В каждой новой комнате, в каждом закоулке и закутке вас может ждать встреча с маленьким черным лебедем. Лебеди не являются личной собственностью кого бы то ни было, но первый игрок, нашедший фигурку, оставит ее себе. Потрудитесь хорошенько их прятать, чтобы не искушать соперников и предотвратить кражи. Мы не санкционируем подобные поступки, но они часть игры, так что будьте бдительны и охраняйте ваши сокровища.
Чем быстрее вы будете выполнять задания, тем скорее соберете всех лебедей и получите шанс найти последний ключ, спрятанный где-то на территории комплекса. Этим ключом открывается сейф, где лежит приз – 300 000 евро. Доступ к главному ключу дадут как минимум десять статуэток. За каждого лебедя полагается премия – 10 000 евро. Таким образом, в финале победитель получит 400 000 евро. Эти деньги обеспечат ему – или ей – исполнение заветной мечты.
Вот что вы должны запомнить:
– игра проходит с 9:00 до 19:00. О начале и окончании игрового дня вас будут оповещать звонком. Стартовать до звонка запрещается. Сразу после 19:00 вы обязаны прекратить любую активность. Вы вольны перемещаться по коридорам и комнатам, но свет во всех помещениях клиники – за исключением ваших комнат, душевых и кухни – будет гаситься в 20:00. Мы не советуем вам находиться в коридорах после этого часа: там будет так темно, что вы рискуете не найти дверь своей комнаты. Поверьте, провести ночь в неотапливаемых коридорах в полном одиночестве – не самая приятная перспектива;
– никогда не сообщайте никому из соперников, какие задания вы получили. Любой намек, даже случайный, повлечет за собой исключение. Мы везде и нигде и обязательно узнаем, если вы нарушите правило;
– перейти на следующий уровень вы сможете, только выполнив очередное задание. Нарушение этого правила также наказывается исключением;
– невыполнение или отказ от выполнения задания влечет за собой наказание: участник на сутки отлучается от игры и перейти к следующей фазе имеет право только на следующий день, в 9:00. В борьбе за победу это является серьезным гандикапом.
Илан перечитал письмо несколько раз. Он был почти доволен, страх постепенно отступал: происходящее все больше походило на настоящую охоту за сокровищами, игру со своими правилами и разными этапами. Остается понять истинную природу целей.
Он разделся, поставил будильник на семь утра и решил подумать, как можно выйти из этой комнаты, что дало бы ему возможность выиграть время. Дверь была крепкая, с металлическим усилением. Такую не выбьешь. Осмотрев замочную скважину, Илан принялся за комнату. Где-то должен быть спрятан ключ. Он проверил под кроватью и комодом, в сливном бачке, за динамиком и через полтора часа методичного обыска обнаружил вожделенный ключ в гардеробе, за подкладкой брюк (пришлось ощупать все пары).
Илан вставил ключ в замочную скважину и убедился, что дверь открывается. Есть!
Он выглянул в коридор, где гулял ледяной сквозняк, и заметил свет под другими дверьми. Оказалось, что его комната – первая по коридору, а слева, там, откуда они пришли, темно, как в бездне.
Илан вздрогнул, поспешно захлопнул дверь и повернул ключ в замке. Проверил кровать. Простыни чистые, пахнут хорошо. Он лег, закинул руки за голову, почему-то вспомнил о собаках, охраняющих территорию, и невольно поежился. О том, чтобы прогуляться, не могло быть и речи.
Илан вспомнил бесконечные коридоры, по которым они шли, попытался представить себе архитектуру здания. Жуткое место. В этих стенах жили несчастные душевнобольные люди, которых потом хоронили на местном кладбище. Общество отвергает тех, чей разум болен, относится к ним как к зачумленным. Понимали ли эти «особые» существа, почему их заперли в клинике? Считали они себя нормальными или осознавали собственное безумие?
Илану стало не по себе. С ним тоже может случиться все что угодно, но криков его никто не услышит. Кому известно, что они здесь, в этом леденящем кровь месте? Двум полицейским? А если они сообщники устроителей «Паранойи»? Что с ними сталось – проехали перевал или вернулись назад?
Илан погасил свет, залез под одеяло и повернулся на бок. В полной тишине время от времени раздавался странный сухой звук, как будто скрипела палуба старого корабля. За окном все еще буйствовал снегопад. Иногда в трубах начинала булькать вода, где-то лязгало ржавое железо… Илан зажег свет, встал и подтащил к двери комод. Войти не помешает, но разбудить вовремя разбудит. Цель проклятой игры – до судорог напугать участников. Он никому не позволит себя поиметь. Нужно помнить, что все происходящее – фикция. Обман.
Он сунул руку под подушку и вдруг нащупал какую-то бумажку, в очередной раз зажег свет и прочел:
Правило № 2: Один из вас умрет.
25
День первый
Ночь показалась ему бесконечно долгой.
У Илана было странное ощущение, будто время растянулось, стрелки будильника замедлили ход, а все здание сместилось в другое измерение. Он всю ночь думал о картине Дали «Мягкие часы», одной из самых своих любимых. Художник вдохновлялся воспоминаниями о путешествиях по Франции (камамберы) и одновременно пытался выразить на холсте завороженность смертью.
Один из вас умрет.
Услышав в коридоре первые признаки активности, Илан почувствовал невероятное облегчение. Как объяснить жестокий приговор, сформулированный в записке, которую он нашел под подушкой? Если организаторы поставили себе цель с самого начала накалить обстановку и посеять страх в душах игроков, им это отлично удалось.
Так, сейчас ему необходим горячий душ. Илан снял с вешалки один из отвратительных больничных костюмов, в которые обряжали пациентов, водолазку антрацитового цвета, взял полотенце и мыло. А вот побриться оказалось нечем. Он вышел из комнаты в коридор и мгновенно замерз.
Резкий белый свет неоновых ламп слепил глаза. Душевые находились слева от комнат. Большие отдельные кабинки были оборудованы в углу бывшего зала водных процедур с разбитым кафельным полом, карабкающимися вверх трубами и дырами в потолке. Вдоль стен стояли грязные древние ванны с ремнями для рук и ног и кнопочными переключателями. Ванны на ножках были очень глубокими, металлический переключатель на бортике защищала тонкая решетка с указателем «ледяная / холодная / теплая / горячая / кипяток». Илан представил, как лежит в такой ванне, пристегнутый ремнями, точно дикое животное. Даже здесь, в этом по определению укромном месте, пациентов лишали свободы.
Он быстро принял душ и оделся, не выходя из кабины: казенное белое белье, голубые хлопчатобумажные брюки, водолазка, куртка на пуговицах. Илан подвернул рукава, обул точно подошедшие по размеру кеды, вышел и посмотрелся в новое зеркало, висевшее над раковинами – их тоже недавно поменяли. Тот еще видок, в дефиле Недели высокой моды точно не поучаствуешь. «Ты вылитый псих, дружок…» – сказал он себе, взлохматил волосы и зарычал, оскалив зубы, как буйнопомешанный.
– Неплохое представление. Надеюсь, ты только копировал психа, ведь так?
Илан вздрогнул от неожиданности. Темноволосый мужчина – он еще не успел переодеться – протягивал ему руку. Он выглядел чуть старше Илана и был немного выше ростом. Они обменялись рукопожатием. Ладонь незнакомца была ледяной.
– Фредерик Ябловски. Зови меня Фред.
– Илан Дедиссет. Можешь звать меня… Илан.
– Этот наряд они тебе выдали?
– И этот, и еще несколько точно таких же. У тебя в шкафу наверняка висят близнецы моих тряпок.
– Ошибаешься. Но «голубой стоматологический» тебе идет, красавчик.
Брюнет кивнул на кабину:
– Вода хоть горячая? В коридоре жутко холодно.
– Вода отличная.
– Ладно, еще увидимся.
Фредерик Ябловски направился к двери.
– Слушай, ты нашел под подушкой записку? – спросил Илан.
– Наплюй на эту чушь.
Фред вошел в кабину и пустил воду. Илан вернулся в комнату, убрал в шкаф мыло и полотенце, причесался и отправился на кухню, находившуюся напротив душевой, по правой стороне бесконечного коридора. Уложенный в шахматном порядке кафель усиливал эффект перспективы и создавал впечатление, что две параллельные стены в конце концов где-то пересекутся.
Крыло «А», мужское отделение, «Мозговая оболочка».
В просторном помещении, заставленном холодильниками, морозилками, духовкой и варочными панелями, уже находились два кандидата. Илан сразу узнал одного из них, толстяка с дредами, с которым пересекся в «Эффексоре».
– …металл, обладающий свойством «памяти формы», сплав титана и никеля. Такого нигде не было, появился, как по волшебству, после крушения в Розвелле и сразу попал к американским военным. Разве не странно?
Другой – собеседник дредоносца – стоял в глубине кухни, рядом с электрическим радиатором. Очки в квадратной оправе, короткие вьющиеся волосы, кривая усмешка… «Компьютерщик, – решил Илан, – дни напролет пялится в экран монитора…» На вид «программисту» было лет тридцать. Ему, как и Илану, досталась больничная униформа.
Под прицелом двух пар глаз Илан подошел к длинному оцинкованному столу. Он заметил, что не только стол, но и стулья, шкафчики и даже мусорное ведро намертво прикреплены к полу.
– А вот и третий пациент, – произнес жирдяй. – Судя по физиономии, тоже провел отличную ночку. Меня зовут Гаэль Моки, он же Булл-двадцать.
– Я Илан Дедиссет. Почему двадцать?
– Это старая и скучная история.
Они пожали друг другу руки. Когда ледяные, похожие на сосиски пальцы Моки сжали ладонь Илана, он испугался, что тот расплющит ему кости.
– Ты здорово замаскировался в «Эффексоре», – похвалил он, морщась от боли.
– Да уж, я опасный конкурент. Скоро сам убедишься. – Моки указал на шкафчики. – Если проголодался – забудь, жратвы нет. Техники полно, даже фритюрницу не забыли, но ни одного завалящего печеньица я не нашел. Гадес – король шутников. Фритюрница, можешь себе представить?