— Лишними не будут, — сказал Маргит Йо как отрезал.
Так что я волнуюсь не только из-за твари, которая, по уверениям колдуна, всенепременно явится ночью. Если все пройдет по плану, то мне потребуется делать операцию мальчишке прямо тут. Понятия не имею, пройдет ли хирургия гладко, да и, честно говоря, будет ли в ней толк вообще?
Если бы бог Железа очень хотел найти мою шерстистую сущность — он бы нашел. В новой обстановке, в этом проклятом, огромном городе, моя сущность задействовала третий глаз. Без него не получалось бы ничего. Наверное, даже просто выбраться по кратчайшей дороге. Но местные песики — а их тут оказалось именно как собак нерезаных — реагировали на третий глаз по-своему. Они прерывали волочение за самками, вдыхание ароматов вокруг мест стайного питания народа людей, ковыряние в помойках, ритуальное зарывание в газонах косточек — и бросались наутек, за три квартала, как минимум. Конечно же человеческий бог Железа мог бы отследить эти миграции и вычислить беглеца. Повезло.
Еще повезло, что родственники больших страшных кошачьих, с которыми у нас в джунглях не стоит сталкиваться один на один, здесь совсем невелики и гораздо тупее. Зато гонору им тут не занимать. Человеческий город творит со звериной душой странные вещи. То есть эти кошачьи тоже чуют третий глаз, но сами себе не верят. Людское сообщество вокруг явно заразило их своим рационализмом. Видимо, кошачьи тут, пусть и неосознанно, тоже страшно почитают бога Железа, а не каких-то забытых духов леса и степи. Короче, этих небольших кошек можно было брать голыми лапами. Так что пока моя шерстистая сущность выбиралась из города, было чем перекусить. И про запас, понятное дело. Потому как каждый понимает, это только тут, в вотчине бога Железа, еда расхаживает там и тут запросто. В чистом поле ее придется долго-предолго искать. Но будет ли время, когда по следам пойдут посланники народа людей со скулящими собачками?
Город — жуткая метастаза на теле Большой Суши. («Большая Суша» — это выражение из людской попугайной речи.) Очень мало верится (совсем не верится, если покопаться в круглой голове по-честному), что вроде бы такой город совсем даже не один, а их неисчислимое множество. Не, это явно сказки народа людей. Но, скорее всего, у каждой из их стаи должно быть по одному этому городу. Откуда б тогда взялись те, кто катается на «зубоскалах»? Должны же они где-то молиться своему собственному богу Железа и скапливаться в эту самую большую стаю?
Моя шерстяная сущность бежала и кралась через вотчину бога Железа четверо суток кряду. Теперь, зная все нюансы поведения в том царстве прямоугольных пещер, могла бы выбраться за одни. Но то были не лишние дни. Отсиживаясь в темных углах и пережевывая упитанных жирных кошек, моя сущность снова познавала радость общения с Большой Мягкой Лапой из Пещеры. Кажется, именно тогда она впервые наметила путь моей сущности. «Твоя смелая сущность еще вернется в этот город, — сказала мне Лапа из Пещеры. — Просто обязана вернуться. Но вернется она сюда не одна. С ней будет большая стая. И пройдут наши сущности город вовсе не за сутки. Новая, еще не созданная Большая Стая пройдет его медленно-медленно, истребляя все мясо и все творения народа людей. Большая Стая придет и сотрет даже их запах. Да и не только их, а еще и запах бога Железа». С сущностями Большой Стаи конечно же будет и сама Большая Мягкая Лапа из Пещеры, и потому Стая сможет убить бога народа людей.
Когда мою сущность посещали подобные озарения, она даже прикрывала третий глаз от… Стыдно признаться, но — от страха. Шерстистая сущность очень боялась, что всесильный бог Железа прознает о таких мыслях и займется ею со всей присущей ему скрупулезностью. Но моей четверолапости очень повезло. Бог людей оказался не всезнающим.
И в общем, из черты города моя сущность вышла не налегке. Живот был набит потрохами изнеженных кошечек и собачек. Потрошки крыс тоже наличествовали. Моей сущности требовалось множество витаминов, если попугаить по-человечьи, на долгий-долгий путь.
Если бы моя шерстистая сущность точно знала, насколько он будет долог, у нее бы подкосились лапы еще при преодолении контролируемого часовым забора.
Вся наша ловушка покоится на новых технологиях. И еще на выводах профессиональной дискуссии наличных зоологов. О Мировой Свет! Неужто мы вылезли из пещер — в фигуральном смысле — и наконец-то будем вести войну или, там, охоту, как в данном случае, исключительно по правилам просвещенной науки? Неужто Большое Махание Атомными Дубинками и прихлопывание скольких-то там сотен миллионов разумных собратьев научило нас хоть чему-нибудь? Мало верится.
