Вдруг Джим ощутил рядом присутствие Луизы.
— В чем дело, Джим?
Она не поняла произнесенного Баккатом слова.
— Слоны!
Джим с трудом произнес волшебное слово.
Луиза лишь мгновение смотрела на него, а потом ее глаза вспыхнули, как синие сапфиры.
— О Джим! Покажи…
Даже в сильном волнении Джим был благодарен девушке за то, что она очутилась рядом и хотела разделить с ним переживание.
— Идем! — сказал он.
И Луиза совершенно естественным жестом взяла его за руку.
Несмотря на то, что произошло между ними, этот доверчивый жест почему-то не удивил Джима. Они рука об руку поднялись к самому гребню холма и заглянули на другую сторону.
Внизу лежала обширная чаша земли, окруженная холмами. Ее покрывал ковер молодой травы, выросшей после недавних дождей. Трава имела яркий зеленый цвет, как на английских лугах, и перемежалась зарослями кустарника.
На дне этой чаши поодиночке или небольшими группами паслись сотни слонов. Для Джима, много раз воображавшего эту первую встречу, реальность оказалась во много раз превосходящей фантазии.
— О Дева Мария! — прошептал он. — О великий Господь…
Луиза ощутила, как задрожала его рука, и крепче сжала пальцы Джима. Она поняла, что это ключевой момент в его жизни, и внезапно ее наполнила гордость из-за того, что она стоит рядом и может разделить с ним такое событие. Ей казалось, это и есть ее настоящее место, как будто она наконец нашла его.
Джим сразу определил по относительным размерам животных, что большинство стада состоит из самок и молодняка. Они образовывали серые скопления, похожие на гранитные рифы; очертания стада медленно менялись: животные то сближались, то снова расходились в стороны.
Во всей этой массе выделялись огромные самцы, стоявшие в отдалении: массивные темные тела, невыразимо величественные, превосходили всех размерами.
Довольно близко к холму, на котором стояли Джим и Луиза, находилось одно животное, в сравнении с которым все остальные казались незначительными. Возможно, это просто свет сыграл такую шутку, но этот слон был темнее других. Его уши растопырились, как паруса корабля, и он лениво, не спеша помахивал ими. И с каждым его движением солнечные лучи падали на изгиб огромного бивня, отражаясь от него, как от зеркала. Потом слон вытянул хобот и, набрав пыли у своих ног, обсыпал себе голову и плечи.
— Какой он большой! — прошептала Луиза. — Я и не ожидала, что они такого размера!
Ее голос пробудил Джима от транса созерцания, он, оглянувшись назад, увидел, что рядом маячит Баккат.
— Со мной только мелкокалиберное ружье…
Джим оставил тяжелые немецкие ружья в фургоне. Это было неудобное оружие, чтобы таскать его с собой, и он, слишком часто разочаровываясь, совсем не ожидал натолкнуться на слонов именно сегодня, да еще увидеть их в таком количестве. Теперь он сожалел о своем упущении, но понимал, что только глупец стал бы использовать маленькую английскую винтовку, прихваченную им, против существа, обладающего такой массой мускулов и сухожилий, таким мощным костяком. Легкая пуля лишь при невероятном везении могла угодить в какую-то жизненно важную точку.
— Скачи обратно, Баккат, гони Фроста во весь опор, привези мне два больших ружья, порох и мой оружейный пояс.
Не успел Джим договорить, как Баккат вскочил на коня и бешеным галопом умчался вниз по склону. Джим и Луиза не смотрели ему вслед; они проползли еще немного вперед, прячась за небольшими кустами, чтобы их силуэты не обрисовались на фоне неба.
На противоположном склоне росло несколько колючих акаций, предоставивших им укрытие, и они устроились среди пушистых ветвей и желтых цветов, сидя рядышком, пока Джим наводил подзорную трубу на огромного самца под ними.
Юноша судорожно, громко вздохнул, изумленный размерами животного, когда увидел его сквозь линзы, и благоговейно вытаращился на длинные, толстые бивни. Затем он передал трубу Луизе, хотя сам еще не насладился великолепным зрелищем. К этому времени она уже прекрасно умела обращаться с этим прибором и тут же направила на животное. Но уже через несколько минут ее внимание привлекли игравшие в отдалении малыши: они гонялись друг за другом, размахивая хоботами.
Когда Джим заметил, что подзорная труба отвернулась от патриарха, ему отчаянно захотелось забрать трубу из рук Луизы и продолжить изучение самца. Но он увидел нежную улыбку на лице девушки, смотревшей на играющих слонят, и сдержался. Это уже само по себе свидетельствовало о его отношении к ней: его ведь уже охватила охотничья страсть, его сердце рвалось вперед.
Потом к восторгу Джима самец покинул тень дерева махобахобы и медленно двинулся вверх по склону, в сторону того места, где они прятались. Джим положил руку на плечо Луизы, чтобы предупредить ее. Когда девушка опустила трубу, он прижал палец к губам и показал на приближавшегося патриарха.
На лице Луизы отразилось благоговение: слон, подойдя ближе, стал казаться еще огромнее. Даже в ярком дневном свете беззвучность его ходьбы отдавала чем-то призрачным и пугающим: гигант переставлял ноги с такой точностью и грацией, что это казалось невозможным при его размерах, и мягкие подушки на его ногах заглушали любой звук. Хобот спокойно повис, почти доставая до земли, и только его кончик сворачивался и разворачивался, касаясь почвы и подбирая то лист, то стручок, как это сделали бы человеческие пальцы; поиграв с находкой, он отбрасывал ее прочь.
Слон все приближался, и они уже четко видели один его глаз, окруженный сеткой глубоких серых морщин, наподобие колец паучьей паутины. Влажная полоска слез тянулась от угла глаза вниз по щеке, но сам этот глаз светился острым умом и проницательностью. Через каждые несколько шагов один из длинных бивней касался земли, оставляя в ней маленькую бороздку.
Слон подошел еще ближе и, казалось, заполнил собой небо над ними; Джим с Луизой сдерживали дыхание, ожидая, что вот-вот окажутся растоптанными или пронзенными блестящими белыми копьями. Луиза шевельнулась, готовая вскочить и бежать, но Джим сжал ее плечо, останавливая.
Самец издал низкий звук горлом и животом, и это походило на далекий раскат грома. Луиза дрожала от волнения, смешанного со страхом. Джим медленно, чтобы не спугнуть животное, поднял к плечу маленькую винтовку и прицелился в огромную серую голову. Он ощутил, как Луиза рядом с ним напряглась в ожидании выстрела. Потом он вспомнил все то, что объяснял ему отец: куда именно нужно целиться, чтобы пуля попала в мозг.
«Но только дурак или хвастун попытается сделать такой выстрел, — говорил Том. — Это совсем маленькая точка в огромной костяной крепости черепа! Настоящий охотник всегда действует уверенно. Он использует тяжелые пули и стреляет в плечо, чтобы попасть в сердце и легкие».
Джим опустил винтовку, и Луиза расслабилась. Слон величественно прошагал мимо их укрытия, а в пятидесяти шагах от них остановился у маленького дерева гуарри и принялся срывать с него фиолетовые ягоды и ловко отправлять в рот. Наконец огромное тело повернулось к ним задом, и Джим, осторожно поднявшись на ноги, повел Луизу обратно через гребень холма. Он сразу заметил облачко пыли, приближавшееся к ним со стороны фургонов, и светлые очертания летевшего галопом Фроста.
Когда Баккат подъехал к ним, Джим сказал:
— Ты быстро справился.
Он выхватил из руки Бакката одно из тяжелых ружей еще до того, как бушмен успел спрыгнуть на землю, и быстро осмотрел оружие. Оно оказалось не заряжено и вымазано жиром, но кремень был новым, хорошо заточенным. Джим поспешно начал заряжать ружье. Он забил в ствол большую блестящую пулю. Усиленная оловом, она весила четыре унции, размером почти вдвое превосходя зрелую виноградину.
Закончив процесс, Джим поменял это ружье на второе, протянутое ему Баккатом. Когда оба ружья оказались заряжены, он сказал:
— Тут рядом пасется изумительный самец, сразу за гребнем. Я подкрадусь к нему пешком, и как только ты услышишь мой выстрел — гони ко мне Друмфайра и тащи второе ружье.
— А мне что делать? — спросила Луиза.
Джим заколебался. Инстинкт требовал от него отправить девушку назад, к фургонам, но он понимал, что это выглядело бы несправедливо. Нельзя отказывать девушке в приключении первой охоты на могучее существо. И, что куда важнее, она ведь могла и не послушаться его, а у Джима сейчас не имелось времени на спор, который он почти наверняка проиграл бы.
С другой стороны, он не мог оставить Луизу здесь. Он знал по рассказам отца, что как только прозвучит первый выстрел — все вокруг заполнится перепуганным зверьем, бегущим в разные стороны. И если какой-то из зверей наткнется на оставшуюся без защиты Луизу, она может оказаться в смертельной опасности.
— Следуй за нами, но не слишком близко. Ты должна постоянно видеть меня или Бакката, но внимательно следи за всем, что вокруг. Слоны могут появиться с любой стороны, даже сзади. Но ты можешь положиться на Верную, она унесет тебя от опасности.
Наполовину взведя курок большого ружья, он поднялся на гребень и осторожно выглянул с него на другую сторону, где открывалось гигантское слоновье пастбище. Ничего не изменилось. Слон продолжал кормиться у дерева гуарри, стоя задом к Джиму. Стадо внизу отдыхало и тоже не спеша кормилось, а слонята продолжали резвиться между ногами своих матерей.
Джим задержался только для того, чтобы еще раз проверить направление ветра. Он ощутил его легкое прохладное прикосновение на вспотевшем лице, но потратил несколько мгновений на то, чтобы пропустить сквозь пальцы горсть пыли. Ветер все так же дул в его сторону. Джим знал, что теперь уже не нужно таиться. Зрение у слонов слабое, они не различат человеческую фигуру даже с пятидесяти шагов, если человек будет неподвижен. С другой стороны, чутье у них феноменальное.
Пользуясь благоприятным направлением ветра, Джим как можно тише подобрался к слону сзади. Отцовские слова снова зазвучали в его памяти: «Ближе. Всегда подбирайся как можно ближе. Каждый лишний ярд повышает шанс на успех. Тридцать шагов — это слишком далеко. Двадцать хуже десяти. Пять шагов — идеально. С такого расстояния твоя пуля пробьет сердце».