— Что ж, иди с Богом! — сказал Кадем.
Он наблюдал, как Коотс спустился в переполненную шлюпку и та направилась к берегу. За ней следовала стая мелких суденышек. Когда они доходили до речного устья, волны подхватывали их и помогали миновать отмель, охранявшую вход в реку. Как только лодки оказывались в спокойной зоне, они поворачивали к берегу. Из каждой выскакивали по двадцать человек, чтобы по пояс в воде дойти до песка, держа высоко над головами оружие и снаряжение.
Воины, разделившись на отряды, в ожидании приказа спокойно уселись на корточки выше на берегу. Пустые лодки вернулись к дау, и в них тут же хлынула следующая волна воинов. Лодки суетливо метались по воде, все больше и больше людей собиралось на берегу, но пока что никто не уходил в густые джунгли над рекой.
Кадем наблюдал за всеми этими передвижениями через подзорную трубу и уже начал тревожиться. «Чем там занят Коотс?» — гадал он. Враг мог с минуты на минуту оправиться от неожиданности. Коотс терял свои шансы. Потом Кадем повернул голову и прислушался. Далекие звуки канонады утихли, и в той стороне, где находился залив, воцарилась тишина. Что случилось? Конечно, калиф не мог так быстро захватить форт. Кадем снова посмотрел на людей, ожидающих на берегу. И подумал, что Коотс уже должен был выдвинуться. Он не мог позволить себе терять время…
Очутившись на берегу, Коотс смог куда лучше оценить местность, лежащую перед ним, и был крайне неприятно удивлен. Он отправил в заросли разведчиков, чтобы найти самую легкую дорогу, но они до сих пор не вернулись. Теперь он беспокойно ждал на краю джунглей, от разочарования постукивая кулаком по ладони. Он не хуже Кадема понимал, как опасно допускать, чтобы неожиданность нападения утратила свое преимущество, но, с другой стороны, не решался просто броситься невесть куда очертя голову.
«Не лучше ли будет пойти вдоль берега?» — прикидывал он, глядя на полосу золотисто-коричневого песка. Потом посмотрел на собственные ноги. Они уже по лодыжки погрузились в песок, и каждый шаг по нему требовал немалых усилий. Такой марш с тяжелым грузом вытянет все силы даже из самых крепких воинов.
«После отлива прошел уже час, — думал Коотс. — Скоро опять начнется прилив. Он зальет песок и все равно вынудит нас отступить в чащу».
Пока он продолжал колебаться, из стены зарослей вырвалась одна из групп разведчиков.
— Где вы пропадали? — рявкнул Коотс на командира. — Там можно пройти?
— Очень густые заросли на три сотни ярдов. А прямо впереди — болото. Одного из моих людей схватил крокодил. Мы пытались его спасти.
— Идиот! — Ножнами сабли Коотс ударил мужчину сбоку по голове, и тот упал на колени в песок. — Так вы этим занимались столько времени? Пытались спасти еще одного бесполезного ублюдка, вроде тебя самого? Ты должен был оставить его крокодилу! Тропу нашли?
Воин поднялся на ноги, слегка покачиваясь и прижав ладонь к разбитому лицу.
— Не беспокойся, паша эфенди, — пробормотал он. — После болота — полоса твердой земли, она ведет прямо на юг. И по ней проходит тропа, но она очень узкая. Едва пройдут три человека в ряд.
— Врагов заметили?
— Нет, великий паша, но там много диких зверей.
— Сейчас же веди нас к той тропе, или я и для тебя подыщу крокодила!
— Если мы нападем сейчас, то одним ударом сметем их обратно в море, из которого они явились! — яростно заявил Бешвайо.
— Нет, великий король, не в том наша цель. Их еще много переправляется на берег. И нам нужны все они, — рассудительным тоном возразил Джим. — Зачем убивать нескольких, если мы можем немножко подождать и убить всех?
Бешвайо усмехнулся и так встряхнул головой, что серьги, подаренные ему Луизой, звякнули.
— Ты прав, Сомоя. У меня много молодых воинов, которые добиваются права жениться, и я не хочу лишать их такой чести.
Джим и Бешвайо ждали на холмах над берегом, откуда открывался прекрасный вид на море. Они видели, как флот Зейна разделился на две части. Пять самых крупных дау вошли в залив, и над ними поднялись облака порохового дыма, когда они начали обстреливать форт. Похоже, это стало сигналом для того, чтобы вторая часть флота с большим количеством судов, стоявшая в море, сразу пошла к устью реки Умгени. Джим наблюдал, как дау встали на якоря у берега. А затем спустили шлюпки, наполненные людьми, и отправили их к берегу.
— Вот оно, мясо, которое я тебе обещал, могучий черный лев, — сказал он Бешвайо.
— Так давай же спустимся и приступим к пиру, Сомоя, а то у меня уже в животе бурчит от голода!
Командиры привели свои отряды молодых воинов на прибрежную равнину. Двигаясь бесшумно, как пантеры, они заняли свои позиции. Джим и Бешвайо опередили их, чтобы выйти на наблюдательный пост. Они забрались на высокую финиковую пальму, выбранную заранее, за несколько дней. Она обросла извилистыми воздушными корнями и ветками, образовавшими естественную лестницу, а гроздья желтых фруктов и густая листва отлично скрывали людей. С развилки между толстыми ветвями отлично просматривался весь южный берег речного устья.
Джим прижал к глазу подзорную трубу. И вдруг изумленно воскликнул:
— Черт меня побери, если это не сам Коотс, только в мусульманском наряде, как вельможа! Но как бы он ни маскировался, я этого бешеного урода где угодно узнаю!
Говорил он по-английски, и Бешвайо нахмурился.
— Сомоя, я не понимаю, что ты говоришь, — упрекнул он Джима. — Теперь, когда я научил тебя языку небес, тебе незачем болтать, как обезьяна, на этом твоем странном языке.
— Видишь вон того человека на берегу, в головном уборе из ярких лент, который стоит ближе всех к нам? Он разговаривает с двумя другими. Вон! Ударил одного по лицу.
— Вижу, — ответил Бешвайо. — Не слишком хороший удар, тот снова встает. Кто он, Сомоя?
— Его зовут Коотс, — мрачно сообщил Джим. — Он мой смертельный враг.
— Тогда я оставлю его тебе, — пообещал Бешвайо.
— Ага, похоже, наконец-то все воины высадились. Коотс решил выступать.
Даже сквозь шум прилива, бившегося о песчаный берег, можно было расслышать, как арабские командиры выкрикивают приказы. Сидевшие на корточках воины вскочили, поднимая оружие и снаряжение. Быстро выстроившись в колонны, они направились к зарослям и болоту. Джим попробовал сосчитать их, но точности не добился.
— Больше двух сотен, — решил он.
Бешвайо свистнул, и двое индун тут же забрались к ним на пальму. Голову каждого из них венчали обручи, означавшие ранг, короткие бородки поседели, на груди и руках красовались шрамы многих битв. Бешвайо быстро отдал им нужные приказы. Они разом ответили:
— Йехбо, нкоси нкулу! Да, великий король!
— Вы услышали, — сказал им Бешвайо. — А теперь повинуйтесь!
Бешвайо отпустил воинов, они тут же скользнули вниз по стволу и исчезли в подлеске. Через несколько минут Джим заметил осторожное движение в зарослях — отряды Бешвайо двинулись вперед. Они рассыпались широко, и даже сверху можно было лишь изредка заметить, как мелькнула смазанная жиром темная кожа или блеснула сталь, когда воины быстро окружали колонны оманцев.
Одно из турецких подразделений, в бронзовых круглых шлемах, прошло почти под самым фиговым деревом, на котором сидели Джим и король, но турки оказались так заняты тем, что пробивали себе дорогу сквозь чащу кустарника, что никто и не подумал посмотреть вверх.
Вдруг послышались треск ломавшихся веток, храпение, плеск болотной грязи… Небольшое стадо буйволов, потревоженных появлением людей, выскочило из болота и с шумом помчалось прочь сплошной массой черных тел, измазанных тиной, и изогнутых блестящих рогов; животные ломились прямиком через джунгли. Тут же раздался человеческий крик, и Джим увидел, как тело одного из арабов взлетело, подброшенное в воздух рогами старой самки, возглавлявшей стадо. И тут же буйволы исчезли.
Несколько товарищей собрались около изуродованного тела, но командиры сердито закричали на них. Оставив несчастного лежать там, где он упал, остальные поспешили дальше. К этому времени первые отряды уже исчезли в джунглях, тогда как последние еще только отходили от берега к болоту.
Когда все они очутились в джунглях, каждый оманец уже мог видеть только того человека, который шел непосредственно перед ним; они вслепую шагали друг за другом. Теперь, забравшись в болото, они имели только самое общее представление о направлении движения, поскольку им приходилось обходить самые плотные заросли колючего кустарника. Насекомые кружили над синевато-зелеными лужами, от жары испускавшими пар. Турки потели под стальными кольчугами. Бронзовые шлемы отражали солнечные лучи. Офицерам приходилось кричать, чтобы поддерживать связь между взводами, они уже и не думали о том, чтобы продвигаться тайно.
А вот для воинов Бешвайо джунгли являлись той местностью, где они охотились и сражались. Оставаясь невидимыми для колонн людей Коотса, воины тенью крались за ними по обе стороны. Командиры-индуны не отдавали приказы словами. Чтобы направлять своих воинов, они щебетали по-птичьи или квакали, как древесные лягушки, и это звучало совершенно естественно — трудно было поверить, что эти звуки издает человеческое горло.
Бешвайо внимательно прислушивался к таким звукам. Склоняя огромную бритую голову то в одну сторону, то в другую, он прекрасно понимал, что сообщают его люди, как будто они говорили на обычном человеческом языке.
— Пора, Сомоя, — сказал он наконец.
Запрокинув голову, он наполнил легкие воздухом; его грудь раздулась, а потом опала, когда он испустил мощный, высокий крик орла-рыбоеда.
Почти в то же мгновение вдали и рядом его крик повторился в десятке мест в густых зарослях. Командиры-индуны услышали королевский приказ о нападении.
— Идем, Сомоя, — тихо произнес Бешвайо. — Если не поспешим, можем пропустить забаву.
Когда Джим спустился на землю, он увидел, что у корней дерева сидит на корточках Баккат.
Он приветствовал Джима сверкающей улыбкой: