— Хорошо. — Джеки кивнула. Конечно, неловко разговаривать об этом с Грегом, но, если она не разъяснит, что наделала, нечистая совесть, возможно, никогда больше не позволит ей петь. — Боюсь, я вспомнила это поверье, когда мы с тобой впервые встретились. И какая-то часть меня очень хотела узнать, правда ли это. Поэтому, думаю, я в некотором смысле использовала наши отношения, чтобы…
— Постой минуту. — Грег наконец откашлялся и снова сел прямо. — Ты хочешь сказать, что думала об этом еще тогда, на мальчишнике Майка?
Она была не в силах отрицать это.
— Я знаю, это коварство, но…
— То есть, другими словами, ты думала обо мне в этом смысле с самого первого дня?
— Боюсь, что да.
Грег улыбнулся. Во весь рот.
— Ты действительно считаешь, что я не позволил бы тебе затащить меня в постель, если бы знал об этом?
Она нахмурилась.
— Я не говорила, что дело обстояло именно так.
— Черт! — Он сделал глоток и отставил бутылку в сторону. — А мне уже начало нравиться быть сексуальным объектом.
— Ты затрудняешь мне покаяние.
— А тут скрыт какой-то страшный грех?
— Собственно, я в некотором роде использовала наши отношения как способ выяснить, правдиво ли старое поверье. Но теперь даже не могу порадоваться обновленному голосу, потому что чувствую себя виноватой с тех пор, как мы… ну, сам знаешь.
— Ужасно неловко.
Грег почесал подбородок, следя за желтой бабочкой, порхающей над маленьким островком цветов.
— И ты думаешь, что, признавшись мне, заполучишь свой голос обратно?
— Это единственное, что приходит в голову. Я пробовала травяной чай, горячий душ и…
— Это все не то. — Грег забрал у нее бутылку. — Мне совершенно ясно, что наша первая близость почему-то не сработала. Твой голос стал даже хуже. Единственный способ — попробовать еще раз.
Джеки заморгала.
— Ты считаешь, что это решит проблему?
Он медленно кивнул, все-таки не сумев до конца скрыть лукавые искорки в потемневших глазах.
— Твои творческие способности важны для работы, Джеки. Я готов потрудиться, если это поможет восстановить твой голос.
— Как благородно с твоей стороны. — Улыбка тронула ее губы. — Держу пари, ты здорово умел заговаривать зубы девчонкам в школе, а?
Грег поправил галстук.
— А где же, по-твоему, я научился вести переговоры?
— Ты готовился к руководящей работе на телевидении, уговаривая девчонок раздеться? — В ее голосе появились низкие, хрипловатые нотки, которые она приберегала для сентиментальных песен.
— Я же парень с южной окраины, Джеки.
Она понимала, что он все еще поддразнивает ее, пускает в ход обаяние Де Косты, и все же Грег говорил об этом с гордостью.
Грег играл на пианино в баре, чтобы заработать на учебу в колледже, когда родители Джеки не могли решить, в какую же из всемирно известных школ записать дочь, чтобы взрастить ее музыкальное дарование. Впервые ей чуточку приоткрылась причина, по которой Грег променял творческую работу, которую любит, на кресло в пентхаусе: парень с южной окраины все еще продолжал самоутверждаться.
И как раз сейчас больше всего на свете ей хочется стать женщиной, которая поможет ему в этом. Пусть всего на несколько часов.
Их первая близость была посвящена ей — ее желаниям, ее фантазиям. Грег заслужил, чтобы женщина дала ему что-то, не ожидая ничего взамен.
— А как насчет суеверных певиц с большими мечтами и еще большими комплексами? — Джеки позволила себе прикоснуться к нему, провести пальцем вдоль подтяжки по упругим мускулам груди. — Ты по-прежнему берешь их там, где находишь?
— Вообще-то я беру только одну из них. — Его пальцы пробежали по ее шее вниз к впадинке у горла. — И только тогда, когда она сговорчива.
От его легкого прикосновения сердце у нее екнуло. А не совершает ли она ошибку? Не пытается ли найти оправдание своему слишком сильному желанию? Не влюбляется ли в мужчину, чей образ жизни так контрастирует с ее собственным?
Умопомрачительный секс — и непременная сердечная боль в конце.
Его рука приоткрыла полы джинсовой куртки, чтобы проложить горячую дорожку к груди. Джеки с трудом поборола желание выгнуть спину.
Она лихорадочно подыскивала отвлеченную тему для разговора, но, открыв рот, чтобы произнести что-нибудь здравомыслящее, вдруг выпалила:
— Интересно, а нам заплатят сверхурочные, если мы потратим несколько часов на доскональное исследование концепции «следуй своим природным инстинктам»?
Грег провел пальцем по шнуровке ее замшевого бикини и потянул за тонкую полоску кожи, развязывая узел. Мягкие кусочки ткани скользнули вниз, освобождая груди.
— Скорее всего, нет. — Он распахнул куртку Джеки и медленно, дюйм за дюймом, стащил ее с плеч. — Но я с радостью поработаю сверхурочно следующие несколько дней, чтобы наверстать упущенное, если мы займемся концепцией прямо сейчас.
Весеннее солнце согрело ей кожу, а от горячего взгляда Грега температура подскочила еще выше, щеки запылали.
