О п р о в е р г а т е л ь. Подтасовка фактов, недостойная журналиста!
Ф е л ь е т о н и с т (накаляясь гневом). Значит, по-вашему, выходит, что передо мной невинный агнец? Это вы хотите доказать?
О п р о в е р г а т е л ь (нервно комкает журнал). Нет, я хочу доказать другое. Я хочу, чтобы вы поняли простую истину: право судить проступки отдельных граждан с высоких моральных позиций принадлежит не только вам, журналистам, а и нам, людям заблуждающимся и совершающим ошибки.
Ф е л ь е т о н и с т (растерянно). Я вас не понимаю…
О п р о в е р г а т е л ь. Не понимаете? А как же тогда расценить вашу попытку приукрасить и облагородить факты в этом злосчастном фельетоне? Вы утверждаете, что я не извинился перед женщиной на стадионе. Если бы это было так! А ведь я и ее мужа обозвал хамом.
Ф е л ь е т о н и с т. Но позвольте!..
О п р о в е р г а т е л ь. Не позволю! Возьмем случай в кинотеатре «Прогресс». Как можно было представить его на страницах печати в таком искаженном виде? Ведь я не нагрубил билетерше, а оскорбил ее. И она вовсе не Таня, а Татьяна Павловна, ей под пятьдесят, она мне в матери годится.
Ф е л ь е т о н и с т (еще в большей растерянности). Но ведь возраст — это только малосущественная деталь.
О п р о в е р г а т е л ь. Для вас, может быть, — да, а для меня она очень важна. Потом, вы упомянули в фельетоне сотрудниц нашего учреждения. А почему только их? Вы же великолепно знали, что от моего несносного характера страдает буквально весь штатный состав. Зачем вам понадобилось смягчать факты?
Ф е л ь е т о н и с т (в полном недоумении). Но чего же вы теперь хотите?
О п р о в е р г а т е л ь. Опровержения! После вашего фельетона мне стыдно глядеть людям в глаза. Почему вы не высказали всю правду обо мне, какой бы неприятной она ни была? Чему может научить меня и других такая половинчатая критика? Нечестно так поступать, товарищ Фельетонист! Я буду жаловаться на вас редактору!
Опровергатель, сердито хлопнув дверью, уходит.
Ф е л ь е т о н и с т (набирает телефон). Маша! Можешь меня поздравить! Сейчас приходил Опровергатель. Ругал? Не то слово. Он меня готов был живьем скушать. Но такой симпатичный, такой милый! Приеду домой, расскажу.
На просцениуме появляется т е т я П а ш а.
Т е т я П а ш а. Извините, гражданин зритель, но только мы поднапутали малость, и придется вам посмотреть ту же сцену еще раз.
Открывается занавес. На сцене за письменным столом сидит Ф е л ь е т о н и с т, погруженный в процесс творчества. Входит т е т я П а ш а.
Т е т я П а ш а. Иван Иванович, пришел Опровергатель. Вас требует.
Ф е л ь е т о н и с т. Тетя Паша, а нельзя ли его… того? (Делает соответствующий жест рукой.)
Т е т я П а ш а. Нельзя. Я пробовала его того… А он не того…
Ф е л ь е т о н и с т (тяжело вздыхает). Ну тогда просите. (Убирает со стола тяжелые предметы.)
Входит типичный О п р о в е р г а т е л ь: он щегольски одет, деловит, спокоен. У него в руках портфель.
О п р о в е р г а т е л ь (навстречу приподнявшемуся со стула Фельетонисту). Садитесь, садитесь! Я к вам ненадолго. (Разваливается в кресле. Берет со стола журнал.) Это вы писали?
Ф е л ь е т о н и с т (смущенно). В некотором роде… я.
О п р о в е р г а т е л ь. И вам не стыдно?
Ф е л ь е т о н и с т (с трудом подбирая слова). Видите ли, уважа… обожа… бжа-бжа-бжа…
О п р о в е р г а т е л ь (любуется своими ногтями). А вы не волнуйтесь. И называйте меня просто: дорогой товарищ!
Ф е л ь е т о н и с т (в тон). Дорогой товарищ! (Опять с трудом подбирает слова.) Не знаю, чем вызван ваш визит, но… льщу себя надеждой и… рассчитываю… Да, надеюсь, вы не будете отрицать, что, отдыхая в прошлое воскресенье на стадионе, вы… коснулись плеча пожилой гражданки и… забыли извиниться.
О п р о в е р г а т е л ь. Не буду отрицать, не буду!
Ф е л ь е т о н и с т (несколько ободрясь). И что в эпизоде с билетершей кинотеатра «Прогресс» Таней вы вели себя… не наилучшим образом.
О п р о в е р г а т е л ь (закидывает ногу на ногу). Признаю и этот эпизод.
Ф е л ь е т о н и с т (обрадованно). Ага! Значит, и то, что сотрудницы учреждения, где вы работаете, льют слезы, — тоже правда?
О п р о в е р г а т е л ь (меняет положение ног). Правда, льют. Так рыдают, что слышно в соседней конторе.
Ф е л ь е т о н и с т. Так чего же вы хотите?
О п р о в е р г а т е л ь (ковыряет в зубах). Опровержения.
Ф е л ь е т о н и с т. Но как вам удастся доказать, что фельетон неправильный?
