– Ему действительно лучше бы не мешкать, – сказал Барнс. – Прилив обычно доходит почти до вершины «Головы». Еще минут двадцать, и нам придется перенести тело, если не хотим, чтобы его смыло морем.
Пока же мы стояли там втроем. У Гилкрайста нашлась пачка сигарет. Мы все закурили, при порывах ветра прикрывая пламя от зажженных спичек полами курток.
Три едва заметные вспышки на мгновение прорезали туманную тьму. И они стали бы единственными источниками света на всем обширном берегу, если бы не розовый китайский фонарь, который по-прежнему мерцал на песке у наших ног.
V
Пламя свечи в фонаре в последний раз дрогнуло и погасло. Мы остались в кромешной тьме и ждали, как показалось, еще битый час, хотя на самом деле прошло минут десять, когда сквозь завесу тумана послышались шаги, а потом появились смутные поначалу огоньки фонариков.
Инспектор Суини свалился на нас с целой свитой помощников. Его энергичное присутствие в темноте стало ощущаться сразу, по отрывистому командирскому голосу. Он выяснил у Барнса основные факты, а потом вместе с судебным медицинским экспертом засыпал вопросами Гилкрайста, с которым явно был на короткой ноге.
Он осветил собственным фонариком труп, наклонился, чтобы вглядеться поближе, и только усмехнулся.
– Похоже, ты прав, Гилкрайст. Смахивает на полнейшее безумие.
Луч его фонаря бесцеремонно уперся мне в лицо.
– Кто этот человек?
Гилкрайст представил нас друг другу и объяснил причины, побудившие его вызвать меня на место преступления.
– Уэстлейк, – повторил инспектор, внезапно заинтересованный. – Уэстлейк… Вы, случайно, не тот самый доктор Уэстлейк, который помог раскрыть убийства на Гроувстаун-уэй? Работали вместе с инспектором Коббом?
А я и не подозревал, что моя скромная репутация детектива-медика распространилась настолько далеко.
– Уж не знаю, насколько реально помог раскрыть то дело, – ответил я, – но я тот, кого вы имеете в виду.
– Большая удача для нас. У меня маловато людей, а Барнс совсем не имеет опыта подобной работы, верно, Барнс?
– Боюсь, вы правы, сэр, – отозвался сержант.
– Что ж, мы прибегнем к вашим услугам, Уэстлейк. Могу даже привести вас к присяге и назначить заместителем местного шерифа, если пожелаете. Впрочем, кому это надо? Чистейшая бюрократическая формальность. А вот вы мне понадобитесь. На том и порешим. Уверен, что вы…
С некоторым сомнением я сказал:
– Должен предупредить, что нахожусь здесь в отпуске. И со мной моя малолетняя дочка. А потому…
– Чепуха! Знаю я вашего брата, дилетанта. Все вы одинаковы. У вас руки чешутся взяться за это дело. Меня на мякине не проведешь. Ну, так как? Мы договорились?
И ведь он был прав. Убийства всегда оказывали странное воздействие на мои нервы. Должно быть, то же самое чувствует гончая, услышав хозяйское «Ату!» при виде лисицы.
– Хорошо, – сказал я. – Готов приложить все необходимые усилия.
Инспектор с довольным видом усмехнулся и на несколько секунд исчез в темноте, решительным тоном раздавая указания своим подчиненным. Мгновением позже он вернулся, рявкнув:
– Кто первым обнаружил тело?
Я рассказал ему о Мэгги Хиллман и, соблюдая свое обещание, предложил, чтобы в перевозбужденном состоянии ее пока оставили в покое, отложив допрос до утра. Предложение было принято.
Гилкрайст закончил совещаться с судебным медиком и тоже присоединился к нам. А потом Суини слегка ошарашил меня:
– Вы, Уэстлейк, остановились в местной гостинице, насколько я понял. Стало быть, были знакомы с Нелли Вуд. Там есть кто-то, кто мог желать ее смерти?
Инспектор оказался человеком редкостной прямоты, чтобы не сказать жестче. Я поведал ему все, что мне было известно.
Он в ответ лишь коротко присвистнул.
– Вот оно что! То-то я смотрю, у нее на пальце весьма дорогое колечко с сапфиром. Уж не подарок ли это Фэншоу? Что-нибудь еще?
Я рассказал ему о своем приключении ранее вечером с китайским фонарем на старом кладбище. Мое повествование произвело эффект небольшой сенсации.
– Еще один китайский фонарь, и притом на погосте! – воскликнул Гилкрайст.
– Не уверен даже, что это другой фонарь, – заметил я. – Быть может, как раз тот же самый. Хотя трудно сейчас сказать, имеет ли случай на кладбище какое-то отношение к убийству.
– Два китайских фонаря за один вечер не могут быть обычным совпадением, – категорично заявил Суини. – И вы говорите, что гроб почти вынули из могилы. Какой в этом смысл?
– Сначала я подумал, что кто-то решил перезахоронить гроб, пока море не подмыло дальний край погоста.
– Чертовски таинственный способ был избран для этого. Любой, кто захочет, имеет возможность перенести прах покойных родственников на новое кладбище. Это известно каждому в городке. Нужно только подать официальную заявку Гилкрайсту и в местное управление здравоохранения, чтобы получить письменное разрешение. Здешние власти приняли такое постановление примерно год назад, когда ураган заставил покинуть старую церковь. Я верно все излагаю, Гилкрайст?
