Я подошел к Баку сзади и окликнул по имени, но он не услышал меня. Тогда потянул парня за рукав, он повернулся, и лицо его просветлело. Он что-то выкрикнул и протянул мне тяжелую доску. Я и оглянуться не успел, как принялся активно помогать.
Разговаривать было совершенно невозможно. Мне пришлось оставить все попытки, и мы вдвоем некоторое время старались создать препятствие на пути воды и ветра. Приложив сверхчеловеческие усилия, мы ухитрились закрыть почти половину террасы. Но в этом и крылась наша роковая ошибка. Мы сумели закупорить единственный путь для ветра наружу. Волны с каждой минутой накатывались все ближе. Когда особенно высокая ударилась в стену террасы, Бак схватил меня за руку и потащил к другой двери. Мы выскочили через нее в общую гостиную отеля, сумев закрыть дверь за собой.
Пытаясь отдышаться, стояли, прислонившись к сотрясавшейся деревянной стене, когда с противоположной стороны донесся отчетливый грохот. Бак выглянул в окно и усмехнулся.
– Прощай, терраса!
Я встал рядом. Терраса, на которой тихими вечерами любил расположиться со своей Библией мистер Ашер, оказалась полностью сметена. Если бы мы с Баком задержались на ней лишнюю минуту, то кататься бы нам сейчас среди дюн.
Бак тем не менее ухмылялся с таким видом, словно ему нравился этот борцовский поединок с силами природы. Он утер капли воды со лба и опустился в кресло.
– Ух ты! Вот это буря так буря! А где были вы?
Я уселся в соседнее кресло. Это был уже второй предмет меблировки, принадлежавшей мистеру Митчеллу, который я безнадежно портил.
– Только что вернулся из Халинга, – поведал ему я. – Посещал там женскую исправительную колонию.
Бак мгновенно насторожился.
– Вот оно как!
– Да. Послушай, Бак, мне теперь известна правда. Я знаю, что ты сын Коры Митчелл-Ласки.
Парень напрягся и чуть привстал из кресла.
– Тебе не о чем тревожиться, Бак. Я не собираюсь никому об этом рассказывать. Кстати, Митчелл все подтвердил. А мне лишь нужна твоя помощь. Это крайне важно для того, чтобы раскрыть убийства.
– Убийства? – воскликнул Бак. – Но каким образом это имеет отношение…
– В тот вечер, когда я вломился к тебе в комнату и застал мисс Хейвуд… Именно тогда она рассказала, что Кора приходилась тебе матерью, верно? Раньше ты и не подозревал об этом. Митчелл хранил секрет.
Бак кивнул, сразу же обмякнув.
– Да, так и случилось, но…
– А рассказала ли она, где познакомилась с твоей мамой? О том, как они делили камеру в женской тюрьме?
– Делили камеру? Нет, она не говорила мне ни о чем подобном. Сказала только, что была подругой Коры, виделась с ней перед ее смертью, а потом… Потом посчитала своим долгом сообщить правду ее сыну. Так это звучало в изложении мисс Хейвуд.
– Понятно. – Я смотрел прямо в глаза молодому человеку, который под моим пристальным взглядом слегка поежился. – Вероятно, она обладала даром убеждения. Потому что каким-то образом заставила помогать ей копаться на старом погосте. Вот это меня крайне интересует. К какой уловке она прибегла, чтобы заставить тебя участвовать в этом?
Бак провел растопыренной пятерней по растрепанным и мокрым волосам.
– Я был настолько поражен, Уэстлейк, что не знал, как мне быть, что делать дальше. Конечно же, мне было все известно о Коре Митчелл. В этой дыре о ней знает каждый. А потом как гром среди ясного неба… Оказывается, она была моей матерью. Вы сочтете меня ненормальным, но я даже обрадовался этой новости. Знать, кто твоя мать, – даже если она такая, как Кора Митчелл, – все же лучше, чем не знать ничего. А эта мисс Хейвуд только и делала, что твердила о том, как Митчелл отказался устроить для сестры достойные похороны. И еще… – Он осекся. – О последнем желании, высказанном Корой перед смертью.
– О последнем желании?
– Да. Это внушала мне мисс Хейвуд. Рассказывала, как сильно Кора любила своего отца, и хотела перед смертью, чтобы его прах перенесли со старого погоста на новое кладбище, где могиле ничто не будет угрожать. По ее словам, только Митчелл как сын старика мог все сделать через Гилкрайста и местный совет по здравоохранению, но отказался. Разумеется, если бы я был готов оповестить весь мир, что я сын Коры, то мог бы и лично получить разрешение. Но это создало бы ненужную шумиху и заняло слишком много времени. Так говорила мисс Хейвуд.
– И потом она предложила, чтобы вы вдвоем тайно и под покровом ночи перенесли гроб сами?
Бак покраснел.
– Да. Хотя уже тогда эта затея представлялась мне безумной, я оказался настолько сбит с толку, так во всем запутался, что согласился. Сказал, что помогу ей той же ночью. Мы собирались по крайней мере вырыть гроб и перезахоронить его подальше от края погоста, где-то в более безопасном месте, потом я мог попытаться уговорить Митчелла или кого-нибудь другого помочь уладить формальности. – Он пожал плечами. – Мисс Хейвуд сказала, что вы знаете точное расположение могилы. Сама она не была уверена. Посоветовала узнать у вас, и я попробовал это сделать, хотя получилось очень неуклюже, как мне показалось. Ночью тайком выбрались из отеля вместе. Как я понял, вы нас видели, верно? Мы начали копать, но потом кто-то появился и спугнул нас. Хотя, как оказалось, была разрыта не та могила, верно? Это было захоронение старика Фэншоу.
