В тот вечер они устроили стоянку среди брошенных тростниковых хижин деревни нгуни, окруженные огромными стадами, рядом с горами слоновой кости, надежно защищенными заново сооруженными бастионами.
На следующее утро после завтрака Джим собрал людей на совещание. Он хотел рассказать им о планах на будущее и объяснить, куда поведет их дальше. Прежде всего он попросил Тегвайна показать, как именно нгуни используют животных для перевозки бивней.
— Скажи, как они размещают груз, как закрепляют на спинах животных.
— Этого я не знаю, — признался Тегвайн. — Я наблюдал за ними лишь издали.
— Ладно, Смолбой что-нибудь придумает, — решил Джим. — Но лучше бы нам использовать такой способ, к которому животные привыкли.
Потом он повернулся к небольшой компании мальчиков-пастухов:
— Можете ли вы, парни… — (Им нравилось, когда их называли мужчинами, да они и заслужили такое право на баррикадах.) — Можете ли вы, мужики, позаботиться о таком количестве животных?
Мальчики посмотрели на огромные стада, рассыпавшиеся по всей долине.
— Их не так уж и много, — заметил старший, который обычно высказывался за всех ребят.
— Мы можем пасти и больше, — поддержал его другой.
— Смогли же мы победить нгуни, — пискнул Изезе, самый маленький и дерзкий среди них; у него еще не начал ломаться голос. — Мы сумеем позаботиться об их скоте и об их женщинах тоже, когда их поймаем.
— Вполне возможно, Изезе.
Это имя, данное мальчику Джимом, означало Маленькая Блоха.
— Но может оказаться и так, что твои хлыст и свисток пока что недостаточно велики для такой задачи.
Приятели Изезе разразились хохотом.
— Эй, покажи его нам! — закричали они и попытались поймать Изезе.
Но он, как и насекомое, в честь которого получил прозвище, весьма шустро и подвижно уворачивался.
— Покажи нам оружие, которое перепугает женщин нгуни! — визжали мальчишки.
Цепляясь за набедренную повязку, чтобы защитить свои скромность и достоинство, Изезе проворно удирал от них.
— Все это нисколько не приближает нас к решению проблемы, — заметил Джим, когда они с Луизой заканчивали осмотр укреплений лагеря перед тем, как лечь спать.
Хотя казалось очевидным, что импи разбиты и не вернутся, Джим не желал рисковать и выставил на ночь охрану.
А на следующее утро…
— Святые небеса! — воскликнул Джим, когда из-за горизонта появились первые лучи рассвета. — Они вернулись!
Схватив Луизу за руку, он показал на темные фигуры, сидевшие на корточках вокруг лагеря, чуть дальше мушкетного выстрела.
— Кто это? — прошептала Луиза.
Но в глубине души она и сама знала ответ.
— Нгуни, конечно, кто же еще? — мрачно произнес Джим.
— Я думала, что все уже закончилось, битвы и убийства… Видит бог, всего этого более чем достаточно.
— Скоро узнаем, — отозвался Джим и послал за Тегвайном. — Окликни их! — велел он старику. — Скажи, что я нашлю на них молнию, как на Манатаси.
Тегвайн с трудом забрался на один из фургонов и закричал что-то через открытое пространство. Из рядов нгуни ему ответил чей-то голос, и разговор продолжался некоторое время.
— Чего они хотят? — нетерпеливо спросил Джим. — Они разве не знают, что их королева убита, а воины разбежались?
— Они это хорошо знают. Они видели ее голову на ассегае, когда убегали с поля боя, и ее яростный дух промчался ночью в небе, когда она отправилась на встречу с предками.
— Тогда что им нужно?
— Они хотят поговорить с колдуном, который сразил молнией их королеву.
— Парламентеры, — пояснил Джим Луизе. — Похоже, это часть уцелевших в битве.
— Поговори с ними, Джим, — настойчиво попросила Луиза. — Может, мы избежим нового кровопролития. Лучше что угодно, только не это.
Джим снова повернулся к Тегвайну:
— Скажи их индуне, командиру, что он должен подойти к лагерю один и без оружия. Я не причиню ему вреда.
Переговорщик явился в простой юбке из кожаных полос, без головного убора или оружия. Это был красивый мужчина средних лет, с телом воина и лицом шоколадного цвета. Войдя в лагерь, он сразу узнал Джима. Похоже, видел его во время сражения. Он опустился на одно колено, выражая почтение, хлопнул в ладоши и напевно заговорил:
— Самый могучий из воинов! Непобедимый колдун, вышедший из великих вод! Пожиратель импи, убивший Манатаси! Ты более велик, чем все ее предки!
— Скажи ему, что я его вижу и он может ко мне подойти.
Джим прекрасно понимал значение и важность этой встречи и постарался держаться как можно более надменно и величественно.
Индуна подполз к нему на четвереньках. Он взял левую ногу Джима и поставил на свою склоненную голову. Джима это застигло врасплох, и он чуть не потерял равновесие, но все же удержался на правой ноге.
— Великий белый слон! — так же напевно продолжил индуна. — Молодой годами, но обладающий силой и мудростью, даруй мне твое милосердие!
От отца и дяди Джим достаточно узнал об африканских церемониальных обычаях и в целом знал, как себя вести.
— Твоя никчемная жизнь принадлежит мне, — ответил он. — Я волен забрать ее или оставить тебе. Почему бы мне не послать тебя той же дорогой через небо, по которой я отправил Манатаси?
