тряд компании в бессмысленный поход к северным границам колонии. — Он в упор посмотрел на Дориана. — Я понятно выразился?
Дориан кивнул.
— Это все, ваше превосходительство? — спросил Том с подчеркнутой любезностью.
— Нет, минхеер. Не совсем все. Я решил, что вы должны дать мне символическую гарантию, что вы и ваша семья не нарушите поставленных мной условий.
— Насколько символическую? — Том собрался с духом, ожидая ответа.
— Сто тысяч гульденов.
Ван де Виттен взял стоявший перед ним графин с медово-золотистой мадерой и обошел стол, чтобы лично наполнить бокалы с витыми ножками.
В комнате повисло тяжелое молчание.
— Я принимаю в расчет, что вы иностранцы и, возможно, не поняли меня. — Ван де Виттен вернулся на место. — Поэтому повторю. Я требую от вас гарантии в размере ста тысяч гульденов.
— Это же огромные деньги, — произнес наконец Том.
— Да, я думаю, этого будет достаточно, — кивнул губернатор. — Но это сравнительно скромная сумма, если мы рассмотрим ее в соотношении с прибылью от вашего последнего торгового вояжа.
— Но мне понадобится некоторое время, чтобы собрать столько наличности, — сказал Том.
Его лицо оставалось почти неподвижно, и лишь едва заметно подергивалось одно веко, выдавая его волнение.
— Да, я это понимаю, — согласился губернатор. — Однако, пока вы этим занимаетесь, вы должны помнить, что плата за возобновление вашей лицензии на проживание тоже должна быть внесена через несколько недель. И было бы неплохо, если бы вы внесли обе эти суммы одновременно.
— То есть еще пятьдесят тысяч гульденов, — пробормотал Том, пытаясь скрыть тревогу.
— Нет, минхеер. В свете всех этих непредвиденных обстоятельств я пересмотрел стоимость лицензии на проживание. Она возросла до ста тысяч гульденов.
— Это просто пиратство! — рыкнул Том, на миг теряя самообладание, но тут же взял себя в руки. — Прошу прощения, ваше превосходительство. Беру назад свои слова.
— Насчет пиратства вы должны быть хорошо осведомлены, минхеер Кортни, — печально улыбнулся губернатор. — Ваш собственный дед был казнен именно за такое преступление. — Он показал в окно. — Вон там, на парадном плацу, который виден из этой комнаты. Мы должны молиться, чтобы никого другого из вашей семьи не постиг такой же конец.
Угроза, хоть и не высказанная прямо, повисла над тихой комнатой, как тень виселицы.
Дориан впервые вмешался в разговор:
— Лицензия за сто тысяч вместе с гарантийным вкладом разорит нашу компанию.
Ван де Виттен повернулся к нему.
— Думаю, вы все еще не до конца понимаете, — грустно произнес он. — Сто тысяч — это лицензия на проживание семьи вашего брата. А за вашу семью вы тоже должны заплатить сто тысяч. А потом добавить гарантию.
— Триста тысяч! — воскликнул Том. — Это невозможно.
— Уверен, что возможно, — возразил губернатор. — На крайний случай вы всегда можете продать свои корабли и то, что лежит на ваших складах. Уверен, вы легко соберете нужную сумму.
— Продать корабли? — Том вскочил. — Что за безумие? Они как раз и есть кровь и плоть нашей компании!
— Уверяю вас, это не безумие. — Губернатор покачал головой и улыбнулся полковнику Кейзеру. — Думаю, вы должны объяснить этим джентльменам положение дел.
— Конечно, ваше превосходительство. — Кейзер поднялся со стула и не спеша подошел к окну. — А, отлично! Как раз вовремя для иллюстрации!
На берегу под бастионами замка проходили строевую подготовку два взвода солдат компании. Штыки были прикреплены к мушкетам, солдаты имели полную выкладку. Их зеленые мундиры резко выделялись на белом песке. Пока Том и Дориан смотрели на них, они начали подтаскивать к краю воды две открытые шаланды, зайдя по колено в воду.
— Я принял меры к тому, чтобы поставить охрану на оба ваших корабля, — сообщил Кейзер, — просто для того, чтобы оставаться уверенным, что вы не нарушите приказа его превосходительства.
Кейзер вернулся к своему стулу.
— И впредь до новых распоряжений вы оба должны каждый день являться ко мне с докладом, перед полуденным выстрелом пушки, — добавил он, садясь. — Я ведь должен знать, что вы не покинули колонию. Конечно, как только вы представите расписку из казначейства о внесении вами всей суммы, которую вы должны, и паспорт, подписанный губернатором, вы обретете право отправляться куда угодно. Но, боюсь, снова вернуться сюда вам будет нелегко.
— Да, похоже, мы здесь загостились, — заявил Том, одаряя всех улыбкой.
Семья собралась в конторе склада Хай-Уилда.
Сара Кортни попыталась изобразить на лице неодобрение, но ей это не слишком удалось. «Все-таки мой муженек никогда не перестанет меня удивлять, — подумала она. — Он упивается ситуацией, которая других привела бы в отчаяние».
Том рассказал всем о новых обстоятельствах, и это могло подавить кого угодно, только не Сару.
— Думаю, Том прав, — заговорил Дориан между затяжками из кальяна. — Мы, Кортни, всегда были путниками в океане и бродягами на суше. Двадцать лет на одном месте — это слишком долго.
