Том прорубил просеку через густые заросли вдоль обратной стороны хребта и по ней с помощью воловьих упряжек втащил пушки наверх. Потом их поставили в выкопанные укрепления, используя прочный якорный канат. Как только орудия оказались на местах, каждое из них направили на свою точку по всему берегу залива. Первые выстрелы ушли слишком далеко, срубив деревья за бухтой. Положение пушек изменили.
Когда наконец с этим было покончено, в пятидесяти ярдах от порохового склада построили угольную печь — на таком расстоянии искры от печи не грозили подорвать порох. Печь обмазали речной глиной. Мехи для раздувания огня сделали из пятидесяти дубленых воловьих шкур, промазав швы дегтем.
Целая толпа поваров, рабочих и всякой публики трудилась у рукоятей мехов, вдувая воздух в печь. Когда она разгорелась во всю силу, на ее раскаленное белое нутро невозможно стало смотреть невооруженным глазом, так что Дориан закоптил как следует стекло лампы, чтобы через него наблюдать, когда ядро раскалится как следует.
Потом они доставали каждое ядро из печи с помощью щипцов с длинными ручками. Мужчины, занимавшиеся этим, надели толстые кожаные рукавицы и фартуки, чтобы защититься от жгучего жара. Два человека несли ядро к пушке, уже готовой к выстрелу.
Как только ядро опускали в ствол, оно почти мгновенно прожигало насквозь влажный пыж и само поджигало порох под ним. Преждевременный взрыв пороха, когда ствол пушки был еще направлен в небо, мог сорвать орудие с лафета, повредить окоп и убить или покалечить артиллеристов. Поэтому у них оставалось лишь мгновение на то, чтобы направить пушку на цель.
А потом весь этот опасный и сложный процесс нужно было повторить.
После нескольких выстрелов дуло пушки настолько перегревалось, что готово было разорваться; его приходилось остужать с помощью ведер морской воды, и только когда пушка переставала яростно шипеть, появлялась возможность снова засыпать в нее новую порцию пороха.
Те несколько недель, пока они ожидали появления флота Зейна аль-Дина, Дориан посвятил тренировке пушкарей, обучая их стрельбе горячими ядрами. Они осваивали новый опыт с немалым трудом. В конце концов одна из пушек все-таки взорвалась. Двоих убило осколками бронзового ствола. После этого вся команда с огромным уважением и осторожностью относилась к раскаленным ядрам, но никому не хотелось стрелять из оставшихся трех орудий.
Старший команды пришел от печи, чтобы с выражением благоговения и страха доложить Дориану:
— Двенадцать ядер готовы, великий калиф.
— Ты хорошо поработал, Фармат, но я пока не готов открыть огонь. Поддерживай огонь в печи.
Они с Томом снова вернулись к наблюдению за тем, что происходило внизу. От огня кораблей Зейна весь залив и край джунглей затянуло дымом, но сквозь него братья видели, как защитники покинули форт и выбежали за ворота.
— Хорошо! — удовлетворенно кивнул Дориан. — Они не забыли приказа.
Он велел им изображать защиту форта лишь для того, чтобы заманить флот Зейна в глубину бухты.
— Надеюсь, они не забыли испортить пушки на парапетах, прежде чем убежали, — проворчал Том. — Мне бы не хотелось, чтобы они обратились против нас.
Бомбардировка затихла, и братья увидели, как шлюпки, полные людей, отошли от военных дау и направились к берегу, чтобы занять опустевший форт. Они оба узнали Гая Кортни на носу первой шлюпки.
— Сам достопочтенный генеральный консул его британского величества во плоти! — воскликнул Дориан. — Запах золота слишком силен, чтобы он не обратил на него внимания. Он лично явился за сокровищами.
— Мой горячо любимый брат-близнец! — согласился Том. — Мое сердце радуется встрече с ним после стольких лет. Когда мы расставались в прошлый раз, он пытался меня убить. Похоже, с тех пор ничего не изменилось.
— Ему не понадобится много времени на то, чтобы понять: шкафчик пуст, — сказал Дориан. — Так что сейчас самое время захлопнуть за ними дверь.
Он окликнул гонца, ожидавшего возле редута. Это был один из сирот Сары; он рванулся вперед с широкой улыбкой, дрожа от стремления оказать услугу.
— Беги к Смолбою и скажи, что пора закрыть ворота.
Дориан и договорить еще не успел, как мальчишка перепрыгнул стенку окопа и помчался вниз по крутому пандусу. Дориан крикнул ему вслед:
— Смотри, чтобы тебя не заметили!
Смолбой и Мунту ждали рядом с упряжкой волов, уже прикрепленной к толстому якорному канату. Он тянулся через весь узкий вход в залив к огромному штабелю бревен на другом берегу. Канат не был натянут, он пока что лежал на дне пролива. Военные дау прошли над ним, даже не подозревая, что находится под их килями.
Бон был изготовлен из семидесяти огромных бревен. Многие из этих деревьев сами упали еще в прошлом году, и их сложили во дворе лесопилки, в задней части форта, чтобы распилить на доски. Но их все же не хватило для того, чтобы как следует перекрыть пролив, и потребовалось еще штук двадцать.
