— Эй, плотвица, подбери животик, нельзя же так безобразно толстеть!
— Налим Налимыч, шевелите плавниками, вы же совсем обленились!
— Красноперка, какой же ты стала неповоротливой! Захотелось попасть мне на завтрак?
И те рыбешки, которые не внимают этим предупредительным сигналам, попадают Хозяйке на завтрак и на ужин (обедов, по рассказам отца, у рыб не бывает). Зато внимательные и осторожные надолго сохраняют «осанку» и «линии» и без труда уходят от Хозяйки.
Конечно, эти Надины чуть-чуть наивные рассуждения Лехе, как он любил выражаться, были «до лампочки». Да они и не могли прийти в его голову, занятую подсчетами рублевок, которые он получит, если ему удастся «завалить» эту редкостную щуку. Любители заливного под майонезом, не торгуясь, отвалят за нее красненькую.
Но Хозяйка не давалась Лехе, упорно игнорируя его блесны, которые он менял почти после каждого заброса. Она, как говорят картежники, не играла в эти игры. Богатый опыт позволял ей легко разгадывать немудреные Лехины хитрости.
— Раствор подавай! Не задерживай кирпич! — неслось снизу.
Надя проворно работала и со все возрастающей тревогой поглядывала на Леху. Почему он не оставляет своего, казалось бы, бесполезного занятия, что надумал, негодник?
Будь ее воля, Надя сама бы вышвырнула из реки Леху вместе с его паршивой лодчонкой. Но нельзя, он, видите ли, рыболов-спортсмен и тешит свою якобы благородную страсть…
Надя подала на площадку новую порцию бетона и опять посмотрела на копошившегося внизу Леху. Нагнувшись, он что-то колдовал над спиннингом. Так и есть! Леха отвязал блесну и заменил ее драчом — браконьерской снастью, которой хапуги не ловят, а багрят рыбу.
Как будто почуяв опасность, щука завозилась в омуте, боясь выскочить на мелководье и оказаться совсем беззащитной. А Леха, войдя в азарт, хлестал и хлестал спиннингом, не давая пленнице никакой передышки.
И вдруг Надя услышала, как Леха утробно, по-звериному заржал и, согнувшись в три погибели, начал судорожно подматывать туго натянутую леску. Забурлила вода, и Хозяйка показалась на поверхности, отчаянно пытаясь вырваться. Остро отточенные якорьки «драча» впились в ее хвостовой плавник.
Не раздумывая, Надя молниеносным движением развернула стрелу крана в сторону реки и на всю мощь включила ревун. Леха испуганно поднял голову и увидел, что прямо на него падают сверху стальные крючья. Он представил себе, как они сейчас ухватят его за бока и подкинут выше сосен. Ужас сковал браконьера.
— А-а-а-а! — закричал он и, потеряв равновесие, плюхнулся в реку. Оборвав леску, Хозяйка скрылась в омуте.
Холодная купель привела Леху в чувство, и во владениях Хозяйки он больше не появлялся. А вот Надя чуть не пострадала.
На производственной летучке, когда подбивали итоги соревнования, прораб предложил лишить Надю прогрессивки и объявить порицание за оскорбление действием рыболова-спортсмена. Однако бригадир защитил Надю:
— Никакого оскорбления, да еще действием, она не допускала, а просто проявила бдительность в охране окружающей среды. Как и полагается советскому человеку.
С этим все согласились. Хотя Надя совсем и не имела в виду столь высоких материй, когда она заступилась за Хозяйку. Ей просто хотелось, чтобы и после того, как откроют здравницу, Хозяйка жила в облюбованном ею омутке. И чтобы ее ловкостью, силой любовались те, кто, может быть, после лечебных процедур спустятся к реке или рано утром выйдут на балкон, чтобы заняться облегченной, «щадящей» зарядкой…
СТРАДАНИЯ МОЛОДОГО ВЕТРОВА
Если быть точным, то Ветровых на С-ом заводе «Торгмаш» — двое, и оба Николаи. Только старший Ветров уже не один десяток лет трудится слесарем-сборщиком, а вот его сын, инженер, служит в отделе новой техники. И речь дальше пойдет именно о нем, молодом Ветрове.
Так вот, нельзя сказать, что Коля Ветров легкомысленный или ветреный человек (последнее, впрочем, оправдывалось бы его фамилией). Нет, он всегда отличался исполнительностью, точностью, всегда серьезно вникал в порученные ему дела. И все же в кругу знакомых слыл он непоседой. Бывало, позвонят ему на службу:
— Попросите, пожалуйста, к телефону Ветрова.
И слышат в ответ:
— Рады бы, да не можем. Он в отъезде.
Через неделю опять кто-нибудь звонит:
— Николая Ветрова.
— Отсутствует Ветров, в командировке он.
В третий раз такая же картина:
— Коля, это ты?
— Нет, это не он. Коля срочно вылетел в Ташкент.
А если учесть, что в телефонной трубке то и дело звучат юные девичьи голоса, то можно понять, как страдает молодой Ветров из-за своих частых отлучек. Однако эти отлучки расстраивали Николая не сами по себе. Его бесили, выводили из равновесия причины и поводы, по которым ему приходилось покидать родной С-ск. Вот как это обычно бывало.
