Рэйф послал брату умоляющий взгляд, без слов показывая, что этот выпад несправедлив. Действительно, кому, как не Рэйфу, знать, на что брат способен. Однако секрет Рэйфа задевал Ксандера.
– Что произошло? – снова настойчиво повторил Ксандер.
Рэйф потер переносицу.
– Ты послушаешь, если я скажу, что тебе лучше не знать?
– Нет, – неколебимо отозвался Ксандер и шагнул к брату. – Ты хоть понимаешь, что я места себе не находил от беспокойства? Та кровь на мосту была твоей, не отрицай. И как много, Рэйф, очень много. Я правда решил, что ты погиб. Что оставил меня. Ты не смог бы так быстро исцелить себя от такой обширной раны.
– Ш-ш-ш. – Рэйф зажал Ксандеру рот, и выражение его лица наконец смягчилось. – Вполне возможно, что у этих стен есть глаза и уши. Мы же в чужой стране, а не дома в замке.
Ксандер прикусил язык, чувствуя, как в груди вспыхнуло пламя страха. Брат прав. Им обоим известно, каким будет наказание, если кто-то услышит. Однако магия висела между ними, невидимая и невысказанная, но существующая.
– Ты знаешь, что я прав, – шепотом продолжал настаивать Ксандер. Он извлек из кармана то, что носил с собой весь день, – изрядно помятое перо цвета слоновой кости. – Я нашел это на мосту и понял, что кто-то там был. Судя по размеру отпечатка, похоже, что женщина. Только не пытайся меня убедить, что она в одиночку прогнала дракона. Что происходит? Отчего ты отказываешься говорить со мной?
Рэйф медленно и глубоко выдохнул, выпуская воздух из легких, и как будто сам сдулся. Взяв у Ксандера перо, он погладил его ворсинки, едва заметно улыбаясь. Ксандер озадаченно нахмурился, наблюдая за нетипичной демонстрацией нежных чувств – ничего подобного ему никогда прежде видеть не доводилось. Когда Рэйф поднял голову, его глаза светились так ярко, что Ксандер растерялся.
– Ты и так знаешь, что случилось. Подумай хорошенько, и мне не придется ничего тебе объяснять. Как ты верно заметил, твои мозги прекрасно работают, и они куда больше, чем мои. – Рэйф вложил перо Ксандеру в руку и, повременив немного, продолжил: – Кроме того, это уже не имеет значения. Нас ждут великие дела, требующие подготовки. Турнир, в частности. Что сделано, то сделано, и назад пути нет.
Стоя у окна, Ксандер проследил взглядом за братом, который подошел к кровати и рухнул на нее в полном изнеможении, потом повернулся к хрустальному городу, размышляя над словами Рэйфа.
Была битва. И рана тоже. А еще женщина. В этом он не сомневался. То, что Рэйф отказывается говорить, может означать только одно – в деле замешана магия. Новая магия, ему не принадлежащая. Это единственная связь между незнакомцами, которая прочнее кровных уз.
Но кто?
И как?
И почему?
И…
Очистив сознание от вопросов, Ксандер устремил взгляд на хрустальный дворец, возвышающийся в центре города.
Рэйф прав.
У них сейчас есть более важные дела, на которых следует сосредоточить усилия.
– Я не стану… – начал было Ксандер, но замолчал, увидев, что брат спит так крепко, что из уголка его рта капает слюна на крыло, подложенное под голову вместо подушки.
«Я не стану допытываться, – мысленно закончил Ксандер. – Я позволю тебе сохранить этот секрет, потому что понимаю, ты не стал бы ничего от меня утаивать, если бы это не было для тебя чрезвычайно важно. – У Рэйфа на шее по-прежнему висел обсидиановый перстень, который он никак не соглашался брать, но все же уступил настояниям Ксандера. – Я ценю жертвы, на которые ты идешь ради меня».
Ксандер положил белое перо на прикроватную тумбочку Рэйфа, оставив вопросы в прошлом и с надеждой глядя в будущее.
Через несколько часов начнется брачный турнир.
Им нужно многое успеть, чтобы подготовиться к нему должным образом.
Глава 18
– Ты готова это сделать, Ана? – шепотом спросил Лука, наклоняясь к сестре и сжимая ее руку.
Они стояли у входа в королевские залы в ожидании сигнала, по которому надлежало спуститься в атриум в центре дворца. На Луке был белый плащ с серебряным и золотым шитьем – цветами Дома Мира. Королевская печать, сияющий куполообразный бриллиант, точно такой же, какой носит отец, украшен тускло мерцающей золотистой лентой и приколот к груди на манер броши. Стоящая рядом Лиана облачена в ниспадающее складками платье цвета слоновой кости с рукавами из прозрачной органзы, свободно струящимися по рукам. У платья был низкий вырез сзади, и темная кожа девушки служила естественным обрамлением для ее прекрасных светлых крыльев. Одежда брата и сестры была изготовлена из сочетающихся тканей и одинаково украшена, но у Лианы сверкала сильнее, чем у Луки, расшитая бриллиантами, жемчугом и позолоченными бусинами.
По позвоночнику Лианы пробежала дрожь, но не от холода, а от предвкушения на пороге неизвестности и желания поскорее узнать, что готовит для нее будущее, которое она видела в своих радужных мечтах и которое вот-вот станет реальностью.
