— Тяжкие вести и горькие. Умом трудно понять такое безумное зло…
— Повелитель, мы тоже оказались не в силах смириться с таким чудовищным деянием. Поэтому мы отказались от своих клятв и восстали против Зейна аль-Дина.
— Произошло восстание?
Хотя Батула уже говорил ему об этом, Дориан хотел, чтобы Кадем подтвердил всё: ему казалось, что подобное выходит за границы возможного.
— Да, в стенах города много дней бушевало сражение. Зейн аль-Дин и его клевреты были загнаны в крепость. Мы думали, что они там погибнут, но оказалось, что под стенами крепости имеется потайной ход, уводящий к старому порту. Зейн сбежал туда и уплыл на своих кораблях.
— Куда он направился?
— Он ушел к месту своего рождения, на остров Ламу. И с помощью португальцев, в тайном сговоре со сторонниками Британской Ост-Индской компании на Занзибаре, он захватил там великую крепость, и все поселения Омана, и его собственность на Берегу Лихорадок. Под защитой английских орудий его силы в этих местах хранят ему верность и противостоят нашим усилиям свергнуть тирана.
— Бога ради… но ваша группировка в Маскате, должно быть, готовит флот, чтобы атаковать Зейна на Занзибаре и на Ламу, так ведь? — резко спросил Дориан.
— Милорд принц, наши ряды страдают от разногласий. Некому возглавить нас, нет наследника королевской крови. Поэтому нам недостает поддержки народа Омана. В особенности пустынные племена колеблются, не зная, стоит ли им отречься от Зейна и встать под наше знамя.
Лицо Дориана отстраненно застыло, когда он понял, к чему ведет Кадем.
— Без вождя наше дело слабеет, раскол все глубже с каждым днем, а Зейн тем временем восстанавливает свое положение и силы. Он уже властвует над всем побережьем Занзибара. Мы узнали недавно, что он отправил посланцев в Дели, к Великому Моголу, высшему повелителю, и в Оттоманскую Порту, в Константинополь. Его старые союзники придут ему на помощь. И вскоре весь мир ислама и христианский мир могут объединиться против нас. Нашу победу занесет песками, унесет отливами в море.
— Но чего ты хочешь от меня, Кадем аль-Джурф? — негромко спросил Дориан.
— Нам нужен вождь, обладающий законным правом на Слоновий трон, — ответил Кадем. — Нам нужен испытанный воин, который уже командовал в битве пустынными племенами — саарами, дахмами и карабами, байт-катирами и авамирами, а особенно харасисами, которые владеют равнинами Маската. Без них не одержать окончательной победы.
Дориан молчал, но его сердце билось все быстрее по мере того, как Кадем перечислял эти славные названия. Он мысленно снова видел ту битву, блеск стали в облаках пыли, знамена… Он слышал боевой клич всадников: «Аллах акбар! Господь велик!» Он слышал рев верблюдов, несшихся вперед через пески Омана…
Ясмини ощутила, как дрогнула его рука, и похолодела. «Я-то всем сердцем верила, что темные дни навсегда миновали, — подумала она. — И что я никогда больше не услышу грохот военных барабанов… Я надеялась, что мой муж всегда будет рядом со мной и не умчится больше воевать…»
Все затихли, каждый погрузился в собственные мысли. Кадем наблюдал за Дорианом, его блестящие глаза смотрели испытующе.
Дориан встряхнул головой, возвращаясь к реальности.
— Ты уверен, что все это действительно так? — спросил он. — Или это всего лишь мечты, рожденные желанием?
Кадем ответил прямо, не отводя взгляда:
— Мы держали совет с пустынными шейхами. У них часто один отвечает за всех. И вот что мы услышали: «Пусть во главе нашей армии встанет аль-Салил, и тогда мы пойдем туда, куда он нас поведет».
Дориан внезапно встал и вышел из круга у костра. Никто не решился последовать за ним, даже Том или Ясмини. А он остановился у воды — романтическая фигура в длинном плаще, освещенная луной…
Вокруг костра царило молчание. Только Том и Сара шептались между собой.
— Ты не должен его отпускать, — тихо говорила Сара мужу. — Ради Ясмини и нас самих. Ты однажды уже потерял брата. Ты не должен терять его снова.
— Но я же не смогу его остановить. Это дело между Дорианом и его Богом.
Батула набил свежего табака в чашечку кальяна, и тот уже почти превратился в пепел, прежде чем Дориан вернулся к костру. Он сел, скрестив ноги, уперся локтями в колени и, подперев подбородок обеими руками, уставился на пляшущие языки пламени.
— Повелитель, — прошептал Кадем, — дай мне ответ. Сейчас дуют попутные ветры, и если ты выйдешь в море теперь же, ты сможешь взойти на Слоновий трон Маската в начале праздника Огней. А более благоприятного дня для начала твоего правления в качестве калифа не найти.
Дориан все молчал, и Кадем продолжил — он не угодничал, а говорил с уверенностью в правильности своих целей:
— Твое высочество, если ты вернешься в Маскат, муллы тотчас же объявят джихад, священную войну против тирана. Господь и весь Оман встанут за тобой. Ты не можешь уйти от своей судьбы.
Дориан медленно поднял голову. Ясмини судорожно втянула воздух и замерла. Ее пальцы буквально впились в руку мужа.