Стало быть, мисс Хейвуд сделала ставку на наивность молодого Бака и на его ошеломленное состояние после узнанных новостей о своем происхождении. Она прибегла к сентиментальной лжи о последнем желании Коры, чтобы достичь своей цели. Парень был ей нужен, разумеется, по двум причинам: во-первых, как рабочая сила для проведения раскопок, а во-вторых, для того, чтобы выведать у меня точное расположение могилы.
Бак продолжал:
– А потом вы вчера наповал убили меня известием, что мисс Хейвуд была торговкой наркотиками. Я ведь и без того сильно сомневался в правильности того, чем мы с ней занимались. После же ваших слов решил не иметь с ней больше ничего общего. Прошлым вечером она снова стала просить о помощи. Я отказал ей. – Он слабо и смущенно улыбнулся. – И правильно сделал, не так ли. В противном случае меня бы точно заподозрили в ее убийстве. Повезло, ничего не скажешь.
Я не стал уточнять, повезло ему или нет в данном случае.
– В ту ночь, Уэстлейк, когда вы пришли ко мне и сообщили об убийстве Мэгги, вы, должно быть, решили, что имеете дело с редкостным мерзавцем и обманщиком. На самом же деле я тогда очень плохо соображал вообще. Мисс Хейвуд только что рассказала мне, что Кора Митчелл была моей матерью. Я не мог думать в тот момент ни о чем другом. – Он коротко и хрипло рассмеялся. – Отпрыск преступницы и убийцы! Наверное, со временем сумею с этим смириться. Пусть тогда все узнают правду. Но сейчас…
– Не переживай, Бак. Я все сохраню в тайне. Если кому-то и придется рассказать, то только инспектору Суини. Обещаю.
Теперь мне оставалось выяснить всего лишь одну подробность. Но это была самая важная деталь – от нее зависело, устоит мое обвинение против убийцы или развалится. Я был почти уверен, что моя версия верна. Но только один человек мог окончательно подтвердить это. Сержант Барнс. Найти его, задать единственный вопрос, а затем можно отправляться прямиком к Суини. Вот как все выглядело просто на первый взгляд.
Но переполненный энтузиазма, я напрочь забыл, что снаружи бушует буря. При отсутствии телефонной связи и в условиях полной изоляции отеля мое желание найти Барнса и Суини оказалось трудно выполнимым.
Когда я встал, чтобы уйти, сверху раздался глухой стук, за которым последовал визгливый вскрик. И почти сразу темная фигура Бенджамина Ашера скатилась по лестнице прямо к нам.
– Это потолок в моей спальне, – задыхаясь, сказал гробовщик. – Он обрушился. Целиком. Я… Меня чуть не погребло под ним.
За ним следовал Фэншоу с закатанными рукавами своей рабочей куртки, со спутанными и мокрыми темными волосами.
– Половины крыши уже нет, – сказал он. – А штукатурка…
– Отель скоро совсем развалится, – простонал Ашер. – Нам нужно выбираться отсюда. Любым способом, но…
– До этого не дойдет. – Бак ободряюще похлопал похоронных дел мастера по плечу. – Дом достаточно крепкий. Здесь намного безопаснее, чем снаружи.
Он еще не успел закончить фразы, когда по лестнице неспешно спустилась Мэрион Фэншоу. Своего мужа она старательно избегала, не обратила внимания ни на кого из нас. Подойдя к окну, она с волнением стала наблюдать за накатывавшимися валами прибоя.
Затем вдруг распахнулась дверь кухни. Единственная оставшаяся у мистера Митчелла официантка, вся промокшая и в перепачканной одежде, быстро подошла ко мне.
– О, доктор Уэстлейк! Мне только что сообщили, что вы вернулись. После вашего отъезда поступило вот это. – Она подала мне сильно помятую телеграмму. – Почтальон жаловался, что адрес дали неполный. Только: «Уэстлейку. Мыс Талисман». Телеграмму отправили еще прошлым вечером, но вас никак не могли найти.
Я вскрыл промокший конверт, чтобы достать листок с текстом. И стоило прочитать его, как все поплыло у меня перед глазами. Там значилось следующее:
«Ужасно обеспокоена. Дети не прибыли указанным поездом. Что случилось? Пожалуйста, ответь немедленно. Тетя Мейбл».
До меня смутно донесся голос Вирджила Фэншоу:
– Дурные новости, Уэстлейк?
Я постарался взять себя в руки. Ведь новости были такими же неприятными для Фэншоу, как и для меня самого.
– Дети, – ответил я. – Они не добрались до места.
Лицо Фэншоу сразу покрылось мертвенной бледностью.
– Как это – не добрались? Что вы имеете в виду?
Мэрион отвернулась от окна и пристально смотрела на меня.
– Даже… Даже не знаю, – промямлил я. – Мне ничего неизвестно. Только они не доехали до нужной станции. Что-то могло произойти по дороге. Какое-то непредвиденное…
– Но что могло произойти? Вы же лично посадили их на поезд.
– Да, конечно.
Воспоминания с бешеной скоростью крутились теперь у меня в голове. Упрямое изначальное нежелание Дон уезжать отсюда. Потом ее удивительная покорность и согласие. Пришло на память, как я застал детей, которые заговорщицки перешептывались в номере Дон. Невольно подумалось о странной сумме в три доллара и сорок шесть центов, которую они потребовали с меня. Она явно превышала количество денег, необходимых им в дороге.