И, хотя по свидетельству одного из бывших старших офицеров КГБ, «руководство КПСС, начиная с 1985 г., вело дело к реставрации капитализма» (День. 1992. № 30. С. 3), никого это не насторожило! А Крючков зачитал Верховному Совету свой доклад об агентах влияния Запада в СССР и их подрывной деятельности, практически не назвав ни одной конкретной фамилии, только в 1991 г. когда уже все шло к финалу. Замечу только, что и после развала СССР при Ельцине, как и Путине Киссинджера встречали в Кремле с почетом. А ведь именному ему, руководителю Трехсторонней комиссии и сионистской ложи Бнай Брит, принадлежат слова: «Я предпочту в России хаос и гражданскую войну тенденции воссоединения ее в единое, крепкое, централизованное государство». Дружбан, одним словом!
По всем «ленинским нормам» с Горбачевым надо было разобраться еще в 1985 г. Тогда, после катастрофы в Чернобыле, которая как многие теперь утверждают, была далеко не случайной, Горбачев запретил отменять первомайскую демонстрацию в Киеве и ничего не подозревавшие люди прошли по Крещатику с красными флагами и его портретами под радиоактивным дождем. Это уже не говоря о том, как «тушили» реактор и сколько там погибло людей.
И конечно следовало убрать Горбачева после его «исторических» переговоров с Рейганом в Женеве в ноябре 1985 г. «Правда» направила меня туда в составе нашей бригады журналистов-международников для освещения этой встречи. Конечно, мы не могли тогда знать о том, что уже тогда приготовили Советскому Союзу в Белом доме и ЦРУ. Мы искренне верили, что эти переговоры пойдут нашей стране на пользу и позволят снять напряженность в отношениях с США, найти какое-то понимание с Рейганом, объявившим СССР «империей зла». Не буду вдаваться в детали. Отмечу лишь два момента. Весь ход переговоров в Женеве достаточно ясно показал, что особой заинтересованности в них у Рейгана и его команды не было. Они и так уже все решили, и примерно знали, сколько еще просуществует Советский Союз, если у кормила власти останется Горбачев. Уже в ходе первой пресс-конференции в Женеве Горбачев отодвинул в сторону предложения, подготовленные для него группой переговорщиков из нашего Генштаба, и принялся излагать свои. Он готов был подписать соглашение о взаимном уничтожении ракетно-ядерных арсеналов СССР и США здесь и сейчас, прямо в Женеве. Сидевший рядом со мной на той пресс-конференции наш переговорщик побледнел и шепнул мне на ухо: «Слушай, чего он несет?». Потом уже Замятину, который ведал в ЦК отделом информации, пришлось пояснять журналистам, что хотел сказать господин генеральный секретарь. Рейган над Горбачевым тогда просто посмеялся. Он сказал ему: «Сломайте берлинскую стену для начала, а потом поговорим», и отказался вывести американские ракеты средней дальности из Европы. Официальным итогом встречи Горбачева и Рейгана стала мало к чему обязывающая торжественная Декларация о недопустимости ядерной войны. А Горбачев и после Женевы, где он сдавал одну позицию за другой, продолжал демонстрировать «добрую волю». В конечном итоге он подписал договор согласно которому США сократили на половину меньше баллистических ракет чем СССР, а уж о ракетах средней дальности я не говорю. 20 декабря 1987 г. был подписан Вашингтонский договор, по условиям которого стороны согласились уничтожить РСМД как класс ракет под контролем инспекторов. В результате сговора Горбачева с Рейганом были уничтожены наши лучшие ракеты средней дальности СС-20 («Пионер») и СССР вообще остался без БРСД, а американцы из каждых 10 своих БРСД «Першинг» уничтожали только каждые 7. А там пошло поехало. Советский Союз заставили уничтожить твердотопливные баллистические ракеты шахтного базирования и мобильные МБР на железнодорожных платформах, самые неуязвимые из всех имевших у нас на вооружении.
Горбачев и его «перестройщики» принялись вдалбливать в головы наших сограждан идею о прекращении военного противостояния России со странами «Большой семерки» и блоком НАТО. Горби, как его прозвали тогда в Женеве, сдавал все. Бесплатно. Уже после развала СССР я встречался в Москве с бывшим советским диссидентом Димой Цимесом. Когда-то он был мальчиком на побегушках у Боннер и Сахарова, а затем перебрался в США, где возглавил Фонд Никсона и стал Дмитрием Саймсом. Именно в этом качестве он часто выступает по российскому телевидению.
«Вот я недавно читал последнюю книгу Анатолия Черняева, — рассказывал мне Сайме. — Он пишет очень интересную вещь. Его спрашивают: “Когда Советский Союз согласился на объединение Германии, был ли поставлен вопрос о том, чтобы Восточная Германия и другие государства, выходившие из Варшавского пакта, не вступили в НАТО?” Черняев говорит: “Нет, так вопрос не был поставлен”. Тогда его спрашивают: “Были ли у Горбачева какие-то советники, которые сказали бы ему, что нужно поставить этот вопрос перед американцами?” Нет, говорит Черняев, нам такое в голову не пришло. “И это было бы абсолютно неправильно при тех новых отношениях доверия, которые были у нас с американской администрацией, с госсекретарем Бейкером и президентом Бушем-старшим”.
