Тот начал записывать показания потерпевшего.
— Как вас зовут-то?
— Осел.
— Да это я уже знаю! — отмахнулся следователь. — Скажите, как вы числитесь по паспорту?
Однажды осел встретился с Пегасом. У крылатого коня был крайне озабоченный вид, он нетерпеливо бил копытами о мостовую.
— Куда ты торопишься? — поинтересовался осел.
— За хозяином. Он только что закончил новую вещь. Надо успеть доставить рукопись в издательство, пока не разошлись члены редсовета.
— Напрасные хлопоты, — меланхолично заметил осел. — Я, как ты видишь, не спешу.
— А чем ты сейчас занят?
— Перевожу книги из одной лавки в другую.
Действительно, на этой улице, один против другого, размещались два книжных магазина. На витрине одного из них, откуда шагал навьюченный осел, красовался огромный аншлаг: «Новинки». Объявление во втором магазине было скромнее: «Продажа книг по сниженным ценам».
Рано утром маленький осленок забежал в булочную.
— Хлеб свежий? — спросил он.
— Вечернего завоза, — ответила продавщица.
Осленок решил, что не стоит рисковать, и купил одну булку.
Потом он появился в булочной после обеденного перерыва.
— Хлеб свежий?
— Вечернего завоза.
Осленок подумал, что теперь-то риск будет совсем бессмысленным, и купил полбулочки.
В третий раз осленок пришел в булочную поздно вечером.
— Хлеб свежий?
— Вечернего завоза.
Глупый осленок обрадовался и купил сразу три булки. По дороге домой он захотел попробовать свежего хлебца и чуть не сломал о черствую булку свои молодые зубы.
— Мама, — придя домой, спросил он, — сейчас вечер?
— Нет, — ответила мать, — вечер был вчера.
Старая мудрая ослиха прекрасно знала порядок продажи хлеба в булочных.
Осла назначили главным редактором журнала «Братья-кролики». Осел ввел в редколлегию лисицу, волка, гончую собаку, рысь и беркута, а сам ушел в творческий отпуск.
В первом же номере редакция объявила конкурс на лучший кулинарный рецепт: «Рагу из кролика».
Ослу, который заведовал продовольственной базой, все уши прожужжали, что он упрям. Хватит с меня этой славы, решил осел. Отныне я стану покладистым.
И тут как раз в его кабинете появился пройдоха-кладовщик. Он подсунул ослу на подпись акт. В нем говорилось, что с баланса базы списывается шесть ящиков мясных консервов, две бочки подсолнечного масла и пятьдесят литров коньяка, якобы съеденных мышами.
— И я должен это подписать?
— Воля ваша, — смиренно молвил кладовщик. — Вы, конечно, можете заупрямиться…
«Нет, шалишь, братец, — подумал про себя осел, — теперь я уже не тот». И, не раздумывая, подмахнул липовый акт.
Сейчас осел обслуживает хозяйство исправительно-трудовой колонии как водовоз. В свободное от работы время он казнит себя: «Зачем я изменил своему характеру?»
ЯСТРЕБ
Не хочется прибегать к избитому выражению «важная птица», но все же, справедливости ради, придется подчеркнуть значительность ястребиной фигуры в ряду ей подобных. Не случайно многие ученые-орнитологи отмечают в ястребе мужество, дерзость и силу. А один корифей науки даже говорит о его богатых умственных способностях и высокой одаренности. Будто речь идет не о лесной птице, а о каком-нибудь виртуозе-скрипаче, плодовитом романисте или талантливом агенте по снабжению.
Хотя мы и назвали ястреба лесной птицей, она таковой давно уже не является. А охотно селится рядом с человеческим жильем, устраиваясь часто под самой крышей наиболее заметных городских зданий.
Живя поблизости от человека, ястреб невольно заимствовал его привычки и душевные качества. Увы, иногда не самые лучшие. Об этом и говорится в наших притчах.
Долгое время люди не могли решить: полезен ли ястреб или вреден? Когда преобладала первая точка зрения — ястребы процветали, а если брала верх вторая — количество их катастрофически уменьшалось. И приходилось прибегать к довольно суровым мерам. Так английский король Эдуард III вынужден был присуждать каждого разорившего ястребиное гнездо на один год и на один день тюремного заключения. Вероятно, этот короткий довесок прибавлялся к полному году специально для того, чтобы преступник в течение последнего тюремного дня мог привести в окончательный порядок свои новые воззрения на ястреба и его гнезда. Во всяком случае, сам этот факт свидетельствует, что даже среди представителей абсолютизма встречались иногда прогрессивно мыслящие лица.
Нам остается добавить немного. Ястреб прекрасно видит и слышит. Брем отмечает также его самоуверенность, жадность, жестокость, злобу и хитрость. «Более чем какая-нибудь другая хищная птица, — пишет Брем, — он умеет притворяться». Все естествоиспытатели отмечают как серьезный недостаток то, что ястреб «не имеет приятного голоса». Тут пернатому разбойнику определенно не повезло.
