– Надеюсь, это действительно что-то важное, – подозрительно сказал мужчина. И впустил ее в вестибюль.
Холл, тускло освещенный аварийным светом, казалось, спал, словно набираясь сил для будущего дня, очередного дня с шумом, сигаретным дымом, разговорами и холодом. Бóльшая часть пространства была занята дюжиной столов и стульев. Сбоку – бар, а в глубине – уголок администратора, окутанный теплым светом, который мягко струился на невысокую деревянную стойку со стендом для ключей за ней. Тина сняла шапку и расстегнула куртку. Мужчина прошел к освещенной стойке.
– Может быть, желаете комнату? – настойчиво спросил мужчина, мечтающий разом покончить со всем и вернуться в постель.
– Нет. – Бросив взгляд на халат и пижаму: – Простите, пожалуйста, но я думала, что в гостинице всегда кто-то дежурит. И хотела поговорить как раз с ночным портье.
– Здесь бывает не так много народу, чтобы нанимать еще и ночной персонал.
– А если кто-то должен в это время уезжать?
– Что вам нужно? Решили поразвлечься… – Он поднес запястье к кругу света над стойкой. Тина видела, что мужчине трудно сфокусироваться на циферблате часов. – …В четыре часа утра? – Сурово: – Так вот знайте, что в шесть часов я уже начинаю подавать кофе постояльцам.
Тина показала ему фотографию Жорди. Она сделала ее два года назад, когда они ездили в Андорру, чтобы потратить там выданную на Рождество премию. Темные глаза Жорди блестели, словно были влюблены в объектив камеры.
– Вы его знаете?
Мужчина удивленно, раздраженно и в явном замешательстве посмотрел на Тину, взял фотографию и поднес ее к свету. Изучил снимок, но остался к нему безучастным.
– Кто вы? Полицейский? Детектив?
– Я его жена.
Мужчина вернул снимок и указал ей на дверь.
– Сеньора, ваши интриги меня… – Он тряхнул головой. – Послушайте, я ничего не хочу знать. Это гостиница и бар, и я не отвечаю на вопросы о клиентах.
– Значит, вы его знаете. Он останавливался в этой гостинице.
– Я этого не говорил. Я лишь сказал…
– Спасибо.
Тина вышла, не дав ему договорить и ощущая всю нелепость ситуации. Мужчина закрыл дверь на ключ и задвижку, он был явно рассержен и раздражен визитом этой полоумной, явившейся сюда ни свет ни заря, чтобы подточить свои рога.
«Ситроен» стоял на том же месте, где Тина сидела в засаде, когда застукала своего мужа с другой женщиной. Сев в автомобиль, она стала наблюдать за входом в гостиницу, которая на этот раз была погружена в темноту. С того рокового дня прошел целый месяц, но ничего, кроме неопределенности и беспокойства, он ей не принес; она подумала, что гораздо удобнее забыть о том, что приносит боль, чем противостоять неприятной ситуации. Но абстрагироваться от того, что ей уже известно, было невозможно. В своем поведении она достигла верха малодушия, потому что продолжала жить с Жорди и не находила в себе мужества открыто предъявить ему все, что знала. Занималась лишь тем, что играла в шпионские игры. Разозлившись на себя, она включила двигатель и послала к чертовой матери этого типа из хостела, который даже не удосужился… Но, проехав несколько метров, внезапно нажала на тормоз. Был пятый час утра. Она пожалела, что не взяла с собой термос.
Женщина долго смотрела на фотографию Жорди, словно оценивая качество столь любимых и таких ненавистных черт его лица. Как можно возненавидеть лицо, которое ты так любила? Тина подумала об Ориоле; он тоже знал, что Роза презирает его, хотя еще совсем недавно любила. Своим ухоженным ногтем женщина ткнула в Жорди, попав в его темно-карий глаз, и сняла очки, которые повисли на шнурке у нее на шее.
– Раз в неделю. Со своей женой.
– Его жена – я.
– Вот как!
– Да.
Тина обхватила чашку кофе с молоком обеими ладонями, чтобы согреть их. За стойкой хозяин раздавал кофе первым ранним пташкам, водителям грузовиков и туристам, время от времени бросая гневный взгляд на женщин.
– Ну и что вы от меня хотите? – вздохнула хозяйка.
– Я хочу знать, кто она.
– По мне, так лучше оставить все как есть.
– Нет. Я не смогу спать, пока не узнаю, кто она.
– Без этой навязчивой идеи вам жилось бы спокойнее.
– Дело в том, что это должна быть какая-то знакомая. Наверняка. И я не хочу, чтобы меня водили за нос и ставили в дурацкое положение: ни он, ни она. Мне нужны аргументы, чтобы высказать им все прямо в лицо.
– Вы этого не сделаете. Это очень трудно.
– Да нет, сделаю.
– Что ж, потом мне расскажете.
Хозяин подал Тине бутерброд. Тихим голосом сердито сказал жене:
– Тебе не следует ничего рассказывать о наших клиентах.
– Занимайся кофе, давай-давай, голуба… – не глядя на мужа, властным кивком указав на стойку. Потом улыбнулась Тине, открыла книгу записей и надела очки. – Ну-ка… вот: в прошлый вторник…
– Каждый вторник, но не знаю, с какого времени.
– С лета. По крайней мере, здесь указано, что с лета.
С лета, боже мой, Жорди врал и скрывал от меня часть своей жизни с лета. Начиная с лета я не жила, а прозябала в отсутствие его любви, убитая его нелюбовью.
