Мансур думал, что враг мог и не заметить их. И прикидывал, как именно они могут с ним столкнуться. Возможно, враг уже повернул им наперехват и сейчас находится совсем близко. А может, он уже подкрадывается к ничего не подозревающей «Мести».
Наконец Мансур решился и позвал Кумраха:
— Положи корабль в дрейф и предупреди всех, чтобы всматривались и прислушивались.
Они замерли на месте, темные и тихие, и прошел еще час, отмеренный мягким скольжением песка в часах. Дождь ослабел, с севера подул освежающий ветер и принес пряные ароматы пустыни, лежавшей все еще совсем недалеко. Потом дождь прекратился. Мансур уже готовился отдать приказ снова поднять паруса, когда мерцающий свет вспыхнул в темноте далеко за их кормой. Свет играл, как пламя свечи, под брюхом низко нависших туч. Мансур сдержал дыхание и медленно досчитал до пяти. А потом до него донесся звук — раскатистый грохот орудий.
— «Арктур» проскользнул мимо нас и нашел «Месть»! На них напали! — закричал он. — Поворачиваем, ложимся на левый галс!
Под ночным ветром «Эльф» понесся сквозь тьму, Мансур и Кумрах старались выжать из корабля всю возможную скорость. Перед ними все ярче вспыхивал огонь, все громче раздавались орудийные залпы.
— Господи, только бы нам не опоздать! — молился Мансур.
Он смотрел вперед, и у него слезились глаза от ветра, хотя, возможно, и от неких чувств… Два человека, которых он любил больше всего на свете, оказались в этой буре выстрелов и огня, а он все еще не имел возможности вмешаться. И хотя «Эльф» мчался, как олень, преследуемый борзыми, Мансуру его движение казалось слишком медленным.
Однако расстояние неуклонно сокращалось, и Мансур, стоя на носу, рассмотрел наконец силуэты двух кораблей. Они отчаянно обстреливали друг друга.
Мансур видел, что они находятся прямо на пути «Эльфа», и крикнул Кумраху, чтобы тот сменил курс на два румба. Теперь они приближались быстрее, и Мансур видел больше деталей сражения.
На «Мести» Дориан каким-то образом удерживался в стороне, не позволяя «Арктуру» подойти вплотную и взять его на абордаж. Но Корниш со своей стороны пресекал все попытки Дориана привести корабль к ветру и уйти от более сильного противника. Корабли почти равнялись по скорости, и «Месть» не могла долго ускользать от более крупного корабля. В этой дуэли на выносливость конец должны были положить более крупные пушки.
Однако «Эльф» быстро приближался; вот-вот он сможет добавить собственные силы к неравной схватке. Тогда баланс должен качнуться в их пользу — если Мансур доберется до места раньше, чем «Арктур» сцепится с меньшим кораблем и возьмет его на абордаж.
Мансур подводил «Эльфа» все ближе и ближе к двум кораблям. Но хотя Мансуру хотелось безоглядно броситься на «Арктур», он сдержал свои воинственные инстинкты и развернул свой корабль.
Он знал, что его еще не видно в ночи, капитаны и команды других кораблей его не замечают. Ему следовало до конца использовать преимущество внезапности.
Прошло немало минут, прежде чем «Эльф» подошел к «Арктуру» так, чтобы можно было забросить абордажные крюки и напасть с левого борта. За развитием событий Мансур наблюдал через подзорную трубу.
Хотя пушки палили не умолкая, расстояние было еще слишком велико, чтобы корабли могли нанести друг другу ощутимый урон. Мансур видел, что некоторые из выстрелов «Мести» пробили дыры в корпусе вражеского корабля над ватерлинией. На расколотых бревнах виднелись белые пятна повреждений. В некоторых парусах тоже появились дыры, исчезла часть такелажа, но пушки «Арктура» не затихали.
«Месть» напротив него пребывала примерно в таком же состоянии. В свете артиллерийского огня Мансур различил фигуру отца в приметной зеленой одежде: Дориан командовал артиллеристами. У штурвала стоял Батула, старавшийся выжать из корабля все возможное.
Потом Мансур снова посмотрел на шканцы «Арктура». Он со страхом искал маленькую фигурку Верити.
Затем он нашел капитана Корниша; его лицо выглядело красным и злым в свете выстрелов. Он с тяжеловесным достоинством расхаживал по палубе, время от времени бросая взгляд в сторону врага, потом поворачивался к артиллеристам и что-то кричал им в рупор, подносимый к губам. В то время как Мансур наблюдал за ним, удачный выстрел с «Мести» снес одну из перекладин его такелажа, и грот-парус рухнул на шканцы, накрыв тяжелыми складками офицеров и рулевого.
Последовало несколько мгновений настоящего безумия, пока команда оттаскивала в сторону полотнища. Огонь батарей притих, ослепленный рулевой позволил кораблю отклониться на румб от ветра, пытаясь выбраться из-под паруса. Потом Мансур увидел, как с дальней стороны шканцев появился сэр Гай Кортни и, заняв место Корниша, принялся командовать. До Мансура слабо доносились его выкрики, но он увидел, что порядок быстро восстановился. Ему следовало немедленно начать действовать, чтобы не упустить преимущество.
Мансур отдал Кумраху приказ. «Эльф» развернулся, как резвая лошадка, и выскочил из темноты. Корабль прошел прямо под кормой «Мести», и Мансур, стремительно поднявшись по вантам, крикнул через узкую полосу воды:
— Отец!
