Его пример оказался заразительным. Люди поспешили вернуться на малые корабли. А очутившись там, начали рубить саблями связывавшие суда канаты.
Только Кумрах, Батула и еще несколько верных моряков остались рядом с Дорианом и Мансуром.
— Это хитрость! Он такого не сделает, — сказал им Дориан. — За мной!
Но когда он кинулся к основанию трапа, ведшего на ют, Гай Кортни сунул фитиль в порох.
Порох воспламенился; испуская густую струю дыма, огонек быстро побежал по палубе, добрался до открытого люка и исчез внутри корабля.
Даже самых закаленных капитанов и офицеров покинуло мужество, и они бросились искать спасения на своих шхунах. Последние абордажные канаты уже лопались, как хлопковые нитки. Еще мгновение — и малые корабли оторвутся от «Арктура» и уйдут в темноту.
— Даже если это просто уловка, мы все равно окажемся в западне! — крикнул отцу Мансур.
Вокруг них находились враги. Предсказать дальнейшее не составляло труда.
— Не теряй времени! — рявкнул в ответ Дориан. — Беги, Мансур!
Они одновременно спрыгнули на палубы своих кораблей, как раз тогда, когда лопнули последние канаты и корабли начали расходиться.
Гай Кортни в одиночестве стоял на юте. Вокруг него клубился пороховой дым, придавая Гаю сатанинский вид. Искры тлеющего пороха упали на обломки такелажа, и огонь побежал вверх по снастям.
Первый пушечный залп сотряс корабельный корпус и разбудил Верити. «Арктур» так тихо вышел на боевую позицию, что в своей запертой каюте девушка не представляла, что происходит наверху, — не представляла до этого самого момента. Она спрыгнула с койки и прибавила огня в фонаре, висевшем на потолке. Собрав свою одежду, Верити натянула на себя хлопковую рубашку и бриджи — их она предпочитала юбке, когда нуждалась в свободе движения.
Она как раз надевала ботинки, когда корпус корабля резко накренился при следующем залпе. Верити подбежала к двери каюты и заколотила в нее кулаками.
— Выпустите меня! — кричала она. — Откройте эту дверь!
Но ее никто не слышал.
Верити схватила стоявший на столе тяжелый канделябр и попыталась пробить дверь, чтобы дотянуться до запора снаружи, но крепкая тиковая древесина не поддавалась ее усилиям. Верити вынужденно сдалась и отошла в дальний конец каюты. Открыв иллюминатор, она выглянула наружу. Но она знала, что этим путем ей не выбраться. Она уже все обдумала и проверила за те недели, что сидела взаперти. Пенная поверхность моря волновалась совсем недалеко от ее лица, а сверху до поручней оставалось добрых шесть футов. Верити всматривалась в темноту, пытаясь понять ход сражения по вспышкам. Она заметила другой корабль и сразу узнала «Месть». Но корабля Мансура не было видно.
Верити морщилась каждый раз, когда на палубе над ее каютой раздавался громогласный пушечный залп или когда ядра противника ударялись о корпус ее корабля. Ярость битвы, похоже, бушевала бесконечно, и все чувства девушки оказались оглушены ее ревом. Вонь порохового дыма проникала в каюту, как некие жуткие благовония, сжигаемые в честь бога Марса, и эти едкие испарения заставляли Верити кашлять.
И вдруг она увидела бесшумно возникший в темноте призрак другого корабля.
— «Эльф»! — прошептала Верити, и ее сердце подпрыгнуло.
Корабль Мансура! Она и не надеялась увидеть его снова. Затем этот корабль начал их обстреливать, но Верити так взволновалась, что совершенно не ощущала страха. Железные ядра одно за другим рушились на «Арктур», и каждый раз корабль содрогался от удара.
Но в какой-то момент Верити упала на пол, когда одно из ядер пробило переборку рядом с дверью ее каюты и все вокруг заполнилось дымом и щепками разбитой древесины. Когда дым и пыль слегка осели, Верити увидела: дверь снесло напрочь. Она вскочила и, пробравшись сквозь разрушения, очутилась в коридоре. Она услышала на палубе наверху звуки рукопашной схватки — команда «Эльфа» уже обрушилась на «Арктур». Крики смешивались со звоном стали и выстрелами из пистолетов и мушкетов. Верити огляделась в поисках какого-нибудь оружия, но ничего не нашла. Потом заметила, что дверь отцовской каюты открыта. Она знала, что отец держит пистолеты в ящике письменного стола, и поспешила туда.
Она теперь находилась прямо под потолочным световым люком, и голос отца отчетливо донесся до нее.
— Эта пороховая дорожка идет в главный погреб! — закричал он.
На палубе «Арктура» воцарилось гробовое молчание, и Верити застыла.
— Я взорву этот корабль, а вместе с ним и всех вас! — визжал Гай. — Видит бог, я это сделаю!
— Гай! — Верити узнала голос, ответивший ему. — Я твой брат, Дориан Кортни!
— Прекрасно это знаю! — откликнулся Гай, и в его голосе послышалась горькая злоба. — Верити призналась в своем предательстве! Но это тебя не спасет!
— Нет, Гай, ты не должен этого делать!
— Тебе нечего сказать, чтобы разубедить меня! — рявкнул Гай.
Дальше Верити не стала прислушиваться. Она выскочила в коридор и тут же увидела дорожку черного пороха, бежавшую по ступеням трапа и дальше по коридору к нижней палубе и пороховому погребу.