– Мне очень жаль, – сказала хозяйка. – Хотите узнать что-то еще?
– Да.
Хозяйка пошла за регистрационной книгой, бормоча сквозь зубы вторник, вторник…
– Вот. – Она указала тем же ухоженным ногтем на два имени. – Ее зовут Роза Бел.
– Роза Бел.
– Вы ее знаете? – Теперь любопытство овладело хозяйкой.
Роза Бел. В школе было две Розы, но они были не Бел. Роза Бел. То есть она ее не знает. Не знает любовницы своего мужа, хотя все время подозревала кого-то из своих коллег. Что ж, может быть, это к лучшему. Возможно, даже лучше, что… Но где он ее взял? У него не было возможности познакомиться где-то на стороне…
– Это ведь может быть ненастоящее имя.
– Нет, сеньора. Мы всегда просим удостоверение личности; у нас все легально.
– Простите.
Она съела полбутерброда, и ей показалось, что он застрял у нее в горле. Но ведь надо радоваться, что он не обманывает ее с кем-то из школы! А она была разочарована, потому что так Жорди отдалялся от нее еще больше, потому что у него был какой-то совершенно незнакомый ей мир, и предательство происходило где-то там, далеко, приобретая поистине океанский размах. И тут ее осенило.
– А его имя?
– Жорди Орадель.
– Как?
Хозяйка перевернула книгу, чтобы Тина могла прочесть имя собственными глазами. Жорди Орадель, записано его почерком. А ниже другим почерком… чей же это почерк? Ниже почерком, который не показался ей совсем уж незнакомым, было написано: «Роза Бел». Кое-что начинало проясняться.
Когда она встала под душ, чтобы согреться, Жорди отодвинул занавеску, удивленно спросив:
– Ты что же, сегодня не ложилась?
– Нет, я только недавно встала, – ответила она, открывая кран, чтобы избежать дальнейших вопросов. Теперь настало время для ее секретов. Жорди молча брился, то ли думая странно все это, то ли о чем-то своем. Он еще оставался в ванной комнате, когда Тина, не дожидаясь второй серии неудобных вопросов, отправилась в школу.
Когда она вошла в канцелярию, Роза и Жоана разом подняли голову и тут же, увидев, что это Тина, вернулись к своей работе.
– У вас есть список учителей?
– Да. А что ты хочешь узнать?
– Пару телефонов.
– Если хочешь, я тебе дам их. – Жоана передвинула стул, чтобы оказаться напротив экрана. – Какие тебе нужны?
– Агнес и… и Рикарда Термеса, – придумала она на ходу.
Через две секунды Жоана со свойственной ей холодной эффективностью сказала записывай. И Тине пришлось записывать телефоны Агнес и Рикарда Термеса, которые ей вовсе не были нужны. Она удовлетворенно улыбнулась, сказала пока, и, когда она исчезла, Роза оторвалась от своего дела и сказала Жоане а почему она не спросила прямо у них.
Страх. Она всегда испытывала страх в ночной школе. Разумеется, ничего страшного случиться не могло, но тусклый свет, исходивший от аварийных выходов, был гораздо хуже, чем полная темнота, поскольку он порождал тени и призраков. Она приподняла защелку раздвижного стекла в окошке консьержа, сдвинула его в сторону и стала ощупывать стену, пока не наткнулась на крючок, на котором висела связка ключей. Взяла ее и, перепробовав несколько ключей, нашла наконец нужный, открыла дверь и вошла в канцелярию. У нее с собой был фонарик, как у вора. И как вор в ночи, войду я в дом Твой, о Яхве, и, как вор, покину его на рассвете. Вспыхнувший экран компьютера осветил ее лицо и превратил в призрак. Она потратила бесконечно долгие пятнадцать минут на то, чтобы отыскать папку со списком преподавательского состава. Ей не хватило терпения распечатать список, и она жадно стала пробегать его глазами в поисках той, у кого второй фамилией значилось Бел, потому что Жорди записал в регистрационную книгу хостела именно свою вторую фамилию, которая фигурировала в его удостоверении, но которую он обычно никогда не упоминал. Итак, у Агнес вторая фамилия Лопес, у Доры – Эспиналт, у Карме – Дук. А у Майте? Риера. Что же, получается, ни у кого нет фамилии Бел?
Нет ни одной учительницы по фамилии Бел. Ни одной, ясно? Ни одной. Выходит, твоя проницательность и ломаного гроша не стоит; весь риск операции, все твои волнения, все тревоги… все напрасно. Тут ей пришло в голову взглянуть на список остального персонала школы, который был сохранен в другом документе, и там она на нее наткнулась. Ну конечно, она ее нашла. Вот она, эта сукина дочь Жоана Роза Кандас Бел. Роза Бел. То есть Жоану на самом деле зовут Жоана Роза. Секретарша школы, замечательная коллега, образцовая, безукоризненная, откровенная, добросовестная, изобретательная, искренняя, компетентная, порядочная, серьезная, честная, прямая, скромная, холодная, сердечная, исполнительная, правильная, цельная, воспитанная, работящая, эффективная, немногословная, практичная, обязательная, образованная, результативная, амбициозная, лживая, карьеристка, хитрая, коварная, двуличная, скользкая, лицемерная, лгунья, бесчестная, ненавистная, бесстыдная, отвратительная, омерзительная, развратная, низкая, гнусная, иезуитка, ехидна, предательница, изменщица, подлая и жалкая сослуживица, Роза Бел. Тина выключила компьютер, и в ее душе воцарилась ночь.