— Отлично! — с довольным видом заявил Том. — Это должно их связать до тех пор, пока они не сумеют найти священника и устроить все окончательно.
Он снял капитанскую шляпу и сменил работу служителя церкви на труд бармена, откупорив бочонок бренди, прихваченный с мыса Доброй Надежды.
Смолбой зарезал быка, которого целиком зажарили в яме на берегу ниже форта. Праздник продолжался до тех пор, пока все мясо не оказалось съедено, а бочонок не опустел.
Джим и Луиза принялись строить собственное жилье в стенах форта. Помощников более чем хватало, так что понадобилось меньше недели для того, чтобы они освободили фургон, так долго служивший им домом, и перебрались в настоящий дом с крепкими стенами из обожженных на солнце кирпичей и с тростниковой крышей.
Потом пришлось заняться более тяжелыми вопросами. Из тюрьмы, которая, вообще-то, по назначению являлась винным погребом, привели закованного в цепи Рашида. Дориан и Мансур, взявшие на себя роли судей и палачей по закону ислама, отвели его в лес, подальше от форта. Отсутствовали они всего несколько часов, а когда вернулись, их лица хранили мрачное выражение, и Рашида с ними не было.
На следующий день Том собрал семью на совет. Впервые на нем присутствовала Луиза Кортни как новый член клана. Том, старший по возрасту, объяснил всем, о чем пойдет речь:
— Благодаря Джиму и Луизе у нас огромный запас слоновой кости. Наилучшие рынки для нее по-прежнему на Занзибаре, в факториях на Коромандельском побережье или в Бомбее, во владениях Великого Могола. Занзибар находится под властью калифа Зейна аль-Дина, так что этот порт для нас закрыт. Я останусь здесь, в форте, буду вести дела компании, и мне понадобится помощь Джима. А Дориан поведет на север корабли, нагруженные таким количеством бивней, какое они смогут взять, хотя я сомневаюсь, что это окажется хотя бы четверть нашего общего запаса. Когда все будет продано, у Дориана будет куда более важное дело в Маскате. — Он посмотрел на младшего брата. — Пусть Дориан сам все расскажет.
Дориан вынул изо рта костяной мундштук своего кальяна, сверкнув по-прежнему белыми ровными зубами. И окинул взглядом круг любимых лиц.
— Мы знаем, что в Маскате Зейна аль-Дина свергли те, кто восстал против него, и изгнали оттуда. Батула и Кумрах получили некоторые подтверждения этому во время своего последнего путешествия в Оман. Кадем ибн Абубакер, — красивое лицо Дориана потемнело, когда он произнес имя убийцы Ясмини, — пытался заманить меня приглашением восставших занять место Зейна аль-Дина на Слоновьем троне и возглавить дальнейшую борьбу против него. Мы не знаем, действительно ли те люди пытаются меня найти, или это была очередная ложь, попытка заманить меня в лапы Зейна. Во всяком случае, я отказался ради Ясмини, но, пытаясь ее защитить, обрек ее на смерть…
Голос Дориана дрогнул, и Том грубовато вмешался:
— Ты слишком суров к себе, брат. Никто на свете не смог бы такое предвидеть.
— Тем не менее Ясмини погибла по приказу Зейна и от кровавой руки Кадема. Для меня нет более верного способа отомстить за ее смерть, чем отправиться в Оман и найти восставших, чтобы присоединиться к ним.
Мансур встал со своего места в конце длинного стола и подошел к Дориану, встав за его плечом:
— Если позволишь, я отправлюсь с тобой, отец, и буду твоей правой рукой.
— Не только позволю, я рад этому всем сердцем.
— Значит, договорились, — оживленно произнес Том. — Джим и его молодая жена останутся с нами, чтобы помогать мне и Саре, так что Мансура мы можем отпустить. Когда ты предполагаешь отплыть, брат?
— Попутные ветра подуют через шесть недель, — ответил Дориан. — Это дает нам время подготовиться.
— Мы снимем с кораблей оставшиеся пушки, чтобы ты смог взять больше бивней, — предложил Том. — А здесь мы усилим оборону. Кто знает, вдруг Кейзер снова нас выследит? К тому же в этих местах бродят грабители-нгуни. Джим увел часть тех, кем командовала Манатаси, но от беглецов, добравшихся до нас, мы знаем, что другие теперь просто шатаются где попало, как озверевшие дикари. А когда ты продашь кость, ты сможешь купить в Индии новые орудия. В Пенджабе отличные мастера-оружейники. Я видел их работу, они делают прекрасные пушки. Как раз подходящие по весу и длине для наших корпусов.
Когда со шхун переправили на баркасах орудия вместе со снарядами и порохом, их с помощью воловьих упряжек затащили на холм и установили на орудийные позиции вокруг форта.
— Что ж, они неплохо нам послужат. — Том удовлетворенно оглядел новые точки обороны. — Чтобы нас покорить, понадобится целая армия с осадными машинами. Думаю, нам теперь не грозят грабительские племена, да и любые силы, какие только Кейзер осмелится выслать против нас, если разнюхает, куда мы подевались.
Освобожденные от орудий, шхуны высоко стояли на воде.
— Ничего, скоро мы найдем для них достаточно балласта, — пообещал Дориан и приказал начинать погрузку бивней и наполнять бочки свежей водой.
Со дня смерти Ясмини у Дориана часто менялось настроение, он впадал в глубокую меланхолию. Он как будто раньше времени постарел от горя. В его ярких рыжих волосах и бороде появились новые серебряные пряди, лоб прорезали новые морщины. Но теперь, когда перед ним появилась точная цель, а рядом находился Мансур, он словно ожил, наполнившись жизненной силой и решительностью.
Слоновые бивни начали грузить на шхуны, а вместе с ними свежие припасы и воду для долгого перехода. В бочки с маринадом уложили целые бычьи бока, зарезав животных из захваченных стад, и корпуса шхун сразу сели глубже на воде. Дориан и его капитаны, Батула и Кумрах, кипели нетерпением, желая поскорее выйти в море.
— Пока у нас нет новых орудий для защиты, нам придется полагаться только на скорость, если встретимся с врагом, — говорил Дориан капитанам. — Несмотря на то что двадцать лет назад наш отец и брат Том с искренними намерениями прилагали все усилия, чтобы обеспечить безопасность путешествующим судам, пиратов в Индийском океане все еще хватает.
— Держись подальше от африканского берега, — посоветовал ему Том. — Они в основном именно там и прячутся. А при хорошем муссоне и с твоими парусами ты без труда уйдешь от любого пиратского дау.
Все погрузились в хлопоты. Женщины обустраивали новые дома, Том и Джим занимались скотом и лошадьми, Дориан и Мансур готовились к отплытию, и дни пробегали быстро.
— Шести недель как будто и не прошло, — сказал Джим Мансуру, когда они вместе стояли на берегу и смотрели на две маленькие шхуны.
Все было готово к тому, чтобы на следующий день выйти с отливом.
— Да, но мы, наверное, скоро увидимся вновь.
— А мне кажется, что времени пройдет много, — грустно произнес Джим. — Уверен, тебя ждут приключения и новая жизнь там, за голубым горизонтом.
— Тебя тоже, Джим. У тебя теперь есть твоя женщина, а вскоре и сын родится, и ты станешь хозяином этих мест. А я один, я все еще ищу приют для моего сердца.
— Не важно, сколько лиг моря или суши ляжет между нами, душой я всегда буду чувствовать тебя рядом, — сказал Джим.
Мансур знал, каких усилий стоило Джиму такое сентиментальное высказывание. Он крепко обнял кузена. Джим ответил ему таким же могучим объятием.
Две шхуны ушли на рассвете, и вся семья стояла на палубе «Мести», когда они выходили из залива. Отойдя на милю от берега, Дориан приказал поднять все паруса, и Том, Сара, Джим и Луиза спустились в баркас и долго смотрели вслед двум кораблям, постепенно исчезавшим вдали. Наконец они скрылись за горизонтом, и Джим повернул баркас в залив.
Без Дориана и Мансура форт казался до странности опустевшим, и всем не хватало их прекрасных голосов на семейных вечерах вокруг клавесина Сары.
Переход через Индийский океан прошел быстро и почти без происшествий. Шхуны шли рядом друг с другом, и муссон им благоприятствовал. Они обошли подальше остров Цейлон, помня об угрозе Кейзера предупредить голландского губернатора в Тринкомали об их бегстве из колонии на мысе Доброй Надежды, и направились к Коромандельскому побережью Юго-Восточной Индии, чтобы добраться к нему до смены ветров. Они завернули в торговые фактории Англии, Франции и Португалии, не выдавая своего истинного лица. И Дориан, и Мансур одевались в арабскую одежду и на людях говорили только по-арабски. В каждом из портов Дориан оценивал потребность в слоновой кости, не желая переполнять рынок этим товаром. Они заработали даже больше, чем рассчитывал Том. Денежные ящики кораблей уже наполнились серебряными рупиями и золотыми мухурами, а четверть их запаса бивней все еще осталась непроданной. Они снова повернули на юг и обошли южную оконечность Индии, пройдя через узкий пролив Полк между Цейлоном и материком, потом опять двинулись на север, вдоль западного побережья, и наконец добрались до владений Великого Могола. Здесь они продали остатки кости в Бомбее, где находилась штаб-квартира Британской Ост-Индской компании, и на других рынках западных портов рушившейся империи Моголов.
Эта некогда могучая империя, богатейшая и славнейшая, прежде процветавшая на огромном континенте, ныне пришла в упадок и распадалась по мере того, как более мелкие, чем Бабур и Акбар, владыки боролись за влияние. Несмотря на политические бури, новое персидское влияние при дворе в Дели создавало хороший для торговли климат. Персы являлись торговцами до мозга костей, и цена на слоновую кость здесь превосходила ту, которую они получили в факториях до этого.
Дориан теперь приготовился заново вооружить шхуны, наполнить их пустые трюмы порохом и снарядами, превратив их из торговых судов в военные корабли. Пройдя на север, они бросили якоря у Хайдерабада, мимо которого протекала к Аравийскому морю река Инд.
Дориан и Мансур отправились на берег вместе с вооруженным отрядом под командованием Батулы. Они наняли на главном базаре экипаж и переводчика, чтобы отправиться на окраины огромного шумного города. Лучшая и самая известная во всем Пенджабе и бассейне Инда — что означало во всей Индии — литейная мануфактура находилась на этой плоской, невыразительной наносной равнине. Владел ею сикх царственного вида, некий Пандит Сингх.