– Инспектор Чан, что они сказали?
– Обыск выявил доказательства того, что Онг работал на Кванов. Они были спрятаны в сейфе. Старший суперинтендант велел своему подчинённому скрыть это. Он решил бы, что делать дальше, как только вы бы ушли.
ДеКлерк шагнул к Торп-Бэйкеру.
Старший суперинтендант стоял не шелохнувшись.
– Вы подкуплены? Или находитесь под влиянием алкоголя?
Ещё два шага поставили их лицом к лицу.
– Мой человек находится в госпитале с пулей в мозге. Ваш человек помог отправить его туда.
Торп-Бэйкер, задрав подбородок, не сдвинулся ни на дюйм.
– Я настаиваю на том, чтобы увидеть доказательства, находящиеся в ваших руках.
Предоставьте мне то, что я требую, или вам придётся иметь дело с прессой. Не забывайте, что ваши слова записаны на плёнку, старина. Или вы поступите так, как надлежит, или я утоплю вас.
Один из них отвёл взгляд.
– Хорошая работа, Эрик. Это была отличная идея.
– Чёрт побери, – сказала Кэрол. – Почему я оставалась в неведении?
Они ждали, чтобы осмотреть тайник Онга. Тот находился в его гараже.
– Имея перед глазами вас, кто бы стал присматриваться ко мне? Я хотел, чтобы Торп-Бэйкер думал, что обвёл нас вокруг пальца. Ваше разочарование было для него ловушкой.
Когда Стивен Кван был взорван в 1963 году, Онг сделал себе капитал на вызванном этим страхе Главы. Кван Кок-су платил ему миллионы за защиту, подозревая Триады, ГКП и Гонг Ан Чжу. Его всеподавляющей манией было сохранить семейную линию, что, без сомнения, объяснялось ставшей привычной маской. Эван должен был выжить любой ценой, включая и родовую гордость Кванов.
Онг был слишком сообразителен, чтобы не обезопасить себя. В течение долгих лет он собирал компрометирующие материалы, собирая всё, что могло угрожать Кванам.
Если бы что-нибудь с ним случилось, с ними тоже было бы покончено.
Среди этих материалов было заключение психиатра во время депортационного слушания.
Там были фотографии Эвана Квана.
Там была схема системы безопасности цзюлунского комплекса.
Там были два свидетельства о рождении в колонии.
Джекилл и Хайд.
ДЖЕКИЛЛ И ХАЙД
Цзюлун
воскресенье, 29 марта, 3:41 утра
Нет лучших воинов, чем гурки Непала. С 1815 года они служили в британской армии, тринадцать раз выиграв Кросс Виктории. В последние годы они охраняли границы Гонконга, размещаясь на базе на Новых Территориях. Этой ночью гурки шли в авангарде штурмовой группы.
В соответствии со схемой, найденной в сейфе Онга, из Зала Предков имелся потайной ход. Он выходил в туннель под Жертвенным Алтарём, затем тянулся под землёй к тайному убежищу в нескольких кварталах от фабрики.
Пока ДеКлерк, Чан, Тэйт и Торп-Бэйкер ожидали снаружи, штурмовая группа ворвалась внутрь дома, нашла подземный коридор и исчезла в нём.
Сначала пришло известие, что Онг мёртв. Не удивительно, что он не появился сегодня ночью в чайном домике. Затем в панике позвонил дантист. ГКП крутилась у его дверей. Теперь хирурги сообщили ему, что его брат умер. Несколько часов они пытались спасти его в госпитале "Фанквань". Головорез был с ними, когда раздался сигнал тревоги. Кто-то в убежище нашёл тайный проход. Игра была окончена.
Убийца побежал подземным коридором в Лабораторию. Он вошёл через дверь рядом с криохолодильником.
Экран системы безопасности, висевший над противоположным выходом, светился.
Камера в проходе показала быстро продвигающихся непальских солдат.
Никому, кроме Кванов, не было известно, что исследовательский центр представлял собой гигантский горючий ящик. Только семья знала компьютерный ключ, который запирал Лабораторию и превращал подземное помещение в крематорий.
Выходя, Головорез воспользовался дверной панелью, чтобы набрать код уничтожения, затем пробежал мимо Ямы и поднялся по каменной лестнице.
Он сдвинул люк, ведущий к Жертвенному Алтарю, в тот момент, когда внизу грохнула оглушающая граната гурков. Нажав кнопку, запирающую люк, он схватил ключ со стола, в котором хранились "Журнал Паркера" и "Путевые заметки". Он отпер дверь в Усыпальницу Предков.
Глава, совершенно лишившись разума, стал настоящим скелетом. Он сидел на Драконьем Троне, вцепившись в подлокотники обломанными ногтями. Одна сторона его лица была разодрана до мяса в тщетных попытках избавиться от вируса в мозге.
Глазное яблоко свисало из глазницы на жгутике плоти. Залитый светом красных бумажных фонариков, он трясся, словно страдающий церебральным параличом. Его зубы, открытые смеющимися губами, стучали, как кастаньеты.
Головорез столкнул его с трона. Он вытащил из-за пояса "ЗИГ/Зауэр".380.
Приставив дуло к голове Главы, он нажал на курок. Сгустки крови и сгнившей серой массы забрызгали черепа на подставках, расположенных на некотором расстоянии.
Они забрызгали и ширму из нефрита и слоновой кости, исписанную их зонг пу.
Бормотание прекратилось.
Оттолкнув размозжённую голову обмякшего тела на пол, Головорез сорвал с костистого пальца кольцо с печатью.
Когда он поднял сидение Драконьего Трона, открывая скрытую внутри шкатулку-головоломку, мина гурков взорвала крышку люка. Воинские башмаки загрохотали по лестнице.
Кольцо подходило к отверстию в верхней части шкатулки. Вставив его туда, он поднял крышку, открывая связку ключей внутри. Эти ключи отпирали банковские сейфы, разбросанные по всему миру, в которых хранилось сто миллионов долларов наличными. Этого было более, чем достаточно, чтобы он мог всё начать сначала.
В усыпальницу влетела оглушающая граната гурков.
С ключами в одной руке, с пистолетом в другой Головорез навалился на ширму позади трона.
Зонг пу из нефрита и слоновой кости распахнулась в крутой спуск, по которому Головорез соскользнул в тот момент, когда граната взорвалась.
Ряды прутьев скользнули на своё место, преграждая доступ кому бы то ни было.
Явная дерзость побега удивила Кэрол.
Как только штурм начался, если судить по взрывам – хотя никто не мог пояснить адский жар, которым внезапно пахнуло из входа в потайной коридор – она оставила троих мужчин, чтобы поискать телефон.
Бродя по улицам вокруг фармацевтического комплекса, она наткнулась на него напротив кирпичной стены.
Когда она набирала номер госпиталя, чтобы справиться о Цинке, в лунных лучах, блестевших на колючей проволоке, идущей поверх укрепления, из стены высоко над улицей вырвалась тёмная фигура.
Сперва она подумала, что это галлюцинация, вызванная стрессом и недосыпанием.
Акробат ударился о возвышающийся над улицей навес, проломил его, упал на тротуар и устремился к ближайшему переулку.
Тэйт в это время находилась на углу следующего переулка.
"Это он", – подумала она.
Головорез бежал, скрываясь в тени многоквартирных домов.
Неожиданности каждый раз ставят в тупик людей, лишённых воображения. Уклоны, подобные этому, были обычным аттракционом в парках развлечений. Средневековые замки тоже практиковали такие трюки. Фальшивые кирпичи над окружающим рвом.
Убийца глянул через плечо, чтобы бросить прощальный взгляд. Стена, за которой он родился и вырос, отдалялась с каждым шагом. При этом он не заметил ногу, которая резко высунулась из бокового переулка.
Раскинув руки, Головорез споткнулся и повалился на мостовую.
"ЗИГ/Зауэр".380 вылетел из его руки.
– ФБР, – выкрикнула Тэйт. – Замри, или я разнесу тебе голову.
Головорез посмотрел в лицо своего нового противника.
"ЗИГ/Зауэр" лежал в двух футах от его руки.
– Я имею в виду именно то, что говорю, Эван. Или я должна называть тебя Лотос?
ТОЧКА ЗРЕНИЯ
4:09 утра
– Я не понимаю, почему старик принял эту подмену, – сказал Торп-Бэйкер. – Разом перемахнув через все китайские традиции. Насчёт того, что мальчики предпочтительней, и тому подобного.
– Вернёмся к 1963 году, когда был убит Стивен Кван. При этом взрыве Глава потерял своего Головореза, – сказал ДеКлерк, – что серьёзно поставило под угрозу продолжение семейной линии. Он остался с двумя маленькими внуками, которых нужно было защищать: Эваном, своим новым наследником, и годовалым Мартином, рождённым в Канаде.
– Стивена убил Онг?
– Возможно. Он, конечно, воспользовался этой смертью, чтобы приблизиться к Кванам. На чьей бы совести это ни было – Онга или кого-либо ещё – но Глава обвинил в этом министра Ки. Ки пытался возложить на него ответственность за резню в Тянь-Шане и за другие преступления, преследуя с тех пор его людей в Синьцзяне. Мстя за смерть Стивена, Кван убил жену и сына министра.
Торп-Бэйкер кивнул.
– Они продолжали вести гражданскую войну. Два старых вепря, полосующие друг друга клыками.
– Кван боялся, что агенты Ки проберутся за ограду Цзюлуна, и поэтому решил переодеть Эвана девочкой. Если бы Мартин был единственным мальчиком, то он должен был бы быть Головорезом, защищая настоящего наследника от нападения.
– Странная роль, – сказал Торп-Бэйкер, – которая делала его приманкой для убийцы.
– В своём свидетельстве о рождении Эван был зарегистрирован мальчиком. Когда он родился, в 1961 году, никакой угрозы не было, но после взрыва бомбы два года спустя он оказался в опасности. Онг подменил свидетельство о рождении в списках колонии, превратив мальчика в Лотос Кван. Эван перестал существовать, за исключением свидетельства, хранящегося в сейфе Онга.
– А как насчёт тех, кто знал его раньше?
– Насколько можно судить, Эван не покидал Цзюлун до своего совершеннолетия. Чуть ли не до того момента, пока не отправился на учёбу в Канаду.
Торп-Бэйкер фыркнул.
– Странная одежда и его самого сделала странным, да?
– Нет, женственность мальчика подала Квану идею. По иронии судьбы, министр Ки не охотился за наследником. Ему нужен был только Кван Кок-су.
– Так когда же Эван заполучил соски и влагалище?
– После того, как Дэниэльс застала его за непристойным занятием в 1978 году.