— Погоди! Погоди-ка минутку! — говорит кто-то. — Вон шериф идет.
— Этот полоумный убить меня пытался! — вопит ковбой. — Он со служкой своим хотел меня прикончить, а лошадь — украсть! Он мне ногу сломал! Ногу сломал!
«Беги, Ханни, беги! — вопит разум. — Поднимайся и беги!»
Вот только чтобы встать на ноги, надо понимать, где земля, а где — небо.
Потерянные друзья
Уважаемая редакция! Пожалуйста, выделите мне место в своей бесценной газете, чтобы и я могла поискать братьев и сестер. Нашего хозяина звали мистер Джон Р. Гофф, и жили мы в округе Такер, Западная Виргиния. Потом меня продали Уильяму Эллиотту из того же штата. Сестру мою, Луизу, продали Бобу Киду и выслали сюда, в Луизиану. Братьев зовут Джером, Томас, Джейкоб, Джозеф и Юрайя Калберсон. Сестер — Джемайма, Друзилла, Луиза и Юнис Джейн. Джерома, Джозефа и Юнис Джейн уже нет в живых, насколько мне известно. Юрайя живет неподалеку от своего прежнего дома. Томас ушел к повстанцам. А вот где Джейкоб с Друзиллой, мне неизвестно. Я вышла замуж за Джаса Х. Ховарда в городе Уилинг, Западная Виргиния, в 1868 году и переехала сюда в 1873-м. Моя сестра Луиза живет здесь же с Гилбертом Дэйгром, ее бывшим хозяином, став ему супругой. Я очень о них переживаю и хочу разузнать их адрес и буду благодарна за любые сведения, которые только помогут их отыскать.
Газетам Атланты (Джорджия), Ричмонда (Виргиния) и Балтимора просьба скопировать.
Писать мне в Батон-Руж, Луизиана.
(Из раздела «Пропавшие друзья» газеты «Христианский Юго-Запад», 1 апреля, 1880)
Глава двадцатая
Бенни Сильва. Огастин, Луизиана, 1987
Мало что в этой жизни воодушевляет сильнее, чем наблюдение за тем, как идея, которая вначале казалась совсем хрупкой и даже обреченной на гибель, едва родившись, расправляет легкие и жадно вбирает в себя жизненные соки, цепляясь за существование с упорством, которое невозможно понять, но можно почувствовать. Так и наш исторический проект, продолжающийся вот уже три недели, наконец окреп и встал на ноги. Дети именуют его «Байки из подземки». В этом названии смешалось первоначальное «Байки из склепа» и аллюзия на Подземную железную дорогу, с помощью которой беглые рабы когда-то переправлялись на Север.
По вторникам и четвергам мы читаем об исторических личностях, чья жизнь была связана с работой Подземной железной дороги: о Гарриет Табмен, Уильяме Стилле, преподобном Джоне и Джин Рэнкин. Раньше в классе мог стоять такой гам, что невозможно было услышать собственные мыслей, а в иные дни, когда я читала им «Скотный двор», воцарялась настолько плотная тишина, что угадывалось даже тиканье ручных часов и негромкое сопение учеников, задремавших на партах. Теперь же здесь царит деловая атмосфера: слышно, как ручки скользят по бумаге, как постукивают о столешницы карандаши, доносятся обрывки оживленных и вполне содержательных бесед. За последние две недели мы много говорили о национальных и политических предпосылках гражданской войны, не забывая обсудить и местную историю, фрагменты которой мы обнаруживали по понедельникам, средам и пятницам, когда не слишком стройными рядами шли в старую библиотеку Карнеги, расположенную в паре кварталов от школы.
Сама библиотека тоже стала участницей нашего проекта «Байки из подземки», добавив в обсуждения красочные исторические детали, касающиеся не только истории создания этого величественного здания, но и того, какое значение оно имело для города в течение многих десятилетий. На втором этаже, в старинном актовом зале, напоминающем театральный и получившем название «Зал славы», на стенах развешаны фотографии в рамках — свидетельства другой жизни, другой эпохи, когда Огастин был разделен по «цветному» признаку. Чего только не повидал Зал славы — от театральных постановок, встреч с политиками и концертов гастролирующих джазовых музыкантов до медкомиссий, куда приходили солдаты перед отправкой на фронт, и ночевок негров-бейсболистов, которым запрещено было селиться в отели.
А в соседней комнате под названием «Зал судьбы» благодаря трудам учеников, позаимствовавших складные столы из соседней церкви, и помощи наследников дамского клуба «Новый век» мы за две недели создали нечто вроде исследовательского центра. Насколько нам известно, еще никогда в одном месте не оказывалось разом столько артефактов огастинской истории. В течение многих лет ее прятали в ящиках столов, на чердаках, в папках для бумаг, хранящихся в суде, и в десятках других мест, где она никому бы не мозолила глаза. Доступными оставались лишь ее отдельные фрагменты: на выцветших снимках, в семейных Библиях, церковных свидетельствах о крещении, актах купли-продажи земельных наделов — а еще в воспоминаниях, которые передаются из поколения в поколение, от бабушек и дедушек внукам, сидящим у них на коленях.