— Я дитя без отца и матери. Я сирота. Ты забрал моих детей.
— О чем он говорит? — сердито спросил Джим у Тегвайна. — Мы не убивали детей.
Индуна услышал его тон и понял, что оскорбил великого. Он прижался лицом к земле. Когда он отвечал на вопрос Тегвайна, его голос звучал хрипло в пыли. Джим воспользовался возможностью снять ногу с головы нгуни: стоять на одной ноге было слишком неудобно и недостойно.
Тегвайн наконец повернулся к Джиму:
— Он был главным хранителем королевских стад. Он называет животных своими детьми. Он умоляет или убить его, или даровать ему честь стать хранителем стад для тебя.
Джим изумленно уставился на мужчину:
— Он хочет работать на меня как старший пастух?
— Он говорит, что жил рядом с животными с самого детства. Он знает каждое по имени, знает, какой бык покрывал какую из коров. Он знает возраст и характер всех животных. Знает лекарства от каждой болезни, какая только может поразить стадо. Своим ассегаем он убил пять львов, напавших на стада. Более того… — Тегвайн остановился, чтобы перевести дыхание.
— Довольно! — поспешил остановить его Джим. — Я верю тому, что он говорит, но что насчет остальных? — Он показал в сторону сидевших на корточках фигур неподалеку от лагеря. — Кто они такие?
— Это его пастухи. Они тоже были отданы в услужение стадам еще в детстве. Без животных их жизнь не имеет смысла.
— Значит, они тоже предлагают себя?
Джим с трудом мог осознать размеры своей удачи.
— Каждый из них желает стать твоим человеком.
— А от меня они чего ждут?
— Они ожидают, что ты их убьешь, если они совершат ошибку или плохо выполнят свои обязанности, — заверил его Тегвайн. — Манатаси обязательно поступила бы именно так.
— Я, вообще-то, не это имел в виду, — сказал Джим по-английски, и Тегвайн озадаченно уставился на него. Джим быстро продолжил: — Чего они хотят за свою работу?
— Видеть сияние твоего довольства, — ответил Тегвайн. — Как и я.
Джим в задумчивости подергал себя за ухо, а индуна приподнял голову, чтобы заглянуть ему в лицо, боясь, что его просьба будет отвергнута и белый колдун сразит его, как королеву.
А Джим соображал, насколько увеличатся его силы, если к его отряду прибавятся пятьдесят или шестьдесят пастухов. И скорее всего, это обойдется ему недорого… Из рассказов Тегвайна он знал, что эти пастухи могут прожить на одном молоке и крови животных, да еще он может добавить к этому подстреленную им дичь…
Джим знал, что в ответ он может ожидать бесконечную преданность. А эти люди являлись не только опытными скотоводами, но и бесстрашными воинами… Он мог бы стать вождем собственного воинственного племени. Со стрелками-готтентотами и воинами-нгуни он мог ничего не бояться в этих диких и опасных землях. Он мог стать королем…
— Как зовут этого человека? — спросил он Тегвайна.
— Его называют Инкунзи, потому что он бык всех королевских стад.
— Скажи Инкунзи, что я благосклонно смотрю на его просьбу. Он и его люди теперь — мои люди. Их жизни в моих руках.
— Байете! — восторженно воскликнул Инкунзи, услышав перевод. — Ты мой господин и мое солнце!
Он снова водрузил себе на голову правую ногу Джима.
Остальные импи, увидев происходящее, поняли, что приняты на службу. Вскочив, они заколотили ассегаями по щитам и закричали:
— Байете! Мы твои люди! Ты наше солнце!
— Скажи им, что солнце может согреть человека, но может и сжечь его дотла, — торжественно предостерег Джим.
Потом он повернулся к Луизе и объяснил, что только что произошло.
Луиза посмотрела на жуткую банду воинов и припомнила, как всего день назад эти нгуни с громкими яростными песнями наступали на их лагерь.
— Можно ли им доверять, Джим? Не лучше ли их разоружить?
— Я знаю традиции здешних народов. Если они поклялись в верности, я могу доверить им даже свою жизнь.
— И мою, — негромко напомнила ему Луиза.
На следующий день Джим провел наблюдения за движением солнца и отметил их положение на отцовской карте.
— Согласно моим расчетам, мы всего на несколько градусов к югу от широты, где находится торговая фактория Кортни, у Нативити-Бей. И нам до нее осталось меньше тысячи лиг, а это три месяца пути. Вполне возможно, что мы можем там встретиться с одним из наших кораблей или хотя бы найти письмо от моей семьи под почтовым камнем.
— Значит, теперь это наша цель, Джим? — спросила Луиза.
Он отвел взгляд от карты и вскинул брови:
— У тебя есть предложение получше?
— Нет. — Она покачала головой. — Это меня устраивает, как и любой другой вариант.
Утром они свернули лагерь. Инкунзи и его пастухи занялись захваченными королевскими стадами, и Джим с интересом наблюдал, как они грузят на быков бивни. Кожаная упряжь, которую они использовали, была простой, но нгуни явно довели ее до совершенства, чтобы прилаживать к тяжелым горбам животных и закреплять за передними ногами. Груз равномерно распределялся по обе стороны бычьей спины, не мешая животному двигаться. Инкунзи и его люди выбирали для каждого быка груз по его силам. И животные словно не замечали ноши, когда неторопливо шагали перед пастухами, на ходу с довольным видом пощипывая траву. К тому времени, когда все стадо двинулось в путь, оно растянулось на несколько лиг.