О п р о в е р г а т е л ь (достает расческу, причесывается). А мне и не надо ничего доказывать. Это вам придется доказать, что ваш фельетон правильный.
Ф е л ь е т о н и с т (судорожно срывает галстук, расстегивает ворот). Значит, вы уже… того… написали?
О п р о в е р г а т е л ь (достает портфель). А вы как думали? И обосновал мотивы каждого своего поступка. Вот вы защищаете пожилую гражданку на стадионе. А знаете, что она меня укусить хотела? Ну, я и толкнул ее легонько. В порядке самообороны. Да и эта ваша Таня тоже хороша. Отрывает у меня билет и говорит своей напарнице, что, дескать, героиня фильма бездарна, как телефонная будка. Пришлось мне тут же популярно разъяснить этой Тане разницу между билетершей и кинокритиком с дипломом ВГИКа. А о наших учрежденческих девицах вообще не стоило говорить. Одна бросила мужа из уважаемой семьи, другая щеголяет в мини-юбке, а третья еще хуже!
Ф е л ь е т о н и с т (взволнованно). И куда же вы написали?
О п р о в е р г а т е л ь (открывает портфель). Вот это письмо — в редколлегию вашего журнала, это — в партийную организацию, затем заявление в нарсуд, районному прокурору, городскому прокурору, жалоба в прокуратуру республики…
Ф е л ь е т о н и с т (с мольбой). Остановитесь!
О п р о в е р г а т е л ь. Нет, теперь меня уже не остановишь. И не думайте, молодой человек, что все эти письма, заявления, жалобы я отправлю сразу. Нет, адресаты будут получать их постепенно. Пройдут месяцы, а может быть, и годы. Колхозники Кубани проложат в степи еще один оросительный канал. Вернется с промысла китобойная флотилия. Ваша жена принесет вам первенца, у него прорежутся зубки, и он научится бегать. А вы все будете ходить по инстанциям, писать объяснения и доказывать, доказывать… Вот так-то, молодой человек. А сейчас я пошел к вашему редактору. Чао!
Ф е л ь е т о н и с т (набирает телефон). Маша! Поздравляю тебя. У нас скоро будет ребенок. Ничего я не выдумал! Верный человек предсказал. У бэби прорежутся зубки, а я буду ходить по инстанциям и доказывать, доказывать… (В изнеможении падает со стула.)
Занавес. На просцениум выходит т е т я П а ш а.
Т е т я П а ш а. Вот как было дело. А то, что мы показали вначале, — просто мечта. И неизвестно, сбудется ли она когда-нибудь…
МАГИЯ
В наше время, обозначенное тремя прописными буквами — НТР (сиречь: научно-техническая революция), мало кто верит в магию. Жизнь подбрасывает нам слишком много диковин, вполне объяснимых современной наукой и техникой, и у человека просто не хватает запоминающихся устройств, чтобы воспринимать еще и факты сверхъестественные. Тем не менее магические явления существуют, и есть люди, которые в них верят. К числу этих людей можно отнести и меня.
Мое сползание с материалистических позиций произошло, конечно, не сразу. В детстве я безотчетно верил в магическую силу многих действий и слов. Мне казалось, что если окропить живой водой распластанную на кухне рыбу, то куски срастутся и рыба немедленно заплещется в посудомойке. А если произнести слова «Сезам, откройся!», то немедленно распахнутся дверцы шкафа, где родительница хранила самое мое любимое клубничное варенье. С возрастом я понял, что нельзя указания магической науки понимать так прямолинейно. И вот уже в зрелом возрасте я встретился с Чеченкиным — профессором, доктором и даже, если хотите, академиком магии.
Вначале Чеченкин, конечно, не помышлял о столь высоких званиях, а служил рядовым сотрудником при зверинце. И вдруг, совершенно неожиданно, его назначили директором. Очевидно, решающую роль сыграла безупречная во всех отношениях чеченкинская анкета. Но все близко знавшие его диву давались: как можно было доверить этот пост человеку, совершенно невежественному в зоологии? И со страхом ждали, как при первом же серьезном затруднении или конфликте Чеченкин с треском провалится. Но ждали напрасно.
Происшествие вскоре случилось, и немалое: южноамериканская пума прогрызла стену соседней клетки, проникла туда и подралась с индийской пантерой: ЧП высшей категории! Но Чеченкин не растерялся. Он вызвал заместителя по научной части и спокойно сказал ему только одно слово:
— Разберитесь.
И заместитель разобрался. Он знал, что между представителями семейства кошачьих иногда вспыхивает острая вражда, очевидно, на почве соперничества в охоте. И хотя оба зверя давно уже ни за кем не охотились, если не считать случайно залетавших в клетки воробьев, по-видимому, пума возненавидела свою соседку и решила с ней расправиться. Драчливую гостью из Латинской Америки перевели в клетку подальше, и мир в отряде хищников был полностью восстановлен.
А сторожа зверинца, пораженные административной мудростью Чеченкина, восхищенно воскликнули:
— Голова!
Прошло какое-то время, и случилось не новое ЧП, а значительно хуже — поступило в зверинец сверхсрочное и сверхтрудное задание. Вышестоящая инстанция запрашивала Чеченкина, может ли зверинец явиться опорной базой для весьма выгодной государству торговли животными с заграницей. Требовалось представить конкретные предложения и обоснованные расчеты. Сотрудники зверинца, узнав о задании, говорили меж собой: