При оптимальном сочетании возможностей летчика-космонавта и характеристик систем управления надежность систем космического корабля значительно возрастает. В книге «Космическая биология и медицина», изданной Академией наук СССР, приводятся на этот счет весьма любопытные данные. Оказывается, что надежность полностью автоматического корабля для облета Луны и возвращения на Землю, по подсчетам американских специалистов, составляет всего 22 процента, а при участии человека в управлении кораблем она возрастает до 70 процентов. Если же летчик-космонавт будет иметь возможность устранять возникающие повреждения систем управления и проводить некоторые профилактические и регламентные работы, надежность может достичь 93 процентов.
Говоря о возрастании роли человека в будущих космических полетах, нельзя не назвать и такую важную причину, как возрастание их самостоятельности. До сих пор космические корабли имели самую тесную связь с Землей. С Земли велся телеметрический контроль за работой систем корабля, состоянием космонавта; отсюда в автоматические устройства поступали команды.
В полетах с маневром и стыковкой в полетах, когда корабль и Землю будут разделять многие миллионы километров, с наземных пунктов уже невозможно будет во всех деталях контролировать полет. В этих условиях летчику-космонавту придется действовать самостоятельно, сообразуясь с показаниями приборов и привлекая в помощь себе разнообразную вычислительную и иную аппаратуру.
Существует и еще одна весьма важная причина, объясняющая возрастание роли человека в завоевании космоса.
До сих пор многие научные задачи решались с помощью искусственных спутников Земли, автоматических лунных и межпланетных станций. Но метод, когда исследования проводятся лишь с помощью приборов, телевизионной аппаратуры и приемо-передающих устройств, а сам исследователь остается на Земле, нельзя признать достаточным, если противопоставить ему огромное количество неизвестных науке фактов и учесть поистине безграничные способности и возможности человека к творческой деятельности, открываемой космонавтикой.
Большинство научных исследований в космосе проводится косвенными методами. Но, как бы глубоки ни были эти исследования, наступает момент, когда потребуется непосредственный контакт исследователя с изучаемым предметом.
Получение косвенных доказательств о наличии или отсутствии жизни на Марсе или Венере не в состоянии заменить путешествие человека на эти планеты для изучения их поверхности, поисков неизвестных еще форм жизни.
Но если первые два соображения, приведенные нами в обоснование важности и необходимости полетов человека в космос, относятся к качествам человеческого мышления, к силе его разума, к большей независимости от всякого рода случайностей, что не позволяет его заменить самыми совершенными машинами, то следующее соображение вытекает из эмоциональной реакции человека на вызов природы и неизвестности. Человек стал тем, что он есть, благодаря своему восхищению красотой и силой природы, стремлению проникнуть в ее тайны, жажде знаний, своей деятельности, изменяющей вещи и его самого. Кто поверит, что человека, прошедшего такой большой и сложный путь развития, успешно преобразующего окружающий мир, взявшего судьбу планеты в свои руки, остановят неизвестности космоса, трудности полета на другие планеты, что ему помешают несколько сот или тысяч миллионов километров!..
...Участие человека в космических полетах позволит применить в исследованиях более сложное и совершенное научное оборудование, создать обсерватории для астрономических наблюдений, широкую и надежную службу погоды, системы навигации и связи.
Вот почему мы убеждены, что человек будет играть все более важную роль в освоении космического пространства.
Но управлять кораблем должен не какой-то абстрактный, а весьма конкретный человек, обладающий определенными знаниями, навыками, способностями. Поэтому вовсе не праздный вопрос о том, люди каких земных профессий наиболее полно отвечают предъявленным требованиям.
Первыми космонавтами стали, как известно, летчики, причем летчики-истребители. При отборе их руководствовались такими соображениями. Полет на космическом корабле, хотя и отличается от полета на самолете, тем не менее, это полет; значит, больше всего подходит летчик. Ему знакомо все, что связано с полетом: перегрузки, шумы, вибрации. Встретившись с ними в космическом полете, он не впадет в панику, не утратит способности соображать. А его физические данные? Лучшего нельзя и желать - кто не знает, что летчики народ крепкий и здоровый. К этому еще надо добавить общность или близость некоторого оборудования самолетов и космических кораблей: радиоприборов, катапультных устройств, скафандров и т. п.
Но вот что бросается в глаза при анализе первых космических полетов. В них от летчиков требовались не столько профессиональные навыки, приобретенные в управлении скоростными самолетами, сколько привычка, способность переносить сопутствующие полету факторы...
Теперь же этого далеко не достаточно. Летчику-космонавту с каждым разом все чаще будут требоваться пилотажные навыки, ему все чаще придется брать управление кораблем на себя. А здесь огромное значение имеет уверенность человека в себе, в правильности показаний приборов. Эту уверенность не воспитаешь в классе. Она приходит с опытом.