Но беда в том, что в современном мире, где семьи разобщены и почти в каждый дом проведено кабельное телевидение (что дает возможность в любую минуту включить приставку и просидеть несколько часов за играми вроде «Понга», «Марио» или «Удара Майка Тайсона»), истории рискуют потонуть в водовороте технологий.
И все же отчего-то этим ребятам интересно узнавать о прошлом, разбираться в том, почему они такие, какие есть, и кто здесь был до них.
А кроме того, вся эта затея с мертвецами, костями, кладбищами, маскарадом и призраками слишком соблазнительна даже для моих замкнутых учеников. Может, на них влияет присутствие Бабушки Ти и других дам из «Нового века», но бесспорно одно: мои дети чуть ли не все свое время проводят в Зале судьбы и охотно делят между собой десять пар белых хлопковых перчаток, которые нам одолжил церковный оркестр. Благодаря убедительному выступлению профессора истории из Юго-Восточного университета Луизианы они усвоили, как важно бережно относиться к старинным документам и почему необходимо пользоваться перчатками. Ребята очень аккуратно обращаются с материалами, позаимствованными нами из библиотечных архивов и местных церквей, а также с тем, что мы нашли в Госвуд-Гроуве и на чердаках кое у кого из горожан.
Почти все время — если не считать часов работы библиотеки, которая закрывается довольно рано, — мы в здании одни, так что шум нас не тревожит. Мы и сами будь здоров как шумим. Идеи носятся в воздухе, точно пчелы, перелетающие от одного ученика к другому и жадно пьющие нектар вдохновения.
За последние три недели у нас и дня не проходило без открытий. Да что там — без прорывов и маленьких чудес! Никогда бы не подумала, что работа учителя может быть такой!
Я люблю свою профессию! И этих детей!
И, кажется, наша любовь становится взаимной. Пускай самую малость.
Кстати, мне дали новое прозвище.
— Мисс Пух! — зовет Малыш Рэй в один из понедельников, когда мы с девятиклассниками на четвертом уроке совершаем короткую перебежку в библиотеку.
— Да? — отвечаю я, вглядываясь в его лицо, на котором играют солнечные блики и тени от листвы. Малыш Рэй вымахал и стал настоящим великаном — сейчас у него как раз тот период, когда мальчишки растут, точно на дрожжах. Готова поклясться, что еще вчера он был дюйма на три ниже. Сейчас в нем не меньше шести футов роста, но ладони со стопами кажутся слишком большими по сравнению с туловищем, а значит, он еще будет расти.
— Можно было бы сюда шоколада добавить. Думаю, так будет повкуснее! — говорит он, кивнув на овсяное печенье, которое жует на ходу. Он ест всухомятку — запить пока нечем.
Проносить в библиотеку еду запрещено, но зато недалеко от входа находится фонтанчик с питьевой водой, выполненный в стиле ар-деко.
— Для здоровья вредно, Малыш Рэй.
Он откусывает еще кусочек и жует его с таким видом, точно это не печенье, а хрящ.
— Мисс Пух, — снова зовет он — видимо, чтобы обсудить со мной еще что-нибудь. Хочется верить, что это милое прозвище мне дали потому, что я очаровательная и милая, как медвежонок Винни-Пух. Но скорее всего меня так назвали в честь неказистых овсяных печений с какао.
— Да, Малыш Рэй?
Он поднимает глаза, скользит взглядом по веткам деревьев, слизывает крошки с верхней губы:
— Я тут подумал кое о чем.
— Вот это достижение! — поддразнивает Ладжуна. Она вернулась в класс так же неожиданно, как и исчезла, и теперь ходит на занятия вот уже две с половиной недели. Живет она у Сардж и бабушки Дайси. Никто, включая саму Ладжуну, не знает, сколько это продлится. Почему-то к «Байкам из подземки» она отнеслась без особого восторга — даже с негативом. Не знаю, в чем причина — то ли в ее нынешней жизненной ситуации, то ли в том, что проект зарождался, пока она пропадала бог весть где, то ли ей не по душе тот факт, что десятки других учеников тоже увлеклись раскрытием тайн, оставленных судьей в Госвуд-Гроуве. Для нее это место еще с детства было священным, и именно здесь она пряталась от своих невзгод.
Иногда мне кажется, что я предала ее хрупкую веру и провалила какой-то важный тест, отчего наши с ней отношения никогда уже не будут такими, какими я бы хотела их видеть. Но на мне лежит ответственность за десятки других учеников, и они для меня тоже важны. Может, я чересчур наивна и идеалистична, но никак не могу отделаться от ощущения, что «Байки из подземки» помогут наконец перекинуть мост через пропасть, которая нас разделяет — на богатых и бедных, белых и черных, тех, у кого привилегий хоть отбавляй, и тех, кто их лишен, деревенщин и горожан.
Хотелось бы, чтобы в этой затее поучаствовали и ученики школы у озера, чтобы она сплотила тех, кто живет всего в нескольких милях друг от друга — и в то же время словно бы в разных мирах. Эти миры соединяются только во время футбольных баталий или когда ученики оказываются за соседними столиками в «Хрю-хрю и Ко-ко», куда приходят полакомиться шариками «Буден» и копченым мясом. Вот только во время одного из наших четверговых «заседаний» у меня дома, уже вошедших в традицию, Натан предупредил меня, что от академии на озере лучше держаться подальше, и я не стану пренебрегать его советом.