, нырнул в баньку и через секунду вышел.
— Ну что? — спросил Митя. — Все в порядке?
— Угу, — сказал Витька и склонился над сумкой. Он отвязал ее от багажника и вывалил содержимое на траву. Затем Витька уселся рядом с горкой корреспонденции и принялся разбирать письма, не без труда, как показалось Мите, вчитываясь в адреса.
Митя взял газету и лениво просмотрел ее. Газета называлась «Сельская жизнь». Митя подумал, что там, за пределами Коржина и Кайлов, время будто остановилось, а отсутствие газет как раз и подчеркивало тот факт, что в мире не произошло и не могло произойти ничего мало-мальски интересного. Тут же применив свою теорию, Митя вывел из этого, что деревенская природа и деревенский воздух, видимо, обладают способностью превращаться во время, порождая его избыток. Поэтому тот месяц, что Митя с семьей проводит в деревне, для внешнего мира равноценен каким-то мгновеньям. Странно лишь то, что, вернувшись обратно и снова начав изучать газеты, Митя обнаружит, что месяц все-таки прошел.
— Неужели столько писем сюда пишут? — удивился Митя, указывая на горку конвертов.
— Это в лагерь, — пояснил Витька. — Тут за Литвиновом лагерь студентов.
— И за сколько же времени ты их накопил?
— Накопил… — проворчал Витька. — За две недели… А я не виноват! Дорогу размыло, не проехать.
— Мать-то, наверное, пешком ходит, — сказал Митя, поддразнивая Витьку. — Люди ведь ждут!
— А у меня ноги не казенные. Прочитали газету? Мне везти надо.
Митя отдал газету. Витька засунул ее в сумку и принялся заводить мотороллер. При этом он выражал неодобрение всем читателям газет.
— Чего их читать-то? Дураки одни читают…
— Ишь умный какой, — сказал Митя.
— А что? Я ничего не читаю. Зачем читать?
— Чтобы знать, — сказал Митя.
— А зачем знать?
— Чтобы отличаться от коровы.
— А зачем отличаться от коровы? — ехидно спросил Витька. Теперь уже он дразнил Митю.
— Чтобы понимать, что к чему, — ответил Митя, признавая в душе, что ответ не слишком убедителен.