Теперь Баккат знал, что это тот же самый человек, который ел мясо антилопы, а потом опорожнил кишечник вот тут, у тропы, что вела от Маджубы вниз, с гор; и этот человек был из его собственного племени. Но, кроме самого Бакката, сколько опытных охотников-сан жили в колонии? Его народ предпочитал пустыни и джунгли.
И тут инстинкт подсказал Баккату, кто это должен быть.
— Ксиа! — прошептал он. — Ксиа, мой враг, шел за мной и узнал мои тайны! А теперь спешит в крепость, к своему хозяину. И вскоре они помчатся к Маджубе с множеством всадников, чтобы схватить Сомою и Велангу…
Бакката снова охватила страшная неуверенность.
— Должен ли я вернуться и предупредить Сомою или спешить в Хай-Уилд? Насколько Ксиа опередил меня?
И опять Баккат пришел к тому же решению:
— Сомоя уже ушел из Маджубы. Кейзер и его люди будут двигаться медленнее, чем Сомоя. Если я поспешу, то смогу предупредить и Клебе, и Сомою, прежде чем их нагонит Кейзер.
И он побежал так, как редко бегал прежде, словно за ним гнался голодный лев.
Ксиа добрался до колонии ночью. Ворота крепости были заперты, их не открыли бы до утренней побудки и подъема флага Голландской компании на рассвете. Но Ксиа знал, что в эти дни Гвеньяма, его хозяин, редко ночевал в своей роскошной квартире внутри крепостных стен. У него имелось в городе новое увлечение.
Совет компании в Амстердаме издал строгий указ, согласно которому живущим в колонии бюргерам, а тем более служащим компании запрещалось вступать в интимные отношения с аборигенами. Но, как и многие другие законы Семнадцати, этот существовал лишь на бумаге, и полковник Кейзер имел маленький домик в глубине садов компании. Домик стоял в конце немощеной аллеи, его скрывала высокая живая изгородь из вечнозеленых кустов лантаны. Ксиа не стал тратить время зря, споря со стражей у ворот крепости. Он прямиком направился к любовному гнездышку полковника и проскользнул сквозь брешь в изгороди. В кухне в задней части коттеджа горела лампа, и Ксиа тихонько постучал в окно. Между лампой и стеклом мелькнула тень, знакомый бушмену женский голос спросил:
— Кто там?
Голос женщины звучал резко и нервно.
— Шала! Это Ксиа, — ответил он на языке готтентотов.
Послышался скрип отпираемого дверного засова. Женщина распахнула дверь и выглянула наружу. Она лишь ненамного превосходила Ксиа ростом и походила на ребенка, хотя ребенком не являлась.
— Гвеньяма здесь? — спросил Ксиа.
Она покачала головой.
Ксиа с удовольствием смотрел на нее: готтентоты состояли в родстве с племенем сан, и для Ксиа Шала представляла собой идеал прекрасной женщины. Ее кожа в свете лампы отливала янтарем, темные глаза были слегка раскосыми, скулы — высокими и широкими, а подбородок — узким настолько, что ее лицо напоминало перевернутый наконечник стрелы. Голову женщины, безупречно круглую, покрывали мягкие кудряшки цвета перца.
— Нет, он ушел, — сказала она и открыла дверь шире, приглашая Ксиа войти.
Ксиа колебался. Со времени их прошлых встреч он постоянно видел в воображении Шалу. Она для него была чем-то вроде одного из пустынных цветков суккулентов, вроде кактуса, со свежими пурпурными лепестками. К тому же ему доставляло невероятное удовольствие черпать из горшка с овсянкой, принадлежавшего его хозяину.
Шала как-то раз рассказала Ксиа о мужских достоинствах полковника:
— Это похоже на клюв нектарницы. Тоненький и изогнутый. Он только слегка коснулся моего нектара и тут же упорхнул.
Мужчины племени сан славились сексуальной выносливостью и размерами своих пенисов, совершенно не соответствовавших их маленькому росту. А Шала, имевшая в этом деле немалый опыт, считала Ксиа выдающимся образцом своего народа.
— А где он?
Ксиа разрывался между долгом и искушением.
— Он еще вчера ускакал куда-то с десятком своих людей.
Шала взяла Ксиа за руку и втащила в кухню, тут же закрыв за ними дверь и заперев ее на засов.
— Но куда они поехали? — спросил Ксиа.
Шала уже стояла перед ним, развязывая пояс халата. Кейзеру безумно нравилось наряжать ее в яркие индийские шелка, увешивать жемчугом и одарять разными пышными нарядами и украшениями, которые он во множестве покупал на складах братьев Кортни.
— Он сказал, что они поедут следом за фургонами Бомву, рыжеволосого, — пояснила Шала и позволила халату соскользнуть на пол.
Ксиа судорожно вздохнул. Не важно, как часто он видел эту грудь; она всегда вызвала у него восторженное потрясение.
— Зачем ему ехать за теми фургонами?
Ксиа протянул руки к грудям женщины и сжал их.
Она мечтательно улыбнулась и придвинулась к нему ближе.
— Он сказал, фургоны приведут его к беглецам, к Сомое, сыну Кортни, и к той женщине, которую он похитил во время кораблекрушения.
В голосе Шалы послышалась легкая хрипота. Она подняла край юбки Ксиа и сунула под нее руку. Похотливо прищурившись, она улыбнулась, показав маленькие белые зубки.