— Он не врет! — вслух воскликнула Верити. — Он действительно хочет взорвать корабль!
Действуя без колебаний, она схватила одно из пожарных ведер, стоявших у нижней части трапа. Деревянный корпус корабля всегда подвергался угрозе пожара, и такие ведра, полные морской воды, ставили везде где только можно, когда корабль готовился к сражению. Верити выплеснула воду на пороховую дорожку, смыв немалую ее часть.
Она едва успела. Пламя уже с шипением бежало вниз по трапу, но потом превратилось в облако синего дыма, когда добралось до мокрого прорыва в дорожке. Верити стала затаптывать дымящиеся зерна пороха. Потом схватила еще одно ведро и вылила на них. Убедившись, что загасила все до единой искры, она побежала по трапу наверх, на шканцы.
— Отец! Это безумие! — закричала она, выскакивая из дыма за его спиной.
— Я тебе приказал оставаться в каюте! — Он резко развернулся. — Ты не послушалась!
— Если бы я послушалась, ты бы и меня взорвал вместе с собой ради собственной славы! — пронзительно закричала на него Верити.
Она была почти вне себя от ужаса: ведь все они только что находились в шаге от гибели.
Гай заметил, что одежда дочери опалена огнем и промокла.
— Ты предала меня, грязная девка! — заорал он. — Ты перешла на сторону врага!
Он изо всех сил ударил ее в лицо сжатым кулаком, и девушка полетела через палубу и ударилась о фальшборт. Верити в ужасе и бешенстве уставилась на отца. Она с детства привыкла, что отец избивал ее хлыстом, колотя по ногам и ягодицам, если она вызывала его недовольство, но лишь дважды до сих пор он бил ее кулаком. И в это самое мгновение она поняла, что больше никогда в жизни подобного не допустит. Это был третий, и последний раз. Она отерла губы тыльной стороной ладони и взглянула на густой след крови из разбитого рта. А потом повернула голову и посмотрела на палубу «Эльфа» внизу, прямо под ней.
Последние лини, что связывали два корабля, лопнули, и паруса «Эльфа» наполнились ночным ветром. «Эльф» начал отходить в сторону. На его палубе царил хаос, причиненный вражескими ядрами, некоторые матросы были ранены, другие хлопотали у орудий, а многие еще спрыгивали на «Эльф» с более высокого «Арктура». Расстояние между кораблями увеличивалось.
Тут Верити увидела Мансура, и ее сердце, несмотря на боль от удара и отцовский гнев, отчаянно забилось. Все то время, что прошло после их встречи, Верити старалась погасить свои чувства к нему. Она ведь не думала, что когда-либо снова его встретит, и поэтому изо всех сил пыталась его забыть. Но теперь, снова увидев Мансура, красивого и высокого, освещенного огнями горевшего такелажа, она вспомнила тайны, которые он перед ней раскрыл, и уже не могла отрицать силы своего влечения.
В то же самое мгновение он посмотрел вверх и узнал девушку. Она увидела, как его изумление мгновенно сменилось мрачной решимостью. Он в одну секунду очутился у штурвала «Эльфа» и оттолкнул рулевого. Колесо штурвала с бешеной скоростью завертелось в обратном направлении. «Эльф» замер, потом повернулся… И снова его нос с силой ударился о середину корпуса «Арктура», но не отскочил, потому что Мансур удерживал штурвал. «Эльф» начал прижиматься к боку большого корабля.
А Мансур закричал:
— Прыгай, Верити! Прыгай сюда!
Бесконечно долгое мгновение Верити оставалась неподвижной, и Мансур закричал снова, пока еще было не слишком поздно:
— Верити, бога ради, ты не можешь отказаться от меня! Я люблю тебя! Прыгай!
Больше она не колебалась. Стремительно, как кошка, она вскочила на фальшборт и на мгновение застыла, балансируя с распростертыми руками…
Гай сообразил, что она задумала, и помчался к дочери.
— Не смей! — визжал он.
Он успел схватить ее за ногу, но Верити отпихнула его руку. Он вцепился в ее блузку, и Верити попыталась вырваться, но он не отпускал. Пока они боролись, Мансур бросил штурвал и подбежал к поручням. Оказавшись прямо под Верити, он протянул к ней руки.
— Прыгай! — кричал он. — Я тебя поймаю!
Верити бросилась вперед. Ее отец не разжал пальцы, и блузка на девушке разорвалась, часть ее осталась в руке Гая.
Верити упала прямо в руки Мансура, и ее вес сбил его с ног; он упал на колени, но тут же поднялся и на мгновение крепко прижал девушку к груди. Потом поставил ее на палубу и быстро увел в сторону, в укрытие. Свернутые подвесные койки матросов, сложенные вдоль фальшборта, играли роль некоторой защиты от щепок и мушкетных пуль, и Мансур толкнул Верити вниз за эту баррикаду. А потом бегом вернулся к штурвалу и повернул его в противоположную сторону.
Корабли быстро удалились друг от друга. «Месть» тоже уже отошла в сторону и подняла паруса. «Арктур» продолжал гореть, но Мансур видел, как Руби Корниш носится по палубе, организуя спасение корабля. Его люди уже поднимались с нижней палубы. Через несколько минут они спустили охваченные огнем паруса и залили их водой, пустив в ход насосы.