— Спасибо.
— Ты не ладь спасибо. Дам попробовать. За Колхозницей у нас посажена Стахановка. Сойдет Стахановка, на смену Слава Грибовская и Белорусская. Понял, когда поспеют? В августе и сентябре. В октябре поспеет Московская поздняя. Последний в нашем расписании — сорт Амагер.
— Ты-то ел Московскую позднюю?
— Нет еще. Посмотрел бы, как теперь к нам председатель зачастил! Каждый день ездит. А Александр Прокофьевич смеется. Говорит, что на будущий год пошлет нас работать в колхоз бригадирами в овощеводческие бригады!
— Звать тебя как? — спросил Колька.
— Меня? Рыжим все зовут. А по-настоящему Семеном.
— Меня Колькой. — И он протянул руку. — Если хлеб у тебя есть, дай немного. Затянул я пояс, а все равно сосет.
— Давно бы сказал. А капусту брать не хочешь? Чудак! Далеко плывешь на салке?
— Не знаю.
— Убежал из дому? Поругался с отцом, да?
— Не ругался я.
— Думаешь, я не догадался? Ведерко взял с собой, удочку. А хлеба нет. Факт, поругался.
— Бобр у нас убежал.
— Ври больше! Я один раз сам от отца убегал. Наладил он драться. — Рыжий мальчишка сверкнул глазами. — Хлеб держи! — Семен протянул половину буханки хлеба. — Яблоки возьми. С колхозного сада.
— Говорю, бобр убежал. За ним и гонюсь. Если заметишь, сообщи на восемнадцатый кордон. Следы у него, как у гуся. Тоже с перепонками.
— Не к чему мне это. — Семен загнул на руке три пальца и показал Кольке. — А за движок спасибо!
— Ну, как знаешь! — Последний раз Колька посмотрел на зеленые листья рассады, на поле, стараясь понять, где кончаются десять гектаров школьно-производственной бригады.
Салка снова вышла на середину реки. Течение подхватило ее и потащило вперед. Бревна задвигались, заскребли друг друга крутыми боками.
Глава 10. Кольку ищут
Плот с Колькой давно уже скрылся за кривулем, а Сенька не торопился уходить. Он тоскливо чертил большим пальцем ноги на песке петляющие изгибы Кокшаги. Ткнет сильней — получится бочаг, проведет черту — старица. Дотянул реку до самой деревни Нелюшки и тяжело вздохнул. Зря он поругался с мальчишкой и о многом его не расспросил как следует. А вдруг он его не обманул?
Но сомнения снова овладели Сенькой: не мог поверить он Колькиному рассказу о бобре. Отец и старший брат Яшка заядлые охотники. Постоянно в лесу пропадают. Кто-кто, а он бы первый узнал от них о появлении хвостатого зверя.
«Выдумал про бобра. Как складно врал! Факт, убежал из дому. Побоялся мне сказать. Ружье зря не взял с собой!» — подумал озабоченно мальчик и огляделся по сторонам. Помимо воли он все больше и больше проникался к Кольке уважением, удивляясь его отчаянной храбрости. Почему-то вспомнил, что он с Колькой одного роста. Трудно поверить, но кажется, что Колька не старше его по годам. Работал спокойно и неторопливо. Говорил рассудительно.
Сенька попробовал представить себя на месте Кольки. По Кокшаге бы он поплыл, а в лесу бы один ночевать побоялся.
«А если Колька не обманул? — Сенька беспокойно заходил по берегу. — Надо сказать отцу о бобре. Пусть попробует найти. Если отыщет — стрелять не будет. А вот Яшке говорить нельзя. Обязательно пальнет! Сколько раз отец его ругал, а все равно он без срока бьет на реке хлопунцов. Яшка хотя и старший брат, но человек опасный, и говорить ему ничего нельзя!»
Движок ровно тарахтел, громко причмокивал, словно отхлебывал чай с блюдца. Потом раздавался громкий выдох, и вода прокатывалась по толстой трубе.
«Стучит, работяга!» — Сенька довольно улыбался. Скоро его придет сменять Настя Громова. Сдаст ей дежурство. «Движок работал хорошо. Не ломался». О Колькиной помощи говорить не будет. А то Настя засмеет.
И без того, как кажется Сеньке, Настя задается, что ее выбрали звеньевой. Придет она и будет ко всему придираться. Уж такой у нее характер. Сенька направился в сарайчик. Внимательно прислушался. Вывернул щуп и замерил масло в картере. Масло было вровень с зарубкой, но он старательно долил. Открутил пробку и заглянул в радиатор. Стал припоминать, что еще стоит сделать. Постучал согнутым пальцем по бачку с бензином. Бачок был полный и не гудел от ударов. На всякий случай он старательно обтер движок тряпкой.
Потом Сенька неторопливо прошелся вдоль бороздок и остался доволен. Вода уже успела обежать все канавки и шла вровень с берегами.
В лесу послышался гул машины. Мальчик настороженно прислушался. Кого несет? Неужели председатель колхоза едет?
Неожиданно перед Сенькой выросла худенькая девочка — Настя Громова. Короткое ситцевое платье едва доходило до колен. На худенькой шее завязан красный пионерский галстук. Девочка прищурила глаза и посмотрела подозрительно.
— Как дежурил? Движок ломался?
— Думаешь, как у тебя? — не вытерпел Сенька.
— Идем! — Настя недоверчиво обошла движок. Старательно проверила масло в картере, воду в радиаторе, бензин в бачке. Лицо ее подобрело, и толстые губы растянулись в улыбке. — Прошлый раз меня свеча замучила. Хотела тебе сказать, чтобы за свечой смотрел, да забыла. Почему свечи так часто летят? Ты не знаешь?