Те, с кем вместе летали
Кто из летчиков не попадал в положение, когда приборы показывают одно, а он чувствует другое! Как трудно бывает удержаться, чтобы не поддаться своим ощущениям! В еще более сложном состоянии оказывается летчик-космонавт. Отсутствие опыта нельзя заменить никакими знаниями, никакой теоретической подготовкой.
Вот почему летчик-космонавт должен не просто уметь летать, он должен отлично летать.
Мы остановились лишь на некоторых вопросах преемственности труда летчика и летчика-космонавта. В действительности их гораздо больше. Немаловажен, на наш взгляд, и такой, как изучение техники: ведь одно дело, когда космический корабль, его системы изучает летчик, и совсем другое, когда делает это человек нелетной профессии.
В заключение нашего совместного выступления в печати говорилось:
«Когда думаешь о дальнейших перспективах космических полетов, невольно вспоминаешь песню авиаторов 40-х годов:
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор...
В известном смысле эти слова можно отнести ко всему нашему народу - творцу новой истории человечества. Они созвучны и нашим мыслям и чаяниям...» Мы, космонавты, и летавшие, и еще не летавшие, живем будущими полетами в космос...
Заглядывая в завтрашний день космонавтики, Гагарин так говорил о роли автоматических и пилотируемых аппаратов в исследовании космического пространства: «Будущее космонавтики трудно представить без пилотируемых аппаратов. Немыслимо освоить, покорить космос одними автоматическими лунными и межпланетными станциями. Они, на мой взгляд, лишь первая цепь наступающих на космос. Закрепить победу, удержать за собой освоенное сможет лишь человек».
Нашу игру в одном из санаториев с генералом Н. А. Цымбалом наблюдает первый секретарь Сахалинского обкома КПСС П. А. Леонов
Развивая эту мысль, в другой статье он еще решительнее подчеркивал: «Освоение космоса немыслимо без летчиков-космонавтов. Это главная космическая профессия. На самолетах вначале летали только летчики, летчиком называли всякого летавшего над землей. Появились многоместные самолеты - и родились штурманы, радисты, бортинженеры. То же будет и в космонавтике. Уже первый советский многоместный космический корабль «Восход», пилотируемый летчиком-космонавтом Владимиром Комаровым, имел в составе своего экипажа космонавта-ученого и космонавта-врача. Будут со временем космонавты-инженеры, космонавты-физики, космонавты-строители, сварщики, астрономы.
Космос - место приложения труда и таланта людей самых разных земных специальностей. Будет среди них, наверно, и опаснейшая из опасных - испытатель космических кораблей...»
Завет друга
Впервые о горьких потерях среди космонавтов мы узнали в начале 1967 года. Тогда радио разнесло скорбную весть о гибели 27 января трех американских космонавтов в кабине корабля «Аполлон» вследствие пожара. Тяжело и непривычно было слышать о том, что среди космонавтов появились жертвы. Благодаря успешным первым да и всем полетам, которые были проведены до тех пор, у многих сложилось впечатление об уверенности возвращения на Землю, о надежности космических кораблей и безопасности космической профессии. Очень мало говорилось о возможных неполадках и неожиданностях, которые могут случиться в процессе подготовки и самого полета. И вот грянул первый гром. При подготовке к полету погибли Гриссом, Уайт и Чафи.
Во время пребывания в 1962 году в США мне не удалось встретиться с моим космическим «тезкой» по «счету», так как он был занят делами по подготовке полета (по крайней мере, Шепард и Гленн так мне объяснили). Позже Милан Цодр - редактор чехословацкого журнала - прислал приложение к журналу «Радар», где на обложке и на первой странице была помещена фотография экипажей кораблей «Аполлон». Я вновь увидел Гриссома только на фотокарточке, а через две недели услышал скорбную весть. Вообще Вирджилу Гриссому не очень везло. Сейчас я не помню, как прошел его полет на корабле «Джемини-3», зато хорошо помню, как он чуть было не попал вместе со своей капсулой на дно морское прямо из космического пространства. «Меркурий», на котором он совершил вслед за Шепардом полет по баллистической траектории, лежит и сейчас на дне океана. Гриссом как-то сказал, что, пожалуй, стоит рискнуть жизнью, чтобы овладеть космическим пространством. Он трагически погиб, но успел сделать много для освоения космоса.
После гибели космонавтов специалисты НАСА заявили, что, несмотря на случившееся, у них нет оснований отказываться от существующей системы жизнеобеспечения. Космонавтика продолжала свое развитие. И продолжались потери. В американском отряде космонавтов четверо погибли в авиационных катастрофах и один - в автомобильной.