Верити сбилась. Умиротворить Джорджа было не так-то просто. Она оторвалась от перечня людей, кораблей и пушек и посмотрела на малыша. У него были золотистые волосы, как у матери, и зеленые отцовские глаза. Ангельский вид ребенка заставлял сжиматься сердце Верити, пробуждая в ней глубинные инстинкты, которые она лишь недавно начала осознавать.
— Я потом расскажу тебе сказку, — пообещала она.
— Нет, сейчас! — потребовал Джордж.
— Не будь таким вредным! — сказал Джим.
— Джорджи, малыш, иди к маме! — позвала мальчика Луиза.
Джордж не обратил внимания на родителей.
— Сейчас, Фепити, сейчас! — повторил он, и его голос зазвучал выше.
Сара сунула руку в карман фартука и, достав оттуда песочное печенье, под столом показала лакомство Джорджу. Джордж тут же потерял интерес к Верити, упал на четвереньки и ринулся между ногами взрослых к руке бабушки, чтобы схватить взятку.
— Ты отлично умеешь управляться с детьми, Сара Кортни, — усмехнулся Том. — Просто балуешь их и портишь, не так ли?
— Я научилась этому искусству, обращаясь с тобой, — язвительно ответила Сара. — Потому что ты — просто огромный ребенок.
— Может быть, вы хоть на минуту прекратите препираться? Вы сами намного хуже Джорджа, — сказал им Дориан. — На кону целая империя, все наши жизни под угрозой, а вы все играете в любящих бабушку и дедушку.
Верити стала читать громче, с того места, где остановилась, и все снова стали серьезными. Наконец она прочла последнее приветствие бин-Шибама своему калифу:
— «Ваше величество, пусть Господь дарует тебе победу и славу. Я буду ждать вместе со всеми племенами, чтобы приветствовать тебя, когда ты к нам вернешься».
Воцарилось общее молчание. Наконец Том прервал его:
— Мы можем доверять этому человеку? Откуда он узнал так много?
— Да, брат, мы можем ему доверять, — ответил Дориан. — Не знаю, где он раздобыл эти новости, но знаю, что если так говорит бин-Шибам, то это правда.
— В таком случае нам нельзя оставаться здесь, раз на нас готовится напасть целый флот военных дау с закаленными в боях войсками Омана. Нам придется куда-то убраться.
— Даже не думай об этом, Том Кортни! — заявила Сара. — Я всю свою замужнюю жизнь только и делаю, что переезжаю! Здесь мой дом, и эта тварь Зейн аль-Дин не выгонит меня из него! Я остаюсь!
— Женщина, ты хоть раз в жизни прислушаешься к голосу разума?
— Мне ужасно не хочется принимать чью-то сторону в вашей семейной сваре, — сказал Дориан, вынув изо рта трубку и нежно улыбнувшись им. — Но Сара права. Нам никогда не убежать достаточно далеко, чтобы скрыться от ярости Зейна и его людей. Их ненависть накроет и океаны, и континенты.
Том мрачно нахмурился и подергал себя за большое ухо. Потом вздохнул:
— Может, ты и прав, Дорри. Их ненависть заставляет их идти сколь угодно далеко. Рано или поздно мы должны встретиться с ними лицом к лицу.
— Нам, может, никогда больше не подвернется такая возможность, — продолжил Дориан. — Бин-Шибам предоставил нам полный военный план Зейна аль-Дина. Зейн явится, чтобы сразиться с нами на нашей земле. Когда он высадит на берегу свою армию, это произойдет в конце путешествия в две тысячи лиг. У него останутся только те лошади, которые переживут тяготы пути. А мы, напротив, подготовимся, наши люди полны сил, вооружены и имеют хороших лошадей.
Дориан положил руку на плечо брата:
— Поверь мне, Том, это наш наилучший и, возможно, единственный шанс.
— Ты рассуждаешь как воин, — уступил Том. — А я — как торговец. Поэтому уступаю командование тебе. А остальные, Джим и Луиза, Мансур и Верити, будут выполнять твои приказы. Мне бы хотелось сказать то же самое и о моей милой жене, но исполнение приказов никогда не было ее сильной стороной.
— Отлично, Том, я беру на себя эту задачу. У нас еще есть немного времени, чтобы разработать план, — сказал Дориан, — и нам придется использовать каждую минуту. Первым делом нам нужно изучить местность, отметить места, где мы будем наиболее сильны, избегая тех, где нам находиться невыгодно.
Том одобрительно кивнул. Ему понравилось, как быстро Дориан перехватил поводья.
— Вперед, братец. Мы слушаем.
Дориан выпустил несколько клубов табачного дыма.
— От бин-Шибама мы знаем, что когда Зейн приведет в лагуну свои суда и начнет обстреливать форт, это будет всего лишь уловкой. Главные силы под командованием Коотса высадятся на берег и окружат нас, чтобы не дать уйти вглубь материка. И мы первым делом должны найти наиболее подходящее место, где высадился бы Коотс, а потом изучить маршрут, которым он двинется к форту.
На следующий день Дориан и Том поднялись на борт «Мести» и отправились вдоль побережья на север. Они вместе стояли у стола с картами, изучая береговую линию, мимо которой шли, освежая память.
— Коотс должен попытаться высадиться как можно ближе к форту. Каждая миля пешего марша увеличит его трудности в десять раз, — пробормотал Дориан.
Побережье здесь представляло собой опасное, грозное место: внезапные отмели и каменистые мысы, высокий прибой и внезапные порывы буйного ветра. Нативити-Бей был почти единственным надежным пристанищем на протяжении сотен миль. Другим местом, где существовала возможность высадиться на сушу, являлось устье большой реки, что впадала в море всего в нескольких милях к северу от залива. Местные племена называли эту реку Умгени. Большие военные дау не смогли бы одолеть отмель в начале устья, но суда поменьше прошли бы здесь без труда.
— Вот здесь Коотс причалит, — решительно заявил Тому Дориан. — Он сможет переправить на берег на баркасах пять сотен человек за несколько часов.
Том кивнул:
— Но когда они очутятся на берегу, им все равно придется пройти много миль до форта по сложной местности.
— И нам лучше выяснить прямо сейчас, насколько она сложна, — сказал Дориан.
Он развернул «Месть» обратно, и они направились на юг, держась настолько близко к берегу, насколько позволяли ветер и прилив. Стоя у поручней правого борта, братья рассматривали берег через подзорные трубы.
На берегу тянулись бесконечные песчаные наносы, нагроможденные приливами.
— Если они будут держаться берега со всем их вооружением и припасами, нелегко им придется в глубоком песке, — высказал свое мнение Том. — А главное, все это время они будут беззащитны перед пушками наших кораблей.
— К тому же если Коотс захочет застать нас врасплох, он не поведет своих воинов по открытому берегу. Он ведь понимает, что мы сразу заметим передвижение больших сил. Он должен уйти вглубь, — решил Дориан. — Скажи, брат, вон те заросли над берегом выглядят непроходимыми. Они действительно таковы?
— Они очень густые, но не непроходимые, — сообщил Том. — Еще там есть болотистые места и топи. В буше много буйволов и носорогов, а болота кишат крокодилами. Однако есть и звериные тропы вдоль их края, по тем местам, что повыше, и идут они параллельно берегу, примерно в двух кабельтовых от воды. Эти тропы сухие и твердые в любое время года и при любом уровне приливов.
— Значит, мы должны там пройти и отметить тропы, — решил Дориан, и они отправились обратно в залив.
На следующее утро вместе с Джимом и Мансуром они сели на лошадей и поехали вдоль берега к устью реки Умгени.
— Это совсем нетрудно. — Мансур посмотрел на свои карманные часы. — Мы одолели это расстояние меньше чем за три часа.
— Пожалуй, все так. Но враг пойдет пешком, — напомнил Джим, — и мы сможем легко достать его картечью с кораблей.
— Да, — признал Дориан. — Мы с Томом уже пришли к заключению, что они двинутся вглубь материка. И теперь нужно разведать этот маршрут.
Проехав по берегу Умгени вверх по течению около мили, они очутились среди холмов, а берег стал таким крутым и высоким, что продвижение вперед даже для их маленького отряда превратилось в нелегкую задачу.
— Нет, так далеко они заходить не станут. Они ведь будут стараться захватить форт как можно быстрее. Значит, им придется двигаться через мелкие болота, — решил Дориан.
Они направились обратно, и Джим показал начало одной из троп через болота. Вдоль нее деревья росли выше, чем в окружавшем их лесу. Уйдя от реки, отряд двинулся по тропе. Почти сразу лошади стали вязнуть в черной грязи мангровых болот. Людям пришлось спешиться и вести животных до того места, где начиналась более плотная земля. Но и там попадалось немало ям с опасной грязью, спрятанной под невинной на вид пленкой зеленого ила. Кусты разрослись так, что лошади не могли сквозь них протиснуться. Переплетенные стебли древних кустов молочая вставали сомкнутыми рядами, словно воины в доспехах, их колючие ветки переплетались с кустами аматимгулы, чьи шипы могли проткнуть кожаные подметки и нанести глубокие болезненные раны.
Им пришлось пробиваться по этой звериной тропе, что пересекала джунгли; тропа представляла собой не что иное, как узкий туннель в растительности, пробитый буйволами и носорогами. Колючая крыша этого туннеля нависала так низко, что людям снова пришлось спешиться и вести за собой лошадей. Но и теперь им пришлось то и дело наклоняться, а колючки шуршали по пустым седлам, царапая кожу. Москиты и кусачие мошки поднимались от болота густыми черными тучами и кружили возле вспотевших лиц, забираясь в уши и ноздри.
— Когда Кадем и Коотс разрабатывали свой военный план, они явно не знали, что такое идти по таким вот болотам.
Том, приподняв шляпу, вытер лицо и блестящую лысину.
— Да, он за каждый ярд заплатит полновесной монетой, — согласился Джим. С того момента, когда они покинули берег, он молчал. — Здесь можно устроить рукопашную схватку. В таком месте луки и копья будут иметь преимущество перед мушкетами и пушками.
— Луки и копья? — живо переспросил Дориан с внезапным интересом. — Кто будет их держать?
— Мой добрый друг и боевой товарищ король Бешвайо и его кровожадные дикари, — с гордостью ответил Джим.
— Рассказывай! — приказал Дориан.