Впрочем, в новые технологии тоже не очень. Видели мы всякие такие чудеса — супер-пупер-гига-гаубицы и прочее. Наблюдали, как с таким мега-хламом получается бороться простыми и дешевыми методами. Но, конечно, я не специалист, мне тут высказаться по решению не давали. Мое дело молча сидеть, сопеть в две дырки, а главное — ничего не трогать пальцем и не шуметь. Просто подремывать без храпения и ждать, когда ситуация разрешится в какую-то сторону. Ну, там, быть готовым оказать посильную помощь раненым. О Выдувальщик Сферы! Могут ли быть после встречи со столь крупным хищником раненые? Или исключительно заглоченные? Представляю, когда-нибудь, когда чудище попадется более удачливым и лучше экипированным воякам, они вспорют его животину и обнаружат валом всяческой всячины. В том числе — пистолет марки «меньхерт», а также аптечку штатную полевую хирургическую, из чего заключат, что зверюка в своих странствиях заглотнула некоего фельдшера, но скорее, все-таки, военного доктора.
Нынче же с этими новыми технологиями прямо нонсенс какой-то. В них, похоже, поверили настоящие профи. Гвардеец Маргит Йо, военный от бога, лично сидит за пультом «качалки», в оба глаза вперившись в оранжевость индикаторной развертки. Пальцы на кнюппелях готовы передать через сельсины малейшие трепыхания прямо на закрепленное в пятнадцати метрах тысячествольное чудо-юдо. Что деется! Наш бравый ротмистр более не верит своему снайперскому глазу — исключительно электронному пучку, быстрее мысли вырисовывающему на эмульсии неряшливые цветовые пятна.
А ведь сама вера в то, что оранжевые сполохи содержат именно нужное, в свою очередь основаны лишь на умозрительных научных выкладках. Никто из цивилизованных людей подобную тварь видеть не видел, а потому мы знать не знаем, является ли она млекопитающей, или все же, как и положено, безногой-безрукой — холоднокровной гадиной. Если, не дай Выдувальщик, последнее, то инфракрасные сенсоры «качалки» не сработают. И тогда это чудище Ие-Чи-Ри-Ки-Ки спокойно подберется и возьмет нас тепленькими: по отношению к нему мы ведь такие и есть, правда?
Остается только молиться, чтобы… Страх божий, оказывается, вся наша технологическая мощь окунула нас обратно в глубь веков, в дотехнологическую фазу. Чем мы сейчас лучше местного шамана, надеющегося на свои магические танцы? Видимо, нашему заумному технолого-научному мировоззрению не место в сельве Топожвари-Мэш.
Совсем не место!
Ну, когда обвиняемый — «большая круглоголовая собака кобель Гекрс», да еще в бегах, тут особо насчет орденов на почве поимки шпионов не разгонишься. Пробы вешать дело на какие-то разведки тоже, как видно, видимо, провалились. Может, если б пирамида имперской правовой канцелярии поднажала сверху на следствие, то господа дознаватели, в свою очередь, могли бы и на меня, как подозреваемого, надавить. Ну, по-серьезному так надавить. Время-то военное, так что многое можно. Сам я уже на почве допросов и людей, и братьев наших меньших поднаторел, так что сильно обижаться за давление с моральной точки зрения повода не имел. Но пронесло, не надавили. А там, кто знает, может, через очень короткое время — уже без пары ногтей, я бы чистосердечно признал, что действительно ночью напал на господина Мадисло в его номере, поскольку поссорился по научным делам. И в результате оного инцидента отгрыз ему голову. А также, в аффекте и припадке, но может, и по умыслу, перекусил горло привратнику офицерской гостиницы, и, естественно заодно, вооруженному охраннику лаборатории. И еще… ах, да! Съел вместе с костями и шкурой названную большую круглоголовую собаку кобель Гекрс. Да, кстати, и действовал я по приказанию своих шефов из заграницы.
Но пронесло. Следствие, наверное, задвинули под сукно. Меня, понятно, выпустили. Но научная работа более не светила никак. Так что у меня быстренько отобрали допуски, взяли подписку о неразглашении и ускоренно отправили обратно на фронт. Правда, опять же из какого-то расчета перестраховки, все же не в мой старый бронеходный полк — в другое место. И даже, тоже наверняка не случайным образом, более не ветеринаром, а обычным врачом в полевой госпиталь совсем другой армии. И уж там с голованами мне сталкиваться как-то не приходилось.
Но есть в истории один положительный момент. Мало верится, но вдруг направление исследований профессора Дорнеля Мадисло без своего «черного гения» зашло-таки в тупик? Как и расследование причин его гибели.
Кроме того, теперь я точно ведаю, что, имея дело со зверушками породы голованы, нельзя перегибать палку.
О Выдувальщик Сферы! О Мировой Свет! Массаракш и еще раз массаракш! Надо же! Наша чудо-юдо-техника, сварганенная светлыми, но кретинскими, по сути, головами для совсем-совсем других целей, еще чего-то стоит! Кто б мог подумать, что она столь доблестно послужит в этом жутком лесу, где человеку нет места? Разве что в нижнем звене пищевой цепочки. Правда, кое-кто подумал. Шоймар, так его разэтак! То ли прозрение, то ли везение. Хватал для техоснастки похода все, что плохо лежит, и надыбал стоящее. «Качалка» показала, на что способна. Наглядно так показала. Ну, и Маргит Йо, ротмистр наш гвардейский, тоже.