В настойчивости при преследовании жертвы ястреб не имеет себе равных. Рассказывают, что однажды ястреб, гонясь за лесной птахой, влетел в окно вагона мчавшегося по рельсам поезда и упал на грудь какой-то даме. Та, вообразив, что экспресс подвергся нападению целой стаи пернатых хищников, подняла такую панику, что машинист вынужден был включить систему экстренного торможения.
С тех пор проводники вынуждены каждый раз обращаться к пассажирам:
— Дамы и господа! Не открывайте вагонных окон во время движения поезда!
Некто Чижиков буквально ворвался в управление «Птицеохраны» с жалобой на произвол и жестокость хищников.
— Могу ли я видеть начальника управления? — громко осведомился он у секретарши.
— Нет, не можете, — ответила секретарша Синица. — Начальник вылетел для расследования несчастного случая с каким-то Воробьевым. А что у вас?
— Жалоба.
— Тогда вам надо обратиться к первому заместителю начальника Ястребову.
— А стоит ли беспокоить первого заместителя? — заметно снизив тон, просвистел Чижиков. — Не лучше ли пойти на прием ко второму?
— Пожалуйста! Товарищ Ястребцев — на месте.
— Но, может, и ему не след докучать, — еще больше засмущался посетитель. — Жалоба моя уж и не такая важная. Не правильнее ли будет, если я просто познакомлю с ней начальника канцелярии?
— Прекрасная идея! — подхватила Синица. — Начканц Ястреб очень любит принимать жалобщиков из вашего лесного певческого цеха.
— Вот и прекрасно, — еле слышно чирикнул Чижиков. — Лечу к нему.
Однако, как, вероятно, уже догадался читатель, наш Чижиков, минуя канцелярию, постарался как можно быстрее выпорхнуть из управленческих апартаментов на волю.
Он знал: начальник управления «Птицеохраны» добрейший Голубь. Но не подозревал, что тот обзавелся таким боевым составом заместителей и ближайших сотрудников.
На собрании певчих птиц обсуждались кандидатуры на замещение руководящих должностей.
— Прошу слова! — прочирикал зяблик.
Председательствовавший коростель пригласил зяблика на трибуну. Взлетев на нее, зяблик сказал:
— Предлагаю утвердить главным хормейстером нашего лесного хора уважаемого товарища ястреба!
В зале дружно защебетали. Жаворонку, пытавшемуся что-то сказать о врожденном отсутствии музыкального слуха у выдвинутого кандидата, пустельга быстро свернула голову.
«Лесная газета» отметила, что выборы хормейстера никогда не проходили так дружно, как на этот раз.
Задумав наведаться на птичий двор, хитрый ястреб решил притвориться курицей. Легко сказать, да трудно сделать. Выбрав полянку погуще, ястреб решил потренироваться. Неуклюже переваливаясь с боку на бок, он ковылял по поляне и часто наклонял голову, якобы склевывая рассыпанные по поляне зерна. Иногда он, подражая курам, пытался хлопать крыльями и царапал когтями землю, как это делают хохлатки, разгребая мусор и отыскивая в нем корм.
— Кажется, получается, — прохрипел своим скрипучим голосом ястреб.
— Плохо, плохо получается, — прокричал кто-то сверху.
Оказалось, что ястреб был не один. Взобравшись на оголенную верхушку сосны, за ним все время наблюдал ворон.
— А куда ты, сосед, собственно, собрался? — поинтересовался он.
— Да, понимаешь, пригласили меня в одно место, — замялся ястреб. — Вот я и решил порепетировать немножко. Чтобы не выглядеть среди других белой вороной, — скаламбурил он напоследок.
— Ну, ты даешь, ястребок! — усмехнувшись, промолвил ворон. — Что ж, лети, лети. А мы посмотрим, что у тебя выйдет.
После визита ястреб вернулся на поляну изрядно помятым.
— Ну как, соседушка, удачно сыграл новую роль? — поинтересовался ворон.
— Где там! — пожаловался ястреб. — Только я начал, как они скопом навалились на меня и ну клевать! Еле когти унес.
— Сорвали, значит, дебют, — промолвил ворон. — Послушай, сосед, а ты не заметил, как к тебе отнесся петух?
— Еще бы не заметить! Едва я приблизился к молоденькой пеструшке, как он первый вонзил в меня свои ужасные шпоры.
— Вот-вот, я так и думал, ты допустил ошибку. Надо было в самом начале попытаться понравиться петуху. Пококетничать с ним, приласкаться. Тогда и куры приняли бы тебя в свою среду. С этого, в сущности, и начинается путь в искусство, — мудро заметил ворон.
— Приласкаться?! — задыхаясь от возмущения, вскричал ястреб. Он вспомнил выпученные, свирепые петушиные глаза, его свалившийся набок гребень и отвратительную мясистую бородку, которая тряслась при каждом движении. Непреодолимое отвращение охватило гордую птицу. — Чтобы я ласкался с ним?! Да ни за что! Лучше я буду питаться кониной, чем переступлю порог дома этого селадона, распутника, многоженца.
— Тогда спеши, недотрога, на степной могильник, — язвительно сказал ворон. — Я видел, как туда только что притащили околевшую клячу. Специально для таких чистюль, как ты.