Но мы сейчас толкуем не о пробуждении все-таки, а о снах наяву. В мою Персию доходят слухи с Запада. Тамошние ученые мужи до сих пор не могут указать разницы, которая существует между чувством в искусстве и реальным чувством. И тут надо добавить — и чувством, которое испытываешь во сне. Что, разве не так?
Еще говорят на западе так: „Положительная роль психики не в отражении, а в том, чтобы не всегда верно отражать, то есть субъективно искажать, действительность в пользу организма“.
Наверное, так, как в одной из притч мудреца Абу Хамида Ал-Газали».
Слышна восточная музыка.
Гуль-мулла под музыку и стариковское пение продолжает: «Арабы как-то возвращались из путешествия, завернули на могилу одного щедрого человека да и заночевали поблизости. И вот одному из путников этих и приснился тот, кто почивал в могиле, и он предложил обмен: верблюда на жеребца. Странник согласился, ибо жеребец этот был известен, потому он и приснился путнику, видимо. Наверное, перед сном все они толковали об этом умершем человеке, о его знаменитом жеребце. И щедрый человек сразу зарезал жирного верблюда, чтобы попотчевать всех. И тут спящий проснулся. И что же он увидел?»
Гуль-мулла: «Очана! Мочана! И вот что он увидел. На шее его жирного верблюда кровь. Как? Откуда? Кто-то поранил его? Может, ворон или волк? И тут он вспомнил сон, мгновенье думал — и зарезал верблюда. И путники хорошо попировали да и отправились в дальнейший путь. А на следующий день вдруг услыхали позади топот. В клубах пыли кто-то приближался к ним. Всадник спросил, чей верблюд был зарезан день назад у могилы. „Мой“, — ответил хозяин верблюда. „Тогда возьми этого скакуна, он твой!“ — воскликнул всадник, оборачиваясь к привязанному позади прекрасному жеребцу. „Но кто ты?!“ И тот ответил, что он сын щедрого человека, приснившегося ему и велевшего отдать скакуна тому, кто зарезал у его могилы верблюда».
Снова музыка.
Гуль-мулла: «Сон был в угоду голодных путников, видно, им давно хотелось хорошенько закусить, а? Очана! Мочана!
Это и происходит во сне. Субъективное искажение мира. Мир сна человечен, исполнен непередаваемых смыслов. Это наяву ты безразлично взглянешь на какой-то предмет, на шарф, чашку или нож. Во сне эти вещи приобретут вес и значение символов. Можно сказать, что пространство сна — живое, одухотворенное, и тем оно прекрасно. В нем почти всегда таятся спасительные силы.
Эти приключения в области бессознательного завораживают. Хотя порой ничего особенного и не происходит. Так, бредешь себе куда-то или везешь на ослике свои пожитки: запасные кроссовки, джинсы, спальник, коврик, компьютер… А навстречу Диоген Лаэртский, с бородой, в тоге, без лампы, с нею ходил его тезка, но со своей историей: „Эпименид… был сыном Фестия; родом он был критянин из Кносса, хотя с виду и не похож на критянина из-за свисающих волос. Однажды отец послал его в поле за пропавшей овцой. Когда наступил полдень, он свернул с дороги, прилег в роще и проспал там пятьдесят семь лет. Проснувшись, он опять пустился за овцой в уверенности, что спал совсем недолго, но, не обнаружив ее, пришел в усадьбу и тут увидел, что все переменилось и хозяин здесь новый. Ничего не понимая, он пошел обратно в город; но, когда он хотел войти в свой собственный дом, к нему вышли люди и стали спрашивать, кто он такой“».
Тут Вася Фуджи восхищенно рассмеялся в темноте.
Гуль-мулла: «Что, вы мечтательно улыбаетесь? Многим хотелось бы проделать то же? Но не спешите-ка. Представьте, что вы уснули где-нибудь в своей Твери, у трактира под деревом — за пятьдесят семь лет до седьмого ноября одна тысяча девятьсот семнадцатого года? Кто знает, перед лицом каких событий мы окажемся, проснувшись в две тысячи семьдесят втором году? В апреле? Но можно поступить и так: отнять от дня сегодняшнего эти пятьдесят семь лаэртовских лет и перенестись в тысяча девятьсот пятьдесят восьмой год. Что там происходило?
Стой, стой, ослик. Подключимся к мировой паутине, которую наш прародитель, между прочим, и предсказывал в своем „Радио будущего“.
Так включим это радио будущего, отыщем этот тысяча девятьсот пятьдесят восьмой. Ну что?»
Металлический синтезированный голос: «СССР пригрозил Греции экономическими санкциями в том случае, если она согласится на размещение ракет НАТО на своей территории.
Противники режима Фульхенсио Батисты захватили три радиостанции в предместьях Гаваны и призвали народ к свержению диктатуры.
Запущен первый американский искусственный спутник Земли „Эксплорер-1“.
Провозглашена Объединенная Арабская Республика в составе Египта и Сирии.
Бундестаг ФРГ принял закон об оснащении бундесвера атомным оружием.
Совершил первый полет канадский истребитель-перехватчик Avro Canada CF — 105 Arrow.
В Лос-Анджелесе состоялась тридцатая церемония вручения кинопремии „Оскар“. Семь наград академии, в том числе „Оскар“ за лучший фильм получила картина „Мост через реку Квай“.
СССР объявил об одностороннем прекращении ядерных испытаний, призвав США и Великобританию последовать его примеру.
Голод в Тиграи (Эфиопия) унес жизни ста тысяч человек».
Гуль-мулла: «И уснув тогда, просыпаемся сейчас. Что там? Эй?»
Тот же голос: «Завершился переходный период в Крыму.
Граждане государств СНГ, за исключением стран, входящих в Таможенный союз, ЕЭП и Украины, могут въезжать на территорию Российской Федерации только по заграничным паспортам.
Теракт в Париже. Трое неизвестных террористов открыли огонь в офисе сатирического журнала „Шарли Эбдо“ и на улице, где был размещен офис, застрелив двенадцать человек — десять журналистов и основателей журнала и двух полицейских. Нападавшие скрылись на черном „Ситроене“.
Скончался король Саудовской Аравии Абдуллах Аль Сауд, новым королем стал его брат Салман ибн Абдул-Азиз Аль Сауд.
Восставшие в Йемене хуситы захватили власть в стране и объявили о роспуске парламента. Исполнять обязанности президента Йемена стал Мухаммед Али аль-Хути.
В Минске (Белоруссия) состоялась встреча президентов и представителей МИД Германии, России, Украины и Франции. Принята Декларация по Донбассу и разработаны шаги по имплементации Минских соглашений.
В Москве убит оппозиционный политик, сопредседатель Республиканской партии России — Партии народной свободы Борис Немцов.
На юге Франции разбился пассажирский самолет A-320. Погибли все сто пятьдесят человек».
Гуль-мулла: «Достаточно! Мотшекерам! Что значит — спасибо. Действительно хочется лечь под дерево и заснуть. И только пусть это будет мировое древо. И сон длится несколько кальп, как говорят индусы. Нет, это я хватил лишку! Ведь кальпа — четыре с чем-то миллиарда лет. Довольно и одной кальпы. Что знаменует день Брахмы. За которым следует великая ночь, уничтожающая все и главное — злых демонов. Очана! Мочана! Но кто поручится, что тогда будет все по-другому? Ок! Ок! Великий поток! Но все-таки я не отказался бы пробудиться в то первое утро и вдохнуть самый свежий воздух Земли».
Диду диду диду дид
Дубу дубу дубу дуб
Дубу диду дубу дид
Диду дубу диду дуб
Пудрец сивый яр и летенец
Судрец рыжебурый кладенец
Кудржец яропегий далденец
Сноп сноп сноп…
Гуль-мулла: «Хорошо поют акыны-сновидцы, берущие силу на той стороне луны».
Ведущий: «Леонид Федоров и Владимир Волков, „Языческая песня“ из их альбома „Сноп снов“».
Гуль-мулла: «Суфийский музыкант позапрошлого и прошлого веков Хазрат Инайят Хан, выступавший и на западе, в том же Париже, где он познакомился с Дебюсси, которому он, по словам сына, Хидайята, подарил несколько мелодий, говорил, что сон — это чудо и феномен ума. Во сне нам блещут зарницы интуиции. Но интуицию искажает воображение. И в снах, как в мусорной куче, надо еще отыскать случайно выброшенную жемчужину. Но нет бессмысленных снов, заявлял прославленный певец и музыкант».
Звучит голос самого Хазрат Инайят Хана, его короткий призыв к молитве, который тут же прерывается музыкой и пением сквозь потрескивание.
Ведущий Сказчич-Морочич: «Это игра и пение самого мастера?»
Гуль-мулла: «Очана! Мочана! Да! И разве это не похоже на тот сон о верблюде и жеребце? „Полная коллекция архивных записей тысяча девятьсот девятого года. Калькутта“. Тридцать одна классическая мелодия и песни, записанные профессором Инайят Ханом в Калькутте в девятом году прошлого века. Долгие годы пластинки считались утерянными, но были обнаружены в Лондоне в тысяча девятьсот девяносто четвертом году и переведены в формат CD. Как будто кому-то — ну, Дебюсси или сыну Льва Толстого Сергею Львовичу, а также Александру Скрябину — приснился этот удивительный музыкант, когда он приезжал и несколько месяцев жил в России, и нам поведали о нем, а мы с почтением выслушали и подумали, что да, очана, мочана, дивные бывают сны. И вот — нас догоняет всадник времени с двумя пластинками».
Снова звучит музыка, но уже фортепианная.
Гуль-мулла: «А это русские звуки его сна, в России он писал музыку к балету „Шакунтала“…
Но даже и сор снов надо ценить, говорил он, ибо на экран ума не выходит ничего, что не было бы укоренено в сердце, в его почве. Очана! Мочана! Ай, хорошо сказано. Сны и есть цветы.
И он разбирал некоторые сны. Сны об удушье — вид психического беспорядка. Сны с полетами — желание души вырваться из темницы ограничений земной жизни. А когда спящий поет, то его душа танцует».
Гуль-мулла: «Он различал вид снов зеркальных, где все наоборот, и даже верх перепутан с низом. И такой сон — абсолютная противополжность того, что было, есть и будет. А вообще, на чем ты сосредоточен, то снится: высокий, низкий, внутренний, внешний планы бытия. Понять сны — открыть секреты жизни.
Ну да! Сны исполнены метафорической силы. Сразу не разгадаешь смысл того или иного предмета. Но мгновенно чувствуешь: он есть. И оттого эти прогулки в пространствах бессознательного так интересны.