Джим и Мансур взяли всех, кого только можно, чтобы отправиться в джунгли и срубить еще несколько гигантских деревьев, а затем упряжки Смолбоя вытащили их на берег. Там бревна связали между собой канатами, взятыми из запасов «Арктура». Канаты имели диаметр почти двадцать дюймов и выдерживали нагрузку больше тридцати тонн. Бревна, иные в три фута в диаметре и сорок футов длиной, нанизали на канаты, как жемчужины на нитку ожерелья. Они должны были образовать баррикаду, которая, по расчетам Тома и Дориана, смогла бы выдержать напор даже самых больших дау Зейна. Тяжелые бревна проломили бы днища судов прежде, чем те сумели бы прорваться из залива.
Как только флот Зейна заметили со скалы, Смолбой и Мунту повели волов на южный берег входа в залив. Они прятались в густых зарослях, наблюдая, как пять больших дау прошли мимо на расстоянии выстрела из пистолета. Когда мальчишка-посыльный примчался с приказом Дориана, он едва дышал и от волнения даже говорить не мог.
Смолбою пришлось схватить его за плечи и как следует встряхнуть.
— Мастер Клебе говорит, закрывай ворота! — пропищал наконец маленький гонец.
Смолбой щелкнул своим длинным хлыстом — и волы шагнули вперед, напряглись и поволокли за собой конец каната бона. Натянувшись, канат поднялся на поверхность воды, и волам пришлось подналечь. Бревна откликнулись на тягу. Они заскользили с берега, где были сложены, и одно за другим поползли в воду. Начало бона достигло берега, и Смолбой быстро привязал канат к стволу гигантского крепкого дерева. Вход в залив оказался теперь плотно заткнутым пробкой из бревен.
Том и Дориан видели, как Гай стремительно повел в ворота захваченного форта свой отряд и исчез из их поля зрения. Тогда они повернули подзорные трубы на вход в залив. Толстый канат как раз появился над водой — волы натянули его во всю длину.
— Можно заряжать первую пушку, — сообщил Дориан артиллеристам.
Те откликнулись без особого энтузиазма.
Командир артиллеристов передал приказ старшему у печи. Выловить первое горячее ядро из печного огня оказалось не так-то просто, и Том, пока они ждали, продолжал наблюдать за врагом.
Вдруг он окликнул Дориана.
— Эй, смотри! Гай поднялся на парапет! Должно быть, нашел послание, которое я ему оставил в сокровищнице. — Том громко рассмеялся. — Даже с такого расстояния видно, что он готов лопнуть от бешенства. — Тут выражение его лица изменилось. — Но что эта хитрая свинья задумала? Возвращается на берег, седлает лошадей… Ей-богу! Ты не поверишь, Дорри! Он пристрелил одного из своих людей!
Далекий хлопок выстрела долетел к ним на вершину, и Дориан оставил пушку и подошел к Тому.
— Он в седле.
— И берет с собой человек двадцать, не меньше.
— Куда, черт побери, он собрался?
Они увидели, как отряд всадников с Гаем во главе помчался по следу фургона. И одновременно все поняли.
— Он увидел след колес!
— Погнался за фургонами и золотом!
— Женщины и малыш Джордж! Они же там, в фургонах! Если Гай их догонит… — Том резко умолк. Мысль оказалась слишком страшной, чтобы высказать ее вслух. Потом он с горечью продолжил: — Это я виноват. Нужно было предвидеть такую возможность. Гай не сдается с такой легкостью.
— Фургоны ушли много дней назад. Они уже далеко от форта.
— Всего за двадцать миль, — в отчаянии возразил Том. — Я им велел дойти только до речной теснины и разбить лагерь там.
— Я больше виноват, чем ты, — возразил Дориан. — Мне следовало в первую очередь позаботиться о безопасности женщин. Какой же я дурак!
— Я должен поехать за ними. — Том вскочил. — Нельзя допустить, чтобы они угодили в когти Гая.
— Я с тобой. — Дориан встал рядом.
— Нет! — рявкнул Том. — На тебе сражение. Без тебя все будет потеряно. Ты не можешь оставить командование. И к Джиму с Мансуром это тоже относится. Они не должны мчаться следом за мной. Я и без их помощи разберусь с братцем Гаем. А ты их держи здесь, пока дело не будет сделано. Обещай, Дорри!
— Хорошо. Но ты должен взять с собой Смолбоя и его стрелков. Здесь они уже не нужны. — Он хлопнул Тома по плечу. — Скачи во весь опор, и да поможет тебе Всевышний!
Том перепрыгнул через край орудийного окопа и побежал туда, где стояли лошади.
Когда Том умчался вниз, двое мужчин тяжело шли от печи. Между собой они несли в длинных щипцах пушечное ядро, красное, как спелое яблоко. Дориан бросил вслед брату один-единственный быстрый взгляд и тут же занялся пушкарями, которые начали опасную работу, укладывая в дуло пушки раскаленное ядро. Оно скатилось вниз, и двое затолкали его как следует вглубь, прижимая к мокрому пыжу, шипевшему и испускавшему пар. Когда они повернули ствол пушки вниз, направляя его на цель, из него вырывались белые клубы.
Дориан сам уточнил прицел, никому не доверяя. Двое артиллеристов орудовали вагами, следуя указаниям Дориана:
— Левее, еще чуть левее!
Потом, убедившись, что самое большое из вражеских дау находится точно на линии огня, он закричал:
— Отойти!