— Вы говорите о моем доме! — запротестовала Ясмини. — О месте, где я провела половину жизни, где родился мой единственный сын!
— Мы найдем для вас с Сарой другой дом и подарим вам обеим еще сыновей, если это сделает вас счастливыми, — пообещал Дориан.
— Ты такой же болван, как твой братец! — повернулась к нему Сара. — Ты не понимаешь женское сердце!
— Или женскую логику, — хмыкнул Том. — Брось, милая, мы не можем оставаться здесь и позволить ван де Виттену превратить нас в нищих! Нужно сняться с места и сбежать раньше! Разве ты не помнишь, как мы убрались из форта Провидения за какие-нибудь пять минут до того, как туда явились люди Зейна аль-Дина?
— Этого мне никогда не забыть. Ты выбросил за борт мой клавесин, чтобы облегчить корабль и пройти отмели в устье реки!
— Да, но я же купил тебе другой! — возразил Том.
Все посмотрели в другой конец комнаты, где у внутренней стены стоял треугольный инструмент.
Сара встала и подошла к нему. Подняв крышку над клавиатурой, она села на табурет и сыграла первые аккорды «Испанских леди».
Но вдруг она закрыла клавесин и встала. На ее глазах выступили слезы.
— Это произошло так давно, Том Кортни, и я тогда была глупой молодой девчонкой.
— Молодой? Согласен. Глупой? Никогда!
Том быстро шагнул к жене и обнял ее за плечи.
— Том, я уже слишком стара, чтобы начинать все сначала! — прошептала она.
— Ерунда, ты такая же молодая и сильная, как тогда.
— Мы же превратимся в бедняков, — пожаловалась Сара. — В нищих попрошаек и бездомных бродяг!
— Если ты так думаешь, то ты не знаешь меня настолько хорошо, как тебе кажется. — Продолжая нежно обнимать жену, он посмотрел на брата. — Покажем им, Дорри?
— Если не покажем, нам не будет покоя, — пожал плечами Дориан. — Наши женщины начнут браниться и пилить нас.
Ясмини потянулась к нему и дернула за завитую рыжую бороду:
— Я всегда была преданной мусульманской женой для тебя, аль-Салил! — Она назвала его арабским именем, означавшим Обнаженный Меч. — Как ты смеешь обвинять меня в неуважительности? Немедленно возьми назад свои слова, или будешь лишен всех благ и привилегий до конца следующего Рамадана!
— Ты так прекрасна, луна моей жизни! И становишься все нежнее и покорнее с каждым днем!
— Ладно, приму это как покаяние.
Ясмини улыбнулась, ее огромные темные глаза сверкнули при взгляде на мужа.
— Эй, хватит! — прикрикнул на них Том. — Такие споры разрушают нашу семью и убивают наши сердца!
Все засмеялись, даже женщины, и Том воспользовался моментом.
— Вы знаете, что мы с Дорианом никогда не были такими болванами, чтобы доверять этой банде разбойников и карманников, которые называют себя советом директоров Голландской компании, — сказал он.
— Мы всегда знали, что нас лишь терпят в этой колонии, — продолжил Дориан. — Голландцы смотрели на нас как на дойных коров. И за последние двадцать лет высасывали нас досуха.
— Ну, не совсем досуха, — проворчал Том и отошел к книжным полкам в дальнем конце комнаты, достигавшим потолка. — Положи-ка сюда руку, брат, — попросил он.
Дориан подошел, чтобы помочь ему. Книжные полки, уставленные тяжелыми томами в кожаных переплетах, были установлены на металлических опорах, под которыми скрывались стальные колеса. Под нажимом братьев одна из полок отъехала в сторону, протестующе взвизгнув колесами, и открыла маленькую дверь в задней стене, обитую полосами железа и запертую на огромный бронзовый висячий замок.
Том снял с полки книгу, на переплете которой золотым тиснением значилось: «Чудовища Южного океана». Он открыл ее. Под обложкой вместо страниц лежал ключ.
— Принеси фонарь, — велел Том Саре, поворачивая ключ в замке и открывая дверь.
— Как вы умудрялись скрывать это от нас столько лет? — строго спросила Сара.
— С большим трудом.
Том взял жену за руку и ввел в крошечную комнату, размерами не намного превышающую буфет. Дориан и Ясмини вошли туда за ними. В комнатушке едва хватало места для них всех, а у дальней стены аккуратно стояли маленькие деревянные сундучки.
— Семейное состояние, — пояснил Том. — Прибыль за двадцать лет. Мы не страдали безрассудной храбростью или недостатком здравого смысла настолько, чтобы все доверить банку в Батавии, он ведь принадлежит нашим старым друзьям в Амстердаме, Ост-Индской компании.
Том открыл верхний сундучок, битком набитый маленькими холщовыми мешочками. Он протянул по мешочку каждой из женщин.
— Какой тяжелый! — воскликнула Ясмини, едва не уронив его.
— Тяжелее и не найти, — согласился Том.
Когда Сара распустила завязки своего мешка, она задохнулась:
— Золотые монеты? И все три сундучка полны золота?
— Само собой, моя прекрасная! Мы платим налоги серебром, а прибыль храним в золоте.
— Том Кортни, да ты настоящая темная лошадка! Почему ты никогда не говорил нам об этих запасах?