Грег приподнял ее подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза.
— Ты уверена, Джеки?
Вечный джентльмен и рыцарь, Грег в очередной раз собирается спасти ее от нее самой, но сегодня она не хочет быть спасенной.
— Я думала, мы решили забыть на сегодня о благородстве. — Джеки просунула палец в сложный узел его галстука и потянула. — Тебе не нужно спрашивать, уверена ли я, а меня не замучает чувство вины за то, что я буду обвивать тебя ногами и прижиматься к тебе всем телом до тех пор, пока мой голос не станет как у оперной дивы. Понятно?
— Понятно. По правде говоря, я никогда не чувствовал себя столь неблагородным. — Грег подхватил ее на руки и понес через импровизированную съемочную площадку.
Джеки не смогла сдержать неуместного смешка.
— Ты Тарзан, а я Джейн? — спросила она, когда Грег устроил ее на брезенте, где держал запасное оборудование. Он уложил ее на спину, аккуратно расправив волосы.
— Именно так. — Грег отодвинул в сторону объектив, прежде чем вытянуться рядом с ней под сенью зеленой листвы.
Подняв большой кленовый лист, он зубчатыми краешками подразнил обнаженную кожу ее живота, затем провел им вдоль края замшевых трусиков.
— И раз уж ты помнишь, кто сегодня властелин джунглей, я буду обращаться с тобой как со своей королевой.
— Правда? — Несмотря на небольшой опыт, Джеки точно знала, что никто никогда не относился к ней как к королеве.
— Обещаю. — Грег потянул за завязки, удерживающие бикини на бедрах. — Если бы я тогда знал, что это твоя первая ночь, я бы никогда не допустил такого сценария.
Ноги у нее задрожали, когда Грег потянул развязанную полоску вниз. Жар скапливался, нарастая у основания бедер.
— Не критикуй ту позицию, — с трудом выдавила Джеки между вздохами наслаждения, — думаю, она может стать одной из моих любимых.
— Почему бы тебе не закрыть глаза и не придержать свои суждения до тех пор, пока я не дам тебе вкусить… рая?
Глава тринадцатая
Пять секунд отделяло Грега от исполнения всех фантазий, которые он лелеял.
Она лежала под ним теплая и зовущая, и ее зеленые глаза были такими же темными, как тенистый лес вокруг них. Что-то в Джеки сводило его с ума, и единственное, что ему хотелось, — это подарить ей медленные, неторопливые, раскрепощающие ласки, которых не могло быть во время их жаркого, безумного соития в студии.
На одно долгое мгновение их взгляды встретились, а затем Джеки медленно закрыла глаза.
Как он и просил.
Чуть заметным жестом она дала Грегу разрешение, и новый поток адреналина ринулся в кровь. Эта женщина умела заставить его потерять голову.
Единственной возможностью выжить в предстоящем раунде медленных мучений было тоже закрыть глаза, отгородиться от потрясающего вида Джеки, обнаженной и пылающей, с заострившимися розовыми сосками.
Рот сам отыскал нежную кожу внутренней стороны ее бедра, и она ахнула и изогнулась.
Солнечные лучи согревали спину, напомнив Грегу, что пора расстегнуть рубашку и развязать последний узелок на костюме Джеки. Ее пальцы суматошно пытались помочь ему.
Он убрал нетерпеливые пальчики с завязок и, обхватив за запястья, легко удерживал ее руки.
Джеки извивалась, выгибалась под ним. Грег отпустил ее запястья и накрыл ладонью кусок замши, лаская теплую плоть. Джеки стонала, вздыхала, ее пальцы танцевали на его плечах в возбуждении, слегка царапая Грега ногтями.
Но он не возражал.
Это легкое царапанье отвлекало его как раз настолько, чтобы не потерять голову и, забыв обо всем, не погрузиться в нее. Ее жар, ее запах пропитывали мягкую замшу до тех пор, пока Грег не понял, что сойдет с ума, если не попробует Джеки.
Он сдвинул ткань вниз по стройным бедрам и поцеловал ее интимнее, чем когда-либо прежде.
Она была такой сладкой на вкус, что он не знал, сколько продержится. Он обхватил ее бедра обеими руками, стараясь не утонуть в обжигающей лавине ощущений. Джеки стискивала его плечи, льнула к нему и вскрикивала. Ее ногти удерживали его собственный голод в узде, позволяя подразнить Джеки…
Ее пальцы вцепились ему в волосы, и она испустила первобытный вопль, достойный королевы джунглей.
Грег скорее почувствовал, чем увидел, как от пронзительного крика вспорхнули с деревьев птицы. Он лишь прижимал ее к себе, подавляя яростную потребность обладать ею, внезапное архаичное желание сделать ее своей на сегодня, завтра, навсегда.
Когда рев крови в ушах немного поутих, до него дошло, что Джеки требовательно шепчет: «Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста». Она повторяла это снова и снова.
Именно тогда Грег поклялся, что они будут вместе во что бы то ни стало. Он убедит ее в этом, потому что ни одна женщина не подходила ему так идеально, как она, его необузданная, ненасытная королева джунглей, которая сохранила себя для него.
Мелкая дрожь все еще сотрясала Джеки, она трепетала от самого ошеломляющего сочетания полного удовлетворения и неутоленног