– Верно, – подтвердил доктор.
К нам как раз вернулся Барнс, выполнивший одно из поручений Суини. Он слушал наш разговор и до поры молчал. А потом вмешался:
– Видать, это происшествие с доктором Уэстлейком на кладбище стало уже не первым, инспектор.
– Вы хотите сказать, что вам известно о чем-то еще? – по своему обыкновению резко обратился к нему Суини.
– Этим утром на улице меня остановила одна женщина. Вся в растрепанных чувствах и испуганная. Говорит, ей пришлось пройти через погост прошлым вечером, и клянется, что видела странное: вроде как серую фигуру, слонявшуюся среди могил. Она приняла ее за призрак и натерпелась страху. Я не очень-то обеспокоился, скажу честно. Вы же знаете наших дамочек. Могут увидеть привидение где угодно, особенно, если бродят одни по таким местам в сумерках. Но вот теперь…
Он оборвал свой рассказ. Мы немного помолчали. Что тут добавишь?
Затем Суини снова неожиданно задал вопрос:
– Кто-нибудь успел сообщить новости семейству Фэншоу?
– Никак нет, сэр.
– Вам придется взять это на себя, Барнс. Нам с Гилкрайстом необходимо доставить труп в морг для официального вскрытия. Отправляйтесь в гостиницу с Уэстлейком. Он знает обитателей отеля. Пусть поработает с ними.
Суини повернулся ко мне:
– Попробуйте вытащить из них хоть какую-то информацию, Уэстлейк. Особенно важно получить подтверждение сплетни о том, что у Фэншоу и Нелли Вуд возникли романтические отношения. Прощупайте жену. Нас крайне интересует, как она относилась к интрижке мужа. А главное – установите, где каждый из постояльцев находился и чем занимался в примерно известное нам время совершения преступления. Только ни в коем случае не давайте им повода считать, что мы кого-то из них подозреваем. Обратите особое внимание и на этого молодца Валентайна. Проверьте его. Я приеду с утра пораньше, и мы продолжим следствие.
– Сделаю. – Я уже напрочь забыл, что меня заспанного не так давно подняли с постели. Сонливость как рукой сняло. – А разве не надо послать кого-то на погост, чтобы взглянуть, нет ли там второго фонаря?
– Разумеется, такая необходимость существует, – с усмешкой ответил Суини. – Это будет еще одним заданием для вас с Барнсом. Прогуляетесь по кладбищу после беседы с постояльцами гостиницы. Никакой необходимости в спешке уже нет. Если происшествие имеет отношение к преступлению, то, несомненно, убийца уже забрал фонарь, а могилу засыпал. А может быть, это всего лишь привидения, тогда вы их застанете там в любое удобное для вас время.
Он отвернулся и мгновенно забыл о нашем существовании. Мы с Барнсом взяли под руки Мэгги Хиллман, которая перепуганной тенью стояла рядом, стараясь держаться ближе к свету наших фонариков, и побрели по темному пляжу в сторону гостиницы.
На террасе «Талисман-инн» все еще горел свет. Мы вместе с Барнсом провели туда потрясенную Мэгги, захлопнули затем за собой боковую дверь, выбравшись наконец из холодного тумана.
Я уже привык почти не различать в темноте своих спутников, так что при ярком свете их вид стал для меня шоком. На Мэгги был синий плащ-дождевик, а под ним достаточно элегантное синее платье – явно лучшее из всего ее гардероба. И мне не могло не показаться странным, что она так нарядилась для одинокой прогулки по пустынному пляжу.
Бросились в глаза и разводы от густо нанесенной на лицо прежде косметики, которую привели в полнейший хаос слезы и брызги соленой воды. Здесь тоже заключалось для меня явное несоответствие. Мистер Митчелл придерживался доходивших до фанатизма пуританских взглядов в том, что касалось частной жизни своей прислуги. Он тщательно следил, чтобы девушки не вздумали заводить себе амуры с молодыми людьми, а потому косметика, духи, как и все остальное, возбуждавшее плотские желания, находились в отеле под строгим запретом.
Сержант Барнс был мужчиной крупным, но худощавым. На его голове была надета клеенчатая зюйдвестка, которая прикрывала смуглое и довольно грустное лицо. На поверку он оказался даже выше ростом, чем запомнился во время случайных встреч на улицах городка. Мне пришлась по душе его внешность человека бывалого, но доброго. Доброту излучали и его глаза.
Он погладил девушку по плечу.
– Тебе, Мэгги, лучше сразу улечься в постель и хорошенько выспаться. Только сначала обсушись как следует, чтобы, не дай бог, не простудиться.
Мэгги растерянно посмотрела на меня, затем на Барнса.
– Со мной все в порядке. Правда, все хорошо.
В этот момент на террасу ворвался мистер Митчелл. Его придирчивый взгляд впился в Барнса, в меня, но затем, когда остановился на Мэгги, в глазах сверкнуло гневное осуждение. Он сделал свой вывод из-за беспорядочной косметики на ее лице, придя к совершенно неверному объяснению, почему его официантку доставили домой в таком виде врач и местный полицейский.
– Стало быть, все из-за тебя, Мэгги? – грозно произнес хозяин. – Ты создала нам столько проблем, что пришлось будить доктора Уэстлейка, а я сам до сих пор не спал ни минуты. Что она натворила, Барнс? Отправилась на гулянку с каким-то пьяницей? Угадал? Не зря никогда не доверяю им – этим маленьким тихоням.