— Не знаю. Машину слышала?
— Да.
— Я пойду.
— Постой, Сенька. А кто к тебе приходил? — Настя снова прищурила глаза и пытливо уставилась на мальчика. — Вот следы. У тебя пальцы оттопыркой, а здесь по-другому.
«Вот глазастая, следы увидела».
— Рыболов спички просил.
— Поймал рыбу?
— Мало…
…Полуторка выскочила перед болотом на лежневку. Разбитые бревна загремели и зашлепали по густой грязи. Заквакали лягушки. От застоявшейся черной воды потянуло перегретым воздухом и пьянящим запахом багульника.
— Ну и дорожка! Как здесь ездят? — Алексей с досады громко засвистел и злобно дернул рычаг скоростей.
Машина подлетела кверху и, как подброшенная кошка, упала сразу на все четыре колеса.
Егерь Константин Федорович оторвался от мягкой подушки и ткнулся головой в верх кабины. Ощупывая ушибленную голову, поправил растрепанную бороду и недовольно сказал:
— Лихач, людей везешь. Забыл?
— Знаю. Задал Колька работу.
— Молодец парень! Хозяин.
— Ваши стихи читал.
— Ты помнишь?
— Хорошие не забываю.
— Это песня о Гайавате. Ты прочитай. У меня с собой книга. Приедем, дам почитать.
Колючие лапы толстой ели последний раз сильно стеганули по кузову. Василий Иванович не успел пригнуться, ветка сбила с него фуражку.
— Стой! — Лесничий застучал ладонью по крыше кабины. — Фуражку потерял!
Машина выскочила из тесного коридора деревьев. Яркое солнце ударило прямыми лучами в смотровое стекло. Впереди мелькнула светлая полоска реки. Рябь блестела рыбьей чешуей.
Полуторка подкатила к самой воде. Константин Федорович быстро осмотрел сырую полосу песка. Зоркие глаза егеря впились в следы.
Василий Иванович с высокого кузова первый заметил бегущих — рыжего мальчишку и девчонку.
— Здравствуйте! — торопливо поздоровалась девочка, простреливая глазами приезжих. По принятому обычаю она не задавала вопросов.
— Ваш движок барабанит? — спросил Алексей.
— Наш, — улыбнулся Санька, стараясь догадаться, зачем приехали мужчины. — Воду качает.
— Капустой занялись? — Василий Иванович внимательно оглядел Сеньку. Если бы не рыжие волосы — вылитый Колька. Невысокий ростом, скуластый. — Рыбу ловишь?
— Бывает.
— Рыболова не встречал? — Василий Иванович старался поймать круглые Сенькины глаза. — С плота ловит.
«Кольку ищут. Почему я сразу об этом не догадался?» — Сенька, стараясь не моргать, отрицательно покачал головой.
От Насти не укрылась Сенькина хитрость.
— Проплывал.
Сенька наступил Насте ногой на тапочку, но звеньевую нельзя было остановить.
— Ты видела? — Василий Иванович шагнул к Насте.
— Он разговаривал. — Настя кивнула головой на Сеньку.
— Мальчик плыл? На тебя похож! — Василий Иванович взял Сеньку за руку.
— Отец волнуется. — Константин Федорович показал на лесничего. — Коля не ночевал дома.
— У вас убежал бобр? — решительно спросил Сенька.
— Рассказал? Да? — оживился Василий Иванович. — Кольку давно видел?
— Часа два, а может, и поболее…
Настя с удивлением посмотрела на Сеньку. Почему он ей ничего не рассказал? Какого бобра догоняет мальчик?
Константин Федорович быстро развернул шуршащую карту.
— Дальше нет дороги к реке.
— Летчиков попросите поискать, — сказала Настя. — Им сверху далеко видать. У нас в прошлом году на болоте мальчишки заблудились. Летчики сразу их нашли.
— Надо и вправду ехать к летчикам, — оторвался от карты Константин Федорович.
— Дорога на аэродром у деревни Нелюшки.
— Здесь моста нет, — сказал Василий Иванович. — Километров шестьдесят придется объезжать. Слушай, мальчик, а Коля хлеба у тебя не просил?
— А как же?
— Я пройдусь. — Константин Федорович двинулся по песку. — Может быть, что увижу.
«Колька не врал, — торопливо подумал Сенька. — А я, дурак, не верил!» Пока не обращали на него внимания, Сенька зашел за машину и бросился бежать в деревню. «Если Яшка узнает — двинет в лес. Попадется бобр — убьет!»
— Сень, куда ты? Постой! — крикнула Настя, но не смогла остановить мальчика.
Сенька быстро добежал до деревни. В прохладных сенях зачерпнул ковш воды и напился.
Мать недавно вынула из печи караваи. Сенька отломил поджаристую корку и захрустел.
— Разбойник, когда я на тебя найду управу! — замахнулась на Сеньку пожилая женщина.
— Мам, ты ничего не слыхала? — Сенька подумал, надо ее поскорее выпроводить и спрятать ружья.
— Нет, а что?
— Около колодца женщины собрались. Может, что случилось? Яшка где?
— Как где? Трактор свой чинит. Обедать еще не приходил. Ты бы отнес ему поесть.
— Давай!
Мать открыла окно и выглянула на улицу. Сенька не обманул: около колодца стояли колхозницы. Мать быстро повязала платок на голову и загремела в сенях ведрами.