– Это топливо для какого-то реактора на Луне, – угрюмо пробормотал Иван,
– А неблядское оружие? – поковырял в зубах Федор. – Где же оно?
– В пизде, – Иван поднял ворот полушубка, привалился в угол салона и тут же заснул.
– Да, – почесался Сергей. – Надо было блядское оружие брать, коли неблядского нет. Видали их автоматы? Называются «Циклоп».
– Страшно слышать тебя, брат Сергей, – покачал головой Николай. – Ты всерьез испоганиться захотел? В руки блядское взять? Завет нарушить?
– Брат Николай, не хочу я поганиться. Вторую зиму на оленине, да на кедраче доходим. Мы ж сегодня весь НЗ просадили, в бункере в этом. Из чего оленей бить будем, из пальца? Селитру-то раньше мая все одно не наковыряешь. Опять червей есть, как в прошлую весну?
– Не напоминай про червей, брат, – засопел Федор. – Лучше на черемше доходить, чем червяков глотать.
– Аооо! – зевнул Коля Маленький. – Как я живой остался – непонятно. Слава Земле, навели нас вовремя: блядовня жрать села. А то б разнесли они нас из своих циклопов. Приеду – оближу брату Ванюте ноги.
– Это не Ванюта наводил, а брат Алекс.
– Он?
– Он, а кто ж еще сквозь твердое видит?
– Светлая голова, дай Земля ему силы.
– Сколько проехали, Карпо?
– Спи, брат, – пробасил из кабины Карпо. – Назад против ветру валтузим! Вишь, пороша повалила.
– Хорошо – следы заметет…
К горе приехали только на рассвете. Белое северное солнце ненадолго показалось из-за неровного белого горизонта, Освещенная им гора могуче выступала над невысокими сопками. Широкое основание ее поросло кедрачем и лиственницами, круглая вершина сияла девственным снегом-
Когда подъехали к укрывищу, уставший, осунувшийся лицом Карпо заглушил мотор:
– Доползли, слава Земле. Подъем! Спящие в салоне братья зашевелились:
– Ой, Мать Сыра Земля, неужли дома?
– Карпо, сердешный, довез как в люльке…
– Ну, братья, а мне опять лето грезилось. Будто все за медвежьей ягодой идем, а брат Марко славицы поет…
– К трапезе опоздали, как пить дать…
Все вылезли из снегохода. Федор захватил мешок с голубым салом, которое на солнце так же светило сквозь холстину, как и в темноте. Этот необычный и неземной свет заставил братьев смолкнуть.
– Да… – высморкался на снег Иван. – А может и не зря мы подставлялись. Чудная вещь. Сгодится ли?
– Не сумлевайся, брат Иван, – поежился Николай. – Еще сам себе спасибо скажешь.
– Хорошо бы! – крякнул Иван и, скрипя снегом, пошел в гору
Братья двинулись за ним. Подъем был долгий. За сутки навалило снега и тропу местами совсем замело. Иван шел, прокладывая дорогу. Когда дошли до ворот заброшенной шахты, он снял ушанку и вытер ею покрасневшее, потное лицо:
– Фупс… отдышитесь.
Вокруг из-под снега торчал ржавый металл – куски оборудования, рельсы, мятые вагонетки. Братья присели кто где и тихо сидели, приходя в себя, Лица их посерьезнели, они не смотрели друг на друга. Невысокое солнце холодно освещало их грубые лица. Сидели долго. Наконец Иван вздохнул и тихо произнес:
– Ну, войдемте, братья.
Все встали и вошли в полусгнившие, распахнутые ворота шахты. Здесь было сумрачно; ржавые, еле различимые рельсы вели в темноту Братья пошли по ним и шагов через двести оказались возле лифтов, Иван пошарил рукой в темноте, вытащил палку с пропитанной соляркой тряпкой, клацнул кресалом. Тряпка нехотя загорелась. Иван оттянул раздвижную дверь лифта:
– Брат Федор, ступай первым.
Федор встал на порог кабины, глянул вниз. В лифте не было пола. Вместо него виднелись несколько привязанных к швеллерам канатов. Федор кинул вниз мешок с голубым салом. Мешок быстро упал. Сверху было видно, как он лежит, скупо освещая голубым выработанную широкую штольню.
Федор схватился за канат и съехал вниз. За ним стали спускаться остальные. Иван запер дверь лифта на болт и съехал последним. Все семеро на секунду замерли возле каната, затем сняли шапки, опустились на колени и шесть раз поцеловали твердый пол штольни. Иван взял мешок, забросил на спину и двинулся вперед – к слабо горящим в темноте огонькам.
Штольня была широкой, со следами стальных зубьев на стенах, с обрывками кабелей и ржавым хламом, валяющимся где попало. Огни приблизились и вскоре осветили конец штольни. Здесь слышались голоса и двигались человеческие фигуры.
– Слава Земле! – окликнули братьев.
– Земле слава! – ответил за всех Иван.
Пришедших молча обступили одетые в лохмотья бородатые люди и так же молча стали по три раза целоваться с каждым.
– Хорошо ли все, брат Иван? – спросил рыжебородый, широкоплечий человек Ивана.
– Слава Земле, брат Марко, все хорошо, – ответил Иван, опуская мешок на земляной пол. – Вот, ради чего животы надрывали.
Все посмотрели на светящийся мешок.
– Не уразумею – что это? – спросил Марко.
– Голубое сало.
– Позволь нам посмотреть, – попросил Марко.
– Не могу, брат Марко.
– Понимаю тебя, брат Иван, – почесал бороду Марко.
– Где брат Ванюта? – спросил Иван.