Вызывает молодого инженера начальство и говорит:
— Ну что ж, Николай Николаевич, работа над новым образцом, как вы знаете, завершена. Пора вам собираться в дорогу.
— Но почему опять мне?
— А как же: вы у нас самый молодой, семьей пока не обзавелись, вам и ехать. Забирайте образец, всю документацию и на аэродром. Счастливого полета!
По молодости ли, по расторопности или по стойкости ко всем командировочным передрягам, но только стал наш Коля Ветров в отделе единственным ходатаем по инстанциям, где утверждаются новые изделия и устанавливаются цены на них. Ох, а что это за изделия! Если бы везти модель лунохода, образец нового лазера или счетно-решающего устройства, а то стыдно сказать!..
И Коля не говорил. Бывало, спросит его подружка, зачем летал аж в самую Москву, Ветров напустит на себя таинственность и промолвит неопределенно:
— Возил на утверждение образец нашей новой продукции.
И точка. Ведь не скажешь же девушке, что на самом деле вез в столицу, в Институт мебели, обыкновенную деревянную табуретку. Не поймет девица, расхохочется. А вояж в подмосковный Загорск, чем он лучше? Пришлось инженеру Н. Ветрову сопровождать… детский конструктор, выпускать который, оказывается, без согласования с НИИ игрушек нельзя.
В город Павлово-на-Оке выпадало нашему Николаю возить садовую тележку, будто модель нового автомобиля. А поездка в Горький вообще была позорной: пришлось Ветрову доставлять туда на согласование с научно-исследовательским институтом архисложное сооружение, которое прибивается к стене и куда люди вешают свои пальто, шапки и шляпы. Догадываетесь, о чем идет речь?
Такая вот выходит петрушка. Люди как будто взрослые, дипломированные специалисты, а приходится возиться со всякой мелочью. И не в том зло, что стыд и срам получается, а в том, что и само дело страдает. Пока возят какую-нибудь кастрюльку туда-сюда, глядишь, другие фирмы насытили рынок, значит, надо ставить на новинке жирный крест.
В рассуждении всех этих обстоятельств заводчане давно добиваются отмены неоправданных дальних вояжей. Надо, говорят они, право утверждения образцов несложных изделий и установления цен на них передать местным компетентным органам. Но к разумному этому голосу никто не хочет прислушиваться. И потому страдания молодого Ветрова продолжаются.
Говорят, что недавно на заводе решили проблему изготовления скалок. Служба изучения спроса установила, что хозяйки в скалках нуждаются, а в магазинах их нет. Сказано — сделано. Подобрали подходящий материал, нашли мастера, и вот она, скалка, готова. Теперь берутся за Николая:
— Помоги, Ветров, составить техническую документацию на новое изделие. Все равно ведь тебе придется проталкивать его по инстанциям.
Ветров, конечно, подчинился. Обложил себя справочниками, словарями и засел за работу. Но чувствует, что ничего путного про скалку сочинить не может. Мучился, мучился, потом пришел к начальнику отдела и подал ему большущий лист бумаги. А на листе красивым почерком выведен такой формуляр:
«Круглый деревянный валик, употребляемый для раскатки теста на тонкие пласты».
— И это все? — спросил начальник.
— Все, — скромно потупив глаза, ответил Коля.
Начальник недовольно фыркнул:
— Ну, знаешь, такой технический паспорт выглядит как-то несолидно. Надо, например, описать в паспорте форму изделия.
— Она уже описана, — сообщил Ветров и указал пальцем на слово, с которого начиналась техническая характеристика изделия. — Она у нас круглая. А выпускать квадратные скалки пока еще никто не пробовал.
— Тогда укажите, из какого материала сделана скалка.
— А я указал. Она у нас деревянная, так как железные скалки вряд ли будут пользоваться спросом.
— Ну, а про назначение изделия вы не забыли указать?
— Не забыл. Мы рекомендуем потребителю раскатывать нашей скалкой только тесто. А для асфальта, бетонного раствора требуются уже другие орудия…
Начальник отдела рассердился:
— Хватит, Ветров, надоело мне с тобою пререкаться. Пойди к себе, хорошенько подумай и представь мне не филькину грамоту, а техническую документацию, составленную по всей форме.
— Что ж, я пойду, — покорно согласился наш герой.
— Вот-вот, иди. И готовься к командировке. Путь предстоит не близкий.
И тут молодой Ветров взбунтовался:
— Не поеду! Чтобы я со скалкой?! Да вы что же, меня за человека не считаете?!
Произнеся эти слова и задыхаясь от гнева, Коля оглушительно хлопнул дверью.
Начальник остался один. И стал думать, как найти выход из создавшегося конфликта. Чтобы все-таки снабдить домашних хозяек скалками, в которых, оказывается, они нуждаются.
ШКОЛА КРАСНОРЕЧИЯ
— А здорово мы в электруху внедрились, — сказал один. — Клево!
— В самую кость! — поддержал другой.
Говорили меж собой студенты. Это было видно невооруженным глазом: первый придвинул к самому носу толстую тетрадь с конспектами, второй рассеянно листал учебник.
— А баня эта, по-ихнему, по-финляндскому, самуной называется, и кости в ней размягчаются, как лапша…
— Убиться можно!