Дориан развернулся, на его лице отразилось изумление: «Эльф» чудесным образом возник совсем рядом.
— Я пройду у него перед носом и обстреляю его! А потом зайду слева и возьму на абордаж. А ты держись с другой стороны, отвлекай его силы.
Лицо Дориана осветилось прежним боевым азартом, и он с усмешкой кивнул Мансуру.
Мансур приказал подготовить орудия и дерзко пошел наперерез «Арктуру». Почти пять минут, показавшиеся вечностью, он шел прямо по линии вражеского огня, но артиллеристы «Арктура» еще не опомнились, и лишь три ядра упали на верхнюю палубу «Эльфа». Хотя они раздробили тяжелые доски и щепки полетели во все стороны, как рассерженные шершни, ни один человек из команды «Эльфа» не был ранен. А потом шхуна очутилась прямо перед носом «Арктура», и собственный корпус большого корабля прикрыл ее от выстрелов.
Мансур побежал к орудиям. Пройдя вдоль всей батареи, он убедился, что каждая пушка нацелена как следует, и лишь тогда отдал приказ стрелять. Огромные бронзовые стволы взревывали один за другим и откатывались назад на лафетах. И каждое ядро нашло свою цель.
Мансур так близко прошел под носом «Арктура», что бушприт большого корабля зацепил оснастку его бизани и оборвал ее, но корпуса разошлись на расстоянии вытянутой руки.
Мансур тут же развернул «Эльфа» и точно подвел его к борту «Арктура». Люки бойниц с этой стороны были до сих пор закрыты — на «Арктуре» оказались не готовы к нападению с этой стороны. И как только матросы «Эльфа» забросили абордажные крюки за фальшборт «Арктура» и два судна притянулись друг к другу, Мансур дал еще один залп из орудий правого борта и тут же повел своих громко оравших, словно берсерки, людей в бешеную атаку.
Артиллеристы «Арктура» повернулись к ним, но моментально оказались в гуще рукопашной схватки. Пушки «Арктура» с другой стороны остались неперезаряженными после очередного залпа — команда бросила их, кинувшись навстречу людям Мансура. «Арктур» словно очутился в челюстях барракуды.
Сражение захватило всю главную палубу, но команды двух шхун превосходили по численности команду «Арктура», и вскоре они начали одерживать верх. Мансур нашел Корниша, и они скрестили клинки. Мансур пытался отогнать капитана по палубе к груде упавшего паруса. Но Руби Корниш был хитрым старым морским волком. Он решительно сопротивлялся, и они просто кружили друг возле друга.
Дориан стремительным ударом убил какого-то матроса и огляделся в поисках Гая. Правда, он не слишком хорошо представлял себе, что сделает, если его найдет. Возможно, в глубине сердца он жаждал боевого примирения. Он не нашел брата в гуще сражавшихся, но увидел, что их сторона побеждает. Команда «Арктура» проигрывала схватку. Двое даже бросили оружие и шустро, как кролики, нырнули в ближайший люк. А когда команда удирает под палубу, она побеждена.
— Видит бог, победа за нами! — крикнул он людям рядом с собой. — Вперед, на них!
Его голос наполнил матросов новыми силами, и они ринулись на врага. Дориан поискал глазами Мансура. Тот сражался на дальнем конце палубы с Корнишем. На одежде Мансура появилось пятно крови, но Дориан понадеялся, что это кровь врага. Потом он увидел, как Руби Корниш сорвался с места и побежал назад, чтобы попытаться собрать своих удиравших людей. Мансур слишком устал, чтобы гнаться за ним, и опустил меч. В свете корабельных фонарей его лицо, покрытое потом, блестело, а грудь тяжело вздымалась.
Дориан крикнул ему:
— Что с Гаем? Где мой брат? Ты его видел?
— Нет, отец! — хрипло выкрикнул в ответ Мансур. — Наверное, убежал вниз вместе с другими.
— Мы их разбили! — крикнул Дориан. — Еще немного, и «Арктур» наш! Вперед!
Люди вокруг него разразились воплями и хотели уже помчаться за врагом, но их внезапно остановил визгливый голос Гая Кортни, прорвавшийся сквозь шум битвы.
Он стоял у поручней на палубе юта. В одной руке он держал зажженный фитиль, а на плече удерживал бочонок черного пороха. Пробка из бочонка была выбита, черная дорожка тянулась к его ногам.
— Эта пороховая дорожка идет в главный погреб! — крикнул Гай.
Хотя он говорил по-английски, смысл его слов поняли все арабские матросы. Битва прекратилась, и все в ужасе уставились на Гая. На палубе «Арктура» воцарилась глубокая тишина.
— Я взорву этот корабль, а вместе с ним и всех вас! — визжал Гай, поднимая повыше фитиль. — Видит бог, я это сделаю!
— Гай! — крикнул ему Дориан. — Я твой брат, Дориан Кортни!
— Прекрасно это знаю! — откликнулся Гай, и в его голосе послышалась горькая злоба. — Верити призналась в своем предательстве! Но это тебя не спасет!
— Нет, Гай, ты не должен этого делать!
— Тебе нечего сказать, чтобы разубедить меня! — рявкнул Гай и сбросил бочонок с плеча на палубу.
Бочонок раскололся, и порох рассыпался вокруг. Гай медленно опустил к нему тлеющий фитиль, и вой ужаса разнесся по заполненной людьми главной палубе. Один из матросов «Мести» развернулся и подбежал к поручням. Он перепрыгнул через узкое пространство, разделявшее суда, к иллюзорной защите собственного корабля.