— У меня мало времени, — предупредил он.
— Тогда давай поспешим.
И она опустилась перед ним на колени.
— В какую сторону он поехал?
— Я наблюдала за ними с вершины Сигнального холма, — сообщила женщина. — Они отправились по прибрежной дороге на запад.
Пошире расставив колени, она уперлась локтями в пол для большей устойчивости; Ксиа, обойдя ее сзади, опустился на колени и, взяв ее за бедра, притянул к себе. Она тихонько взвизгнула, когда он раздвинул свежие темные лепестки и вошел глубоко…
…Наконец Шала пронзительно вскрикнула от наслаждения и упала на пол посреди кухни, сладострастно постанывая.
Ксиа стоял над ней, приводя в порядок свою кожаную юбку. Подняв лук и колчан, он повесил их на плечо.
— Когда ты вернешься? — Шала приподнялась и села, дрожа всем телом.
— Как только смогу, — пообещал Ксиа и исчез в темноте за дверью.
Когда Баккат поднялся на холмы над Хай-Уилдом, он увидел, что все поместье пребывает в необычной суете. Все до единого слуги лихорадочно работали. Погонщики фургонов и мальчишки-вожатые выводили из загонов в дальней части главного паддока волов. Их запрягали по двенадцать в четыре упряжки и гнали по дороге к главному дому. Другая группа пастухов собирала небольшие стада овец с жирными хвостами, молочных коров с маленькими телятами и запасных волов, и все это медленно тянулось на север. Первые стада ушли уже так далеко, что казались почти неразличимыми точками в поднятой ими же самими пыли.
— Так, они уже идут к перевалу у реки Гариеп, на встречу с Сомоей.
Баккат удовлетворенно кивнул и стал спускаться вниз по холму.
Как только он вошел во двор, он увидел, что подготовка к отъезду идет полным ходом. На погрузочном пандусе перед складами Том Кортни, в рубашке без жилета, раздавал приказания людям, укладывавшим в фургоны последние ящики с грузом.
— Что в том ящике? — требовательно спросил он. — Он мне незнаком.
— Мистрис велела это положить. Я не знаю, что там. — Слуга пожал плечами. — Наверное, женские вещи.
— Клади его во второй фургон. — Том повернулся и заметил Бакката, пересекавшего двор. — Я тебя увидел, когда ты еще спускался с холма. Ты становишься выше с каждым днем, Баккат.
Баккат усмехнулся от удовольствия, расправил плечи и немножко выпятил грудь:
— Вижу, твой план осуществляется, Клебе?
Это был скорее вопрос, чем утверждение.
— Через несколько часов после того, как Бомву повел фургоны вдоль западного берега, Кейзер со своими людьми погнался за ним. — Том рассмеялся. — Но я не знаю, когда он сообразит, что следует за ложной целью, и примчится обратно. Нам нужно исчезнуть как можно скорее.
— Клебе, я принес дурные вести.
Том увидел выражение лица маленького мужчины, и его улыбка исчезла.
— Пошли! Отойдем подальше, чтобы поговорить наедине.
Он повел Бакката в склад и внимательно выслушал подробный рассказ бушмена обо всем, что произошло во время его пребывания в горах. И вздохнул с облегчением, когда услышал, что их догадки подтвердились и Баккат нашел Джима в Маджубе.
— В общем, Сомоя, Зама и та девушка уйдут из Маджубы и отправятся к месту встречи на границе колонии, у Головы Бабуина, — продолжил Баккат.
— Но это хорошие новости, — заявил Том. — Так почему у тебя такой мрачный вид?
— За мной следили, — признался Баккат. — Кое-кто последовал за мной до самой Маджубы.
— Кто это был? — Том не смог скрыть тревогу.
— Один сан, — ответил Баккат. — Опытный охотник из моего племени, единственный, кто может со мной равняться. Тот, кто видел, как я ухожу из Хай-Уилда.
— Охотничий пес Кейзера! — в бешенстве воскликнул Том.
— Да, это Ксиа, — согласился Баккат. — Он перехитрил меня, а теперь должен спешить за своим хозяином. И через несколько дней поведет Кейзера в Маджубу.
— Сомоя знает, что Ксиа их обнаружил?
— Я сам заметил его след только тогда, когда уже находился на полпути назад от Маджубы. И решил сначала предупредить тебя, — сказал Баккат. — Теперь я могу вернуться к Сомое, предупредить его и увести от опасности.
— Но ты должен добраться до него прежде, чем доберется Кейзер.
Грубоватое лицо Тома исказилось от беспокойства.
— Ксиа должен сначала вернуться в Маджубу и уже потом будет искать следы Сомои, — пояснил Баккат. — Кейзер со своими людьми будут идти медленно, они не привыкли к горным тропам. Им придется сильно отклониться на юг. А я могу пройти через горы прямиком на север, обогнать их и найти Сомою раньше.
— Так отправляйся поскорее, старый друг! — попросил Том. — Я отдаю в твои руки жизнь моего сына!
Баккат кивнул, прощаясь:
— Мы с Сомоей будем тебя ждать у Головы Бабуина.
Баккат повернулся, чтобы уйти, но Том окликнул его.
— Та женщина… — Том умолк ненадолго, не в силах смотреть в лицо маленькому человеку. — Она еще с ним? — ворчливо спросил он.
Баккат кивнул.
— А она… — Том опять замолчал, потом попытался задать вопрос по-другому: — Что она…