– В Малой пещере.
– Вы потрапезничали?
– Только что, брат Иван. Вам оставлено.
– Ну и слава Земле.
– Земле слава, – Марко шагнул в сторону, уступая дорогу Ивану
Иван вошел в узкий проход. Пришедшие братья двинулись за ним.
– Я сам снесу, – остановил он их. – Ступайте трапезничать.
Братья нехотя отстали.
Иван не долго шел по темному проходу – справа показалась полоса желтого света. Иван нащупал рукой полуприкрытую дверь, постучал.
– Входи, брат! – раздалось за дверью.
Иван вошел в тесную пещеру По углам горели несколько фитилей в банках с соляркой. Посередине на куче тряпья лежал, закрыв глаза, Ванюта; возле него стояла большая жаровня с углями. Поодаль сидели Митко с Николой и шили оленьи шкуры.
– Здравствуй, брат Ванюта, – проговорил Иван. – Здравствуй, брат Митко, здравствуй, брат Никола.
Митко и Никола поднялись и целованием приветствовали Ивана. Ванюта по-прежнему лежал с закрытыми глазами. Митко и Никола неотрывно смотрели на светящийся мешок.
Иван присел рядом с Ванютой и трижды поцеловал его грязные щеки. Ванюта открыл глаза.
– Живой, брат, – сказал он.
– Слава Земле, все живы, – тихо проговорил Иван. Ванюта посмотрел на мешок, улыбнулся:
– Не помог им блядский бог!
– Не помог.
– А нам помогла Мать Сыра Земля?
– Помогла, помогла, брат Ванюта. Помогла блядей сокрушить. Помогла взять то, что надо.
– Говорил ты с блядями?
– Говорил, брат Ванюта, – Иван снял с шеи диктофон и положил на грудь Ванюте.
– Что ты понял из этого разговора?
– Ничего не понял, брат Ванюта.
– Ну и славно, брат Иван. Ты ступай теперь.
Иван помолчал и произнес:
– Брат Ванюта. Скажи, зачем нам сподобилось это голубое сало?
– Про то, брат Иван, не дано пока ведать ни мне, ни тебе. Потерпи. Откроются тайны великие. Спасибо тебе за все от всего братства. Ступай.
Иван вышел.
Ванюта заглянул в мешок, достал кусок голубого сала, поднес к лицу и долго рассматривал. Митко и Никола, онемев смотрели на сало.
– Слава тебе, Земля Теплая, – Ванюта убрал сало в мешок, встал и скомандовал: – Отворите.
Митко и Никола сдвинули в сторону кучу тряпья. Под ней оказался стальной люк. Они откинули крышку люка.
Из отверстия хлынул поток электрического света. Вниз вела сварная металлическая лестница.
Ванюта взял мешок в левую руку и полез вниз, цепляясь правой за прутья. Люк над ним тут же закрыли.
Внизу было теплее и светлее, чем наверху Пространство выработанной штольни освещали десятки электрических светильников, каменистый пол был чисто подметен, нигде не было мусора или остатков шахтерского оборудования. Две электрические отопительные системы со слабым гудением подавали в штольню теплый воздух. Из штольни вглубь горы уходили четыре прохода. Они были так же хорошо освещены. В проходах виднелись ответвления. То здесь то там появлялись люди в коричневых балахонах, неспешно следующие по своим делам-
Едва ноги Ванюты коснулись чистого пола, к нему подошли двое в балахонах с топорами на поясах.
– Слава Земле, – проговорил Ванюта.
– Земле слава, – ответили стражи.
– Я к отцу Зигону, – Ванюта поудобнее перехватил мешок.
Один из стражей слабо и прерывисто свистнул. Из среднего прохода показался человек в балахоне, подошел.
– Проводи его к отцу Зигону, – приказал страж. Человек повернулся и зашагал прочь, Ванюта тронулся следом. Проводник повел его по быстро сужающемуся проходу Вскоре им пришлось двигаться боком, пробираясь сквозь неровную каменную щель. Наконец щель раздалась, Ванюта и проводник оказались в большой пещере. Из каменистой стены выступала белая дверь с латунной ручкой. В двери виднелась совсем маленькая дверца. Проводник открыл ее, вложил свои узкие губы в проем и тихо произнес:
– Брат Ванюта.
– Очень хорошо, – слабо раздался за дверью спокойный голос. – Впусти.
Дверь отперли изнутри и Ванюта вошел в трехкомнатную квартиру, обставленную простой деревянной мебелью.
Проводник остался за дверью, в прихожей перед Ванютой стоял слуга отца Зигона – Ашот.
– Иди, иди сюда, – раздалось из гостиной. С мешком в руке Ванюта прошел в гостиную – большую, белую, с книжными стеллажами по стенам, с хрустальной люстрой в стиле модерн, с подушками из оленьей кожи вместо стульев. Посередине гостиной на желтом сосновом полу идеальным конусом была насыпана тщательно просеянная земля. Отец Зигон стоял перед землей на коленях, шепча что-то и прикрыв глаза. Ванюта сразу тоже опустился на колени, склонил голову
– Встань, – приказал отец Зигон, легко вставая. Он был худой, невысокого роста, с умным живым лицом, обрамленным аккуратно подстриженной бородой. Коричневая тройка идеально сидела на нем, высокий воротничок белой рубашки стягивал черный шелковый платок с кристаллом горного хрусталя.
Ванюта не успел подняться с колен, как быстрые руки отца Зигона выхватили у него мешок с голубым салом, и через секунду отец уже вынимал из мешка, рассматривал и клал на пол светящиеся голубые куски.