– Я готова, – ответила она спокойным голосом и, сжав в ответ ладонь брата, повернулась, чтобы посмотреть в его медовые глаза. – А ты?
Он перевел взгляд на возвышающиеся перед ними деревянные створки двери, и по его лицу промелькнула легкая тень неуверенности.
– Больше, чем когда-либо.
Они разжали руки и синхронно надели свои маски, надежно закрепив их на затылке. Лиана украдкой взглянула на Луку, улыбнувшись при виде того, как его пепельные перья оттеняются насыщенно-темным оттенком кожи и теплыми глазами, надеясь, что и сама выглядит так же. Брачный турнир был придуман в ответ на самую чувственную сторону их натуры, поэтому во время состязаний участники скрывали лица за собственными потерянными во время линьки перьями, как дань уважения дару богов – дару крыльев, – оставляя на виду лишь глаза и губы. Предполагалось заключать союзы на основе выказанной силы и выносливости, ума и сообразительности, а также инстинктивной веры, что бог завещал выбирать пару, исходя из родства душ, а не внешности или плотских желаний. Маски снимались только в последний день турнира, после оглашения составленных пар.
– Выглядишь прекрасно, – пробормотал Лука слегка подрагивающим от нервозности голосом. Однако его губы тронула улыбка. – Совсем не похожа на щуплую младшую сестренку, которую я знаю и люблю.
Лиана толкнула его локтем под ребра.
– Я бы ответила, что ты и сам красавчик, но не хочу тешить твое самолюбие.
Ее поддразнивание помогло Луке расслабиться. Он заулыбался шире, напряжение отпустило плечи. Не успел юноша ответить, как двери распахнулись перед ними, и Лука судорожно ахнул.
В последние несколько недель брат с сестрой дюжину раз отрепетировали свое торжественное появление, поэтому, не говоря ни слова, переступили порог и ненадолго замерли у ограждения, позволяя ожидающей внизу толпе насладиться своим великолепием. После чего, слаженно взмахнув крыльями, взмыли в воздух и стали медленно опускаться на мозаичный пол.
Как бы хорошо Лиана ни готовилась к этому мгновению, она почти физически ощутила на себе сотни глаз, внимательно следящих и оценивающих каждое ее движение. Ее сердце забилось сильнее, но она старалась не показывать нервозности. На ее губах играла безмятежная улыбка, подбородок гордо поднят, взгляд прямой и открытый. Внешние слои подола ее платья трепетали, как вторая пара крыльев, в то время как внутренние оставались плотно прижатыми к лодыжкам. Часть ее густых волос, украшенных бриллиантами и золотым кружевом, была заплетена в косу, обвивающую лоб на манер короны, а другая оставлена распущенными – в полете они образовывали вокруг нее элегантный черный нимб. Лиана выглядела идеально и знала об этом. Осталось только красиво приземлиться.
Несмотря на дрожь в коленях, когда ступни Лианы коснулись пола, мышцы напряглись и приняли ее вес. Лука сделал то же самое. Он подал ей руку, и, принц и принцесса Дома Мира, они прошли несколько шагов по направлению к двум незанятым тронам, стоящим по обе стороны от родительских. Как только они заняли свои места, поднялся отец. И, каким бы простым ни казался этот жест, он служил сигналом к началу брачных состязаний.
– Добро пожаловать! – Король произнес приветствие громким гулким голосом, эхом разносящимся в стенах дворца и с легкостью проникающим через открытые двери в вестибюль, чтобы все гости могли его услышать.
Взгляд Лианы метался от стены к стене, примечая и впитывая подробности. Она с семьей сидела во главе, охраняя врата в священное гнездо, лицом на восток, чтобы иметь лучший вид на атриум и вестибюль, вдоль которого по обе стороны выстроились голуби, пришедшие насладиться зрелищем. Лиана полагала, что где-то в толпе затерялась и одна сова.
Представители остальных шести домов разместились на платформах, лучами расходящихся в разные стороны от ее собственной – три влево и три вправо – превращая сводчатый атриум в красочный калейдоскоп, поскольку каждая платформа была украшена цветами соответствующего дома. Красно-золотые стяги Дома Песни. Желтые униформы и бронзовые щиты Дома Охоты. Чернильно-черные перья Дома Шепота. Яркие пурпурно-зеленые шелка Дома Рая. Струящиеся синие одеяния и солнечные оранжевые цветы Дома Полета. И, наконец, приглушенные, но от этого не менее прекрасные белые одежды с янтарными украшениями Дома Мудрости. Короли и королевы каждого дома восседали на тронах, как и родители Лианы, в окружении гостей, одетых в цвета своего монарха. На каждой платформе оставались свободные места, приготовленные для принцев и принцесс, ожидающих снаружи сигнала войти и принести дары Аэтиосу от имени своего божества-покровителя.
Каждый брачный турнир начинался одинаково – с парада подношений, который дома использовали, чтобы показать себя во всей красе. Кроме Дома Мира, конечно. Им надлежало скромно принимать, хотя Лиана не могла поручиться, что удержится от удивленных взглядов или вздохов. Ничего еще даже не началось, но от нетерпения у нее подергивались ноги, скрытые многослойными юбками платья. Не в силах сдержаться, она вздрогнула, когда голос отца зарокотал снова, пересказывая, согласно традиции, историю их предков: