в. Далее шли триста фунтов сахара. Джим пришел в восторг, увидев это.
Потом в списке стояли двести фунтов соли для сохранения оленины, десять фунтов перца, большой ящик крепкого сухого карри, мешки риса, муки и кукурузы, мешочки специй и бутыли душистых эссенций для жареного мяса, пирогов и печений, горшки варенья и бочонки маринованных овощей. Сыры и окорока висели на крюках внутри фургонов. Нашлись здесь и тыквы, и высушенные на солнце кукурузные початки, и пакеты и коробки семян разных овощей, которые можно будет посадить, если отряд остановится на достаточно долгое время, чтобы собрать урожай.
Для приготовления еды и для стола Кортни привезли треноги с котлами, противни для выпечки, сковороды, кастрюли, рашперы и котелки, ведра для воды, ручные мельнички, тарелки и кружки, вилки и ложки, половники для супа. И каждый фургон снабжался двумя бочками для воды в пятьдесят галлонов. Еще были фляги и бутыли для воды военного образца, приспособленные для того, чтобы возить их на лошадях.
Нашлись и пятьдесят фунтов желтого мыла. А когда оно закончится, Джим сможет сварить новое из жира гиппопотама и древесной золы.
Для ремонта фургонов тоже предусмотрели все необходимое. Две емкости дегтя — его следовало смешать с жиром для смазки колесных втулок. Тяжелые бухты сыромятных ремней, хомуты и проушины, колышки для втулок, запасные спицы колес, рулоны парусины и кокосовой пакли для починки верха повозок.
В одном из ящиков в задней части фургонов хранились необходимые в первую очередь инструменты и предметы: скобы и сверла, стяжки и резцы, дощечки и скобели, стамески, большие клещи, кузнечные щипцы и молотки и большой набор плотницкого и кузнечного оборудования, а заодно и две сотни подков, мешки гвоздей и специальных ножей для подрезки лошадиных копыт.
— А вот это особенно важно, Джим.
Том показал сыну железную ступу с пестиком, используемую для дробления образцов камня, и специальные лотки для промывки золота с желобками по периметру. Эти желобки улавливали тяжелые крупицы золота, а пустая порода или речной песок смывались водой.
— Старина Гумберт покажет тебе, как этим пользоваться.
Гумберт был золотоискателем Тома и намеревался оставаться им до тех пор, пока его кишки сохраняли способность выдерживать постоянную диету из голландского джина и дешевого бренди.
— Тут еще есть моток фитиля — двести ярдов, чтобы взрывать рудную жилу, когда ты найдешь золото.
Для торговли и даров африканским вождям и прочим властелинам Том выбрал товары, которые, как он знал, высоко ценились всеми дикими племенами континентальной Африки: две сотни дешевых ножей, топорища, мешки венецианских бусин пятидесяти разных размеров и цветов, ручные зеркала, мотки тонкой медной и бронзовой проволоки, из которой туземцы плели браслеты на руки и лодыжки.
Нашлись в фургонах и седла: два прекрасных охотничьих, английских, и несколько простых, для слуг, и пара вьючных седел — для перевозки добычи из вельда. А еще большой шатер для кухни и столовой, складные стулья и столы.
Для охоты и защиты от наиболее воинственных племен Том приготовил двадцать морских абордажных сабель и тридцать гладкоствольных мушкетов, с которыми могли справиться большинство слуг. А кроме того, два тяжелых немецких ружья для охоты на слонов и носорогов и пару чудовищно дорогих нарезных двуствольных винтовок, изготовленных в Лондоне, — Джим по опыту знал, что они бьют невероятно точно, и их конической пулей он мог сразить куду или сернобыка с четырех сотен шагов.
Имелась тут еще одна винтовка — чудесное дамское оружие из Франции. На затворе красовался выложенный золотом герб графов де Адемас. Том подарил это оружие Саре, когда родился Джим. Оно обладало малым весом и высокой точностью, а на ореховом прикладе была приклеена бархатная подушечка в том месте, где стрелок прижимался к нему щекой. Хотя в последнее время Сара охотилась редко, Джим однажды видел, как его мать подстрелила на бегу антилопу-прыгуна с расстояния в две сотни шагов. А теперь Сара подарила свое оружие Луизе:
— Оно может тебе пригодиться.
Сара отмахнулась от благодарности девушки, но Луиза, поддавшись порыву, обняла ее и прошептала:
— Я буду беречь ваш дар, как драгоценность, и никогда не забуду вашей доброты.
Для всей этой батареи Том припас множество литейных ковшей, форм для отливки пуль, шомполов и пороховых фляг. Пять стофунтовых брусков свинца предназначались для изготовления зарядов, пятьдесят фунтов олова — чтобы делать пули жестче при охоте на крупную дичь. Кроме того, в распоряжение Джима поступали двадцать тысяч готовых пуль для мушкетов, двадцать бочонков первоклассного пороха для винтовок и сотня бочонков грубого черного пороха для простых мушкетов. А еще две тысячи ружейных запалов, промасленная ветошь для забивки конических пуль в винтовки, тонкое хлопковое тряпье для изготовления новой ветоши и большая бочка топленого жира гиппопотама для промасливания.
Количество припасов оказалось настолько велико, что даже к закату второго дня они еще не закончили заново нагружать фургоны.
— Ладно, это подождет до завтра, — выразительно махнул рукой Том. — А пока что леди могут заняться ужином для нас.
Последний совместный ужин происходил в грустном молчании — каждый помнил о скором неминуемом расставании. Время от времени все натужно старались изобразить веселье. В конце концов Том положил всему конец со своей обычной прямотой:
— Завтра начнем с утра пораньше.
Он поднялся и взял Сару за руку. Ведя ее к их фургону, он прошептал:
— А можно оставлять их наедине? Разве мы не должны за ними присматривать?
Сара засмеялась:
— Том Кортни, время ли проявлять ханжество? Они уже провели вместе много недель в глуши, и, судя по всему, им предстоят впереди еще годы. И что ты можешь тут изменить?
Том грустно усмехнулся, затем подхватил жену на руки и внес в фургон. Когда они уже улеглись на походную кровать, Сара негромко сказала:
— Насчет Луизы не беспокойся. Я ведь уже говорила тебе, что она хорошая девушка, а мы воспитали Джима настоящим джентльменом. Пока что между ними ничего не произошло, и не произойдет, пока не придет время. А уж тогда даже стадо диких буйволов не сможет их остановить. И если что-то изменится к тому времени, когда мы все снова встретимся, мы сможем подумать о свадьбе. Насколько я помню, Том Кортни, ты вовсе не проявлял сдержанности, когда мы встретились, и мы совсем не сразу отпраздновали наш собственный брак.
— По крайней мере, в этом ты мудрее меня, — признал Том, прижимая к себе жену. — Имей в виду, мистрис Кортни, вокруг нет стада диких буйволов, которые могли бы помешать тому, что случится между нами этой ночью.
— Меня удивляет ваша способность предвидения, мистер Кортни, — ответила Сара, хихикая, как девчонка.
Они позавтракали и закончили погрузку до того, как солнце успело окончательно прогнать ночной холод.
Смолбой, огромный главный погонщик, подал сигнал запрягать волов, взмахнув кнутом. Этот чудовищный инструмент являл собой бамбуковый шест длиной в двадцать два фута, а с хлыстом на его конце выглядел еще длиннее. Смолбой мог, не вставая со своего места на передке фургона, убить муху на крестце первого вола в упряжке, не задев при этом ни единого волоска на шкуре самого вола.
Теперь же он щелкнул кнутом, и это прозвучало как пистолетный выстрел, который наверняка разлетелся по равнине на целую милю. Передние погонщики бросились за волами и привели их из вельда, где те паслись. Животных гнали с помощью крика и мелких камешков, которые в них швыряли.
— Вперед, Скотланд, ленивый ползун!
— Эй, Сквинт-Ай, смотри, куда идешь, или получишь еще камень в бок!
— Проснись, Лизард, лентяй проклятый!
— Пошевеливайся, Блэкхарт, даже и не пытайся выкидывать свои штучки!
Пару за парой животных запрягали в фургоны. Потом поставили на места вожаков, самых сильных и послушных волов. Смолбой снова щелкнул своим гигантским кнутом, и волы без видимого усилия двинулись вперед, таща за собой тяжелые фургоны. Постепенно они выстроились в караван с расстоянием в несколько сотен шагов между фургонами. Такой интервал выдерживался для того, чтобы каждый следующий фургон не потонул в облаках пыли, поднятой копытами и обитыми железом колесами предыдущего.
За фургонами последовал табун лошадей, запасные волы, молочные коровы, овцы и козы, которых предстояло зарезать. Процессия двигалась спокойно, ровным шагом, и каждую упряжку вели шедшие впереди парнишки — не старше тринадцати и не моложе десяти лет. Это были сироты, собранные Сарой, и они упросили позволить им присоединиться к великому приключению вместе с Сомоей, которого они просто боготворили. За мальчишками бежали беспородные собаки, которые отрабатывали свою кормежку тем, что участвовали в охоте и находили раненую дичь или отбившихся от стада животных.
Вскоре на месте стоянки у Головы Бабуина осталась лишь одна маленькая легкая повозка, да еще поблизости паслись лошади, готовые отвезти Тома и Сару обратно в Хай-Уилд. Но семье не хотелось расставаться. Они провели вместе последний час, попивая кофе у тлеющего костра, вспоминая то, что забыли сказать друг другу за последние дни, и повторяя то, что уже говорилось много раз.
Том придержал напоследок одно из наиболее серьезных дел. Теперь же он достал из повозки морской планшет для карт в просмоленной обложке и вернулся к Джиму. Открыв плоский планшет, он достал какую-то карту.
— Вот, смотри. Это копия карты, которую я чертил в последние пятнадцать лет. Оригинал я оставил себе, это слишком ценный документ, — сказал он сыну.
— Я буду его беречь, — пообещал Джим.
Том расстелил перед ними на земле лист плотного пергамента, положив на каждый его угол по камешку, чтобы лист не трепал утренний ветерок. Джим внимательно всмотрелся в аккуратно начерченные и раскрашенные топографические обозначения южного континента.
— Я и не догадывался, отец, что ты такой талантливый художник.