— Кадем аль-Джурф, — начал Дориан, — это страшное решение. Я не могу принять его сам. Я должен молиться и просить наставлений у Аллаха.
Кадем распростерся на песке перед Дорианом, широко раскинув руки.
— Господь велик! — воскликнул он. — Не может быть победы без Его благословения. Я буду ждать твоего ответа.
— Я дам его тебе завтра вечером, в это же время и на этом же месте.
Ясмини медленно выдохнула. Она знала, что это всего лишь отсрочка, а не отказ.
Утром следующего дня Том и Сара поднялись на серые скалы, что охраняли вход в лагуну, и нашли там местечко, закрытое от ветра, но освещенное солнцем.
Перед ними раскинулся Индийский океан, покрытый барашками пены. Какая-то морская птица парила на ветру, как бумажный змей над зелеными волнами. Внезапно она сложила крылья и спикировала с высоты к воде, ударилась об нее с крошечным всплеском — и почти мгновенно взлетела снова, но уже с серебристой рыбиной, бившейся в клюве. На скале над ними сидели на солнце даманы, пушистые горные кролики, с любопытством наблюдая за людьми.
— Я хочу поговорить с тобой о важном, — начала Сара.
Том растянулся на спине, заложив руки за голову, и усмехнулся:
— Вот ведь какой я дурак, я-то думал, ты меня притащила сюда, чтобы соблазнить и попользоваться моей нежной плотью!
— Том Кортни, неужели ты никогда не станешь серьезным?
— Да, милая, я так и сделаю, спасибо за приглашение.
Он потянулся к жене, но она оттолкнула его руку:
— Предупреждаю, я буду кричать!
— Ладно, остановлюсь и воздержусь, по крайней мере на некоторое время. Так что ты хотела обсудить со мной?
— Речь о Дорри и Ясси.
— Почему меня это ничуть не удивляет?
— Ясси уверена, что он отправится в Маскат, чтобы принять предложение трона.
— А я уверен, что ей не претит мысль стать королевой. Какая женщина отказалась бы?
— Это разрушит всю ее жизнь. Она мне это объяснила. Ты просто не представляешь, сколько подлостей и заговоров окружает восточные королевские дворы.
— Это я-то не представляю? — Том вскинул брови. — Я прожил с тобой двадцать лет, солнце мое, так что получил хорошую подготовку.
Сара продолжила, словно Том ничего и не говорил:
— Ты старший брат. Ты должен запретить ему уезжать. Это предложение трона — отравленный дар, который уничтожит и их, и нас.
— Сара Кортни, ты же не думаешь всерьез, что я могу что-то запретить Дориану? Такое решение может принять лишь он сам.
— И ты снова его потеряешь, Том! Разве ты не помнишь, каково тебе было, когда его продали в рабство? А когда ты думал, что он умер? Часть тебя умерла вместе с ним!
— Я прекрасно все помню. Но это не рабство и не смерть. Это корона и бесконечная власть.
— Похоже, тебе уже нравится такое будущее, — обвинила его Сара.
Том быстро сел.
— Нет, женщина! Дориан — кровь моей крови. Я хочу только лучшего для него.
— Тебе кажется, что это и есть наилучшее?
— Это жизнь и судьба, к которой его готовили. Со мной он стал торговцем, но я все это время видел, что его сердце не отдается такому занятию. Это для меня торговля — пища и воздух, но Дориану хочется гораздо больше того, что мы имеем здесь. Разве ты не слышала, как он говорит о приемном отце и о тех днях, когда он командовал армией Омана? Разве ты не замечала иной раз в его взгляде сожалений и тоски?
— Том, ты видишь знаки, которых там нет, — возразила Сара.
— Ты меня хорошо знаешь, любовь моя… — Помолчав, Том продолжил: — В моей природе — командовать всеми, кто вокруг. Даже тобой.
Сара весело засмеялась:
— Можешь попробовать. Разрешаю.
— Я и с Дорианом пробую, и с ним преуспел куда больше, чем с тобой. Он мой послушный младший брат, и все эти годы я именно так с ним и обращался. Возможно, этот зов из Маската — как раз то, чего он всегда ждал.
— Но ты снова его потеряешь, — повторила Сара.
— Нет, просто между нами будет немножко воды, но у меня есть быстрый корабль.
Том снова растянулся на траве и накрыл лицо шляпой, защищаясь от солнца.
— А кроме того, для торговых дел совсем неплохо иметь брата, который может дать моим кораблям лицензии на торговлю во всех запретных портах Востока.
— Том Кортни, ты просто корыстное чудовище! Терпеть тебя не могу!
Сара рухнула на него сверху и принялась колотить кулаками по груди. Том без труда стряхнул ее, перекатил на спину и задрал на ней юбку. Ноги Сары до сих пор оставались сильными и стройными, как у девушки. Она решительно скрестила их.
— Сара Кортни, покажи, насколько ты меня терпеть не можешь!
Том одной рукой придерживал жену, а другой уже расстегивал пряжку своего ремня.
— Прекрати немедленно, распутник! На нас смотрят!
Сара сопротивлялась, но не слишком сильно.
— Кто? — спросил Том.
— Они! — Сара показала на горных кроликов, таращивших на них глаза.
— Брысь! — крикнул им Том, и кролики тут же скрылись в расщелинах между камнями. — Ну вот, теперь не смотрят.