«В Америке, — не без юмора комментировал Сайме эту благоглупость Черняева, одного из самых бездарных помощников Горбачева, — есть такое выражение: “Длинный контракт— большая дружба”. Как ты можешь ждать, что твои друзья и партнеры дадут тебе долгосрочные обязательства по соблюдению твоих интересов, если ты сам эти интересы не побеспокоился четко сформулировать? Это были действительно какие-то уникальные люди во главе Советского Союза, которые абсолютно были не способны мыслить стратегически, у которых было какое-то упоение своей честностью и открытостью и ощущение, что им эти качества компенсируют. К сожалению, мне это неприятно говорить, но в политике услуга, которая ценится наибольшим образом, — это услуга еще не оказанная. Вот за эти услуги готовы платить и заранее готовы быть за них благодарны. А когда ты все уже отдал сам по себе, фактически по своей инициативе — ну сделал, и, слава Богу, — то не приходи и не требуй от меня компенсации после свершившегося факта».
Перечитывая это интервью с Саймсом, я вновь вспоминаю Женеву в ноябре 1985-го. Вся рейгановская команда не упускала случая продемонстрировать превосходство над Горбачевым и его «спецами» из ЦК, которые по классу своему и функциональности оказались настолько ниже американцев, что «за державу было обидно». В Женеве в разговорах с глазу на глаз Рейган то и дело шпынял Горбачева как нашкодившего школьника и откровенно показывал, что плевал на его перестройку, предложения «наладить отношения» и приступить к «всеобщему и полному разоружению». Он довел Горбачева до того, что тот даже решил напомнить ему о том, что возглавляет «великую державу по имени Советский Союз». Не сработало. Рейган когда-то был актером, но в Женеве очень плохо скрывал, что Горбачева он презирает.
Почему так? Познакомившись с ним ближе, он, конечно, мог придти к выводу, что Горбачев — это недоумок, достигший на посту советского лидера своего потолка некомпетентности. Но скорее всего он знал то, о чем никто из нас тогда не посмел бы и подумать.
Александр Зиновьев считал распад СССР подлинной катастрофой и не случайно «перестройку» назвал «Катастройкой» в своей одноименной книге. Он был уверен, что Горбачев оказался «засланным казачком» не случайно, а был своевременно «вычислен» за кордоном, и без Запада, где «заранее спланировали внедрение Горбачева на пост главы СССР», он никогда бы не пробился к власти. В 2001 г. в интервью прохановской газете «Завтра» Зиновьев заявил: «Еще в 1984 году люди, которые активно работали над разрушением нашей страны (а в Мюнхене, где жил в эмиграции Зиновьев с семьей, он регулярно встречался с сотрудниками радиостанций ЦРУ «Свобода» и «Свободная Европа». — В.Б.), говорили мне: “Подождите год, и на русском престоле будет сидеть наш человек”. И вот на русский престол посадили своего человека. Именно приход Горбачева к высшей власти и перестройка послужили решающим событием, которое ввергло нашу страну в состояние кризиса и краха» (Завтра, 24.04.2001).
Еще когда Горбачев был у власти, бывший корреспондент «Правды» в Канаде Николай Брагин рассказал мне под большим секретом о причинах покровительства Яковлеву со стороны Горбачева. Думаю, что сейчас об этом можно рассказать. В Канаде, куда его направили послом, Яковлев быстро адаптировался и подружился с тогдашним премьер-министром Канады Пьером Трюдо. Трюдо по-своему любил Россию и даже называл своих сыновей русскими именами Миша и Саша в знак любви к русской культуре. В мае 1983 г. в Канаду приехал Горбачев, который был тогда секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству. Юрий Андропов был против этого визита, ибо государственной необходимости в том не было, но Горбачев настаивал, так как рвался себя показать во всей красе Западу, и генсек согласился. «Так вот во время поездки по стране вместе с Яковлевым Горбачев решил провести встречу с местными журналистами, — рассказывал Николай Брагин. — Те охотно согласились и стали задавать ему разные вопросы, на которые Михаил Сергеевич отвечал весьма охотно и подробно. Когда его спросили: «Вот вы, такой молодой. А руководят вашей страной одни старики. Не хотели бы вы занять место Андропова?». Горбачев подвоха не почувствовал и стал говорить, что конечно он мог бы и всей страной и партией руководить, а не только сельским хозяйством. И если ему предложат, то он, конечно с удовольствием такой пост займет. На той встрече присутствовал всего лишь один телеоператор, который и записал это выступление Горбачева на пленку. После пресс-конференции Яковлев сказал Горбачеву: «Ну, завтра ждите реакции на ваше выступление. Думаю, что Андропову вряд ли понравится, что вы готовы занять его место». Горбачев понял, что сдуру наговорил лишнего, и запаниковал: «Что же делать, что делать? Теперь они меня с дерьмом смешают!». Яковлев, однако, дело уладил. Как рассказывал Брагин, «он позвонил своему приятелю Трюдо, и тот отдал все необходимые распоряжения. В результате из штаб-квартиры Королевской конной полиции поступило распоряжение изъять у независимого журналиста пленку с записью пресс-конференции. Тот протестовать не рискнул. Так Горбачева крепко подцепили на крючок. После этого им можно было манипулировать»…