Некоторые деревья не только служат признанными прибежищами духов-покровителей, но и, как считают африканцы, наделены собственным жизненным началом, душой. К ним относят, в первую очередь, те породы, из которых изготавливают «говорящие барабаны», а затем — родовые «троны». Поскольку, по поверьям, душе дерева не чужда мстительность, умелец, прежде чем срубить такое дерево, пытается задобрить его жертвоприношениями и защититься от возможного гнева заклинаниями.
Срубая деревья, африканец страшится негодования живущих в них демонов, поэтому предварительно приносит им жертвы. Иногда он пускается на уловки. В Бенине хитроумный эве, желая свалить дерево, выливает на землю под ним немного пальмового масла — как приманку. А пока ничего не подозревающий дух покидает дерево и лакомится пищей, дровосек спешит срубить его пристанище. Бывает и так: когда после первых ударов топора, нанесенных азориновому дереву, обитающий в нем дух выходит преследовать обидчика, тот опять же проливает несколько капель на землю и убегает, пока дух поглощен слизыванием масла.
В Конго у подножия священных деревьев я видел тыквы с пальмовым вином, оставленные зеленым «идолам» на случай, если тех одолеет жажда. В Буркина-Фасо и Мали попадались священные деревья, на которых висели лоскутки разноцветной ткани, а в обширной зоне западноафриканской саванны — баобабы, истыканные крюками для подношений. У этих живых «алтарей» временами забивали овец в честь живущих в них божеств или духов, а быть может, во славу самого дерева, ибо человеческое сознание — потемки даже для самых дотошных исследователей.
Как-то один африканец совершал поклонение дереву, делая ему подношение, собранное из съестных припасов. Когда ему заметили, что дерево не может есть, он возразил:
— О, дерево — не фетиш; фетиш — дух и невидим, но он сошел в это дерево. Конечно, он не может поедать нашу грубую пищу, но наслаждается ее духовной частью, не зримой нами, оставляя вроде бы нетронутой телесную, которую видим мы.
Формы обожания деревьев в Африке по большей части отличаются анимистской окраской. В ряде районов деревья принадлежат к божествам второго разряда, но при всех прочих условиях их священный характер не оспаривается: им молятся, приносят дары, прося избавить от болезней (особенно от лихорадок). В Эфиопии оромо со всех концов страны приходят к священному дереву воданабе, на берегу реки Гаваш, умоляя даровать им богатство, здоровье, долгую жизнь и прочие блага.
Для народа комо в Заире лес — местопребывание умерших. Искони их хоронят в лесу, поэтому каждое дерево может оказаться перевоплощенным родственником. Комо регулярно приносят дары деревьям на погостах. Для маравов в Южной Африке земли кладбища также священны — на них нельзя вырубать деревья, ибо каждая пядь там обитаема духами умерших. Растущие на кладбищах или на могилах деревья обычно прямо отождествляются с душами умерших.
По понятным причинам рубка деревьев — строго расписанный ритуал. Баторо, живущие на востоке Африки, требуют, чтобы срубленное священное дерево упало в строго определенном направлении; если дерево при падении отклоняется от предписанного ритуалом направления, это рассматривается как дурное предзнаменование. Некоторые деревья категорически запрещается рубить, потому что им, по мнению аборигенов, свойственно обладание особыми силами.
Недалеко от Торы, близ заирской границы с Угандой, растет ведьмино дерево, под которым совершаются обряды жертвоприношений. По бытующим у акан поверьям, ведьмы и ведуны часто устраивают сборища непосредственно в кронах высоких, одиноко стоящих деревьев — пород одум, уауа, офрам. Изредка духи, по представлениям африканцев, поселяются в кронах фруктовых деревьев, которые после этого больше не плодоносят. Эти деревья становятся неприкосновенными: лесорубы всегда отказывались валить их, невзирая даже на приказы европейцев, так как опасались безумия и смерти. У ведьмина дерева просят уделить часть своей силы для помощи ослабевшим от болезни.
В Гане, по поверьям, ведьмы и колдуны передвигаются между ветвями деревьев по паутине. Поэтому люди, попав в паучьи тенета, полагают, что на них покушаются ведьмы. «Прежде чем покинуть дом, ведьма ударяет веткой дерева чуин по камню, и камень превращается в лошадь или орла, на котором она направляется по воздуху к месту встречи ведьм», — убежденно написал в своем сочинении учащийся педагогического колледжа в Акропонге.
«В моем городе есть капоковое дерево, которое ведьмы облюбовали для шабашей, — писал в другом сочинении учащийся того же колледжа. — В его листве виднеется горшок, покрытый ракушками каури. В нем, как у нас думают, запрятаны души и кровь людей, пожранных ведьмами во время их ночных оргий».
Некоторые деревья пользуются дурной славой. Так, жители провинции Ньянза, на западе Кении, принадлежащие к народности луо, в конце 1995 года сорвали правительственную кампанию по восстановлению лесного покрова. Они тысячами беспощадно вырубали зонтичные деревья, которые, по их словам, вызывают смерть или бесплодие. По местным поверьям, стоит мужчине приблизиться к такому растению, как он из гиганта секса вмиг превращается в слабака или даже в импотента. Едва притомившаяся дама присядет неподалеку от такого дерева, как ее поражает бесплодие.
Друг человека
Несмотря на настороженное отношение к некоторым породам деревьев, вся Африка верит, что дерево — близкий друг и советчик человека и что чаще в нем обитает добрая душа, добрый дух. Некоторым породам приписывается способность даровать женщинам легкие роды. У ряда конголезских народов беременные женщины носят вместо платья наряд из коры священного дерева: это должно освободить их от связанных с родами опасностей.
Мне рассказывали, как на территории нынешней Демократической Республики Конго один разочаровавшийся в женщинах человек когда-то женился на дереве. Оно родило ему красивых и здоровых детей — мальчика и девочку. Они были людьми, но знались с лесными духами и благодаря этому прославились как великие специалисты по травам.
«Деревьями истины» издавна величают тамаринд и гриффонию в бенинских деревнях. Для малийских бамбара в такой роли выступает баобаб. У каждого народа есть свое «дерево истины», подающее человеку сигналы в поворотные моменты жизни. Тамаринд складывает листочки к ненастью и на ночь. Мясистые стручки гриффонии, лопаясь, оглушительным треском возвещают верящим в приметы земледельцам начало посевной…
Сможет ли человек прийти к истине, не слившись с природой, обрести счастье без помощи дерева? Нет, конечно! Вот почему африканцы так почитают деревья и старательно прислушиваются к их голосам.
Глава четырнадцатаяЗАПРЕТЫ ОХРАНЯЮТ РАСТЕНИЯ И ЖИВОТНЫХ
На Мадагаскаре мне везло на встречи и дружбу с умными и достойными сынами своего отечества, досконально знающими и свято почитающими заветы предков. Они заботливо помогали мне входить в особенную, неповторимую атмосферу малагасийской действительности, познавать и осмысливать тонкости тамошних нравов и обычаев, в общем жить по-малагасийски.
— Люди, заучив назубок свои права, обычно менее всего знают о том, что им не положено делать, а если кое-что и знают, то мало печалятся о последствиях своего опрометчивого поведения, — как-то попытался чисто по-малагасийски объяснить мне смысл фади (табу) известный на острове артист и певец, постановщик гоголевского «Ревизора», выходец из королевской семьи Анри Рабариндзака. — Порой в самый последний момент или — хуже того — задним числом узнают они, что их поступки вредны и недопустимы и для них лично, и для их народа, но задним числом исправлять содеянное всегда труднее, а иногда и просто невозможно. На практике же чаще всего получается так: добросовестное исполнение фади — запретов и ограничений, предписанных предками, — не только не стесняет волю человека, но и раскрепощает его внутренне, освобождает от ненужных комплексов. Короче говоря, запреты выручают из беды.
Однажды вместе со своей супругой Элиной он пытался сформулировать основные запреты и правила хорошего тона, которые надлежит соблюдать на Мадагаскаре.
— Никогда не следует иронизировать в отношении мертвых или предков. Недопустимо пренебрегать фади, пытаться преодолеть их, пользуясь логикой явно чужеземного происхождения и чуждого нам толка. Сомневаясь, не упорствуйте в сомнительном действии, а прежде чем совершить его, лучше справьтесь о фади или об обычае, который иностранец обязан уважать в данном случае. Никогда не ругайте стариков, детей, матерей и рисовые поля. Всегда считайте, что Мадагаскар — святая земля, поскольку она освящена предками, которые были и остаются ее истинными «владельцами». Никогда не говорите слишком громким голосом и не демонстрируйте свое раздражение. Зарубите себе на носу, что малагасийцы не умеют тыкать, поскольку такая форма отсутствует в их языке. Никогда не тыкайте никому, особенно на французском языке, если малагасийский собеседник сам не предложил вам перейти на «ты». Приветствуйте собеседника при встрече и при расставании. Никогда не напрашивайтесь на откровенность — не требуйте от собеседника доверия и не пытайтесь вызвать его на откровенность. Оставьте инициативу за ним. Сполна пользуйтесь нашим гостеприимством, умея при этом всегда оставаться иностранцем…
Наверное, в чем-то мне удавалось поступать в соответствии с этими рекомендациями. И все же моя миссия была успешной в основном благодаря тому, что мои друзья сами снимали всякие барьеры между ними и мной, поверив в мою искренность и уважение к ним.
Жители острова Мадагаскар вполне обоснованно считают, что человек, не нарушающий фади, чувствует себя свободнее и увереннее в жизни, причем именно вследствие существования фади и своего знакомства с ними. Нередко в разговорах со мной они принимались горячо оспаривать распространенную на Западе пословицу: «Запретный плод всегда сладок». По их мнению, есть табу, нарушение которых не только вредит физическому состоянию человека, но и расстраивает его психику, так что вкушение «сладкого запретного